Нина Еперина - Анна

– Скажи! А ты-то сама понимаешь, что спасла меня от неминуемой смерти? Понимаешь или нет? И кем теперь я буду тебе, а ты мне? Если раньше нас называли сестрами, то теперь это произошло на самом деле! – воскликнула Айшария, они обнялись и неожиданно сами для себя расплакались, сидя на кровати в обнимку, не в силах разлепиться!

– Ну, вот и, слава Богу. Ты и будешь на моей свадьбе посаженной матерью или сестрой! Выбирай сама, что тебе больше нравится….

Невеста из Анны получилась настоящая. Как она хотела. Красивое платье, впереди короткое, а сзади длинное, с хвостом, как у Анжелики и цвет белый-белый! И фата! Тоже белая, и с цветочками по нежному, тоненькому веночку.

Для брака они полетели в Лас Вегас на частном самолете. Самолет принадлежал дедушке, как стала звать Питэра между своими Анна. Гостей, фактически, не было. Только Айшария, Бачиан, и пара друзей Питэра, таких же очаровательных старикашек, как и он сам, правда, они делали лицами удивление в сторону Питэра, когда Анна не видела и сочувственно-оправдательно переглядывались с нечаянными свидетелями процесса.

Потом все вместе сидели в роскошном ресторане, и пили старинное, французское шампанское по совершенно диким ценам. Даже видавшая виды, европейский шик и блеск Анна, которую Михаэль приучил к хорошим и очень дорогим винам, была обескуражена стоимостью предлагаемых вин, которые проще было бы назвать винными раритетами.

Мужчины вели светские беседы, а Анна и Айша уединились за большой пальмой на диване и в стороне. Говорили опять «о своем, о девичьем»! Анна просила совета, как ей вести себя с этим чужим для нее стариком? А главное, как ей реагировать, если дедушка вдруг проявит знаки сексуального внимания и жесткий характер?

– Я думаю, что он не будет этим заниматься. Во-первых, вы так не договаривались, во-вторых, он мужчина очень воспитанный, как мне кажется, а главное! Он же старый и у него ничего может не получиться, то есть даже не работать! Ты об этом не подумала? Так что не бойся, ничего не будет. Это моя точка зрения.

– Хорошо, бы! – успокоенная подругой сказала Анна вслух, а внутри себя явно лукавя, подумала… – «посмотрим…, чем черт не шутит….»

И началась их смешная, семейная жизнь.

У каждого из пары была теперь своя вилла и своя территория с отдельными входами. Они могли не пересекаться днями! Даже бассейн у каждого был свой! Правда, единственно место, где они встречались, была столовая комната, куда приглашали звонком, хотя у Анны на вилле была кухня, готовить там она не собиралась.

Поначалу Анна по-настоящему наслаждалась тишиной и полным одиночеством! Иногда мелькала безмолвная прислуга, почти невидимая ею. Все подавалось вовремя, убиралось незаметно и появлялось, когда нужно. Даже ее нижнее белье было выстирано в нужное время и разложено в шкафу незаметно для Анны.

Пару раз по настоянию дедушки они посещали очень богатые бутики, где закупалось все, на что Анна обращала внимание. Не успевала она посмотреть на какую-то вещь, как уже на следующий день она висела у Анны в шкафу. Такая скорость сводила ее с ума.

Иногда они выходили «в свет». Тогда Питэр заранее предупреждал Анну, и они вдруг улетали в Европу на пару дней с проживанием в отдельных номерах очень дорогих гостиниц, на какую-нибудь выдающуюся выставку или премьеру любимой оперы Анны в невероятном звездном составе, или на чей-то юбилей во дворце или сумасшедшего размеры вилле.

Каждый раз это было самое высшее человеческое общество.

Само общество принимало ее снисходительно. Она шла в довесок к Питэру и рассматривалась, как последняя его прихоть. Дедушке прощалось все. Просто он был очень старый. Сколько лет было ему на самом деле, Анна не знала, но однажды одна зловредная дама из «высшего общества» на очередной высокосветской «тусовке» не смогла удержаться, чтобы не позлорадствовать и не сообщить на ушко Анне:

– Вы знаете? Ваш муж очень старый, а выглядит так хорошо, потому, что сделал уже около сорока пластических операций!

Вечером Анна со смехом рассказала об этом Питэру и они вдвоем хохотали до упаду над таким невероятным событием в их жизни и потрясающей новостью! В их уже общей жизни.

Сам дедушка воспринял такую новость про себя с настоящим чувством юмора и даже показал Анна еле заметные шрамики от операций. Его это совершенно не смутило и не расстроило. Все было в порядке вещей. Он гордо расселся в кресле и прокомментировал с выражением:

– К сожалению, наши тела стареют быстрее наших Душ, поэтому поправить ошибки природы есть самое простое действие, которое сам человек может оказать себе. Такую своеобразную помощь! Почему нет? Ты со мной согласна?

– Я согласна. Я тоже так считаю. В этом нет ничего пред рассудительного. Если мы можем, мы просто обязаны поддерживаться себя в отличном физическом состоянии, тем более при современном уровне хирургии, мы можем себе очень многое позволить.

Постепенно между ними начинали возникать симпатии друг к другу, как показалось Анне. Точнее, у Анны эти симпатии появились в первый же день, как только она увидела Питэра, а вот у него все оказалось в подмороженном состоянии. Он вел себя на удивление инертно и спокойно. Никаких поползновений в ее сторону не высказывалось и не предпринималось. Или он действительно был очень старым или он сам себе не позволял даже намека на вольность? Это несколько удивляло Анну.

Постепенно этот вопрос стал волновать ее все чаще и чаше. Она понимала, что в ней просто пробуждается любопытная женщина, которая не понимает, как расшифровать этот странный ребус! Почему она не может возбудить мужчину и заставить его показывать хотя бы намеки на флирт в ее сторону? Ведь он громко говорил всем, что она очень красива!? Говорил. И что? Дальше разговоров ничего?

Она стала одевать более «вольную» одежду, позволяя себе тонкие шифоны с вырезами или не застегивая их впереди до самой талии и не одевая при этом бюстик при ее седьмом номере груди! Появляясь как можно чаще у него на глазах, она приходила к его бассейну, укладывалась на лежак лицом и дорожкой между грудью к нему, и пускалась в глубокомысленные и коварные своими намеками, разговоры про дружбу, про жизнь звезд, про разводы и измены. Она или повторяла всю ту галиматью, которую перемывала пресса про звездные пары, или громко пела свои любимые арии на весь парк.

Питэр плавал вдоль кромки бассейна туда, обратно и хихикал, как ей казалось, над ее поползновениями, но не больше. Она это понимала, и ее начинало бесить его полное неучастие в ее интригах местного характера. Его умные морщинки у глаз излучали такой живейший ум и понимание ситуации, что Анне, в конце концов, становилось неловко, и она уходила, как сказала бы тетя Аня, «несолоно хлебавши».