Борис Хмельницкий - Интриганы

– Звонка ждешь? Хахаля наконец завела? – насмешливо спросила Нюра и, не дожидаясь ответа, продефилировала в уборную.

Кире захотелось крикнуть «Сама проститутка!», но не смогла выговорить вслух такое бранное слово. Пришлось удовлетвориться тем, что произнесла его мысленно, и брезгливо отвернулась.

Скрипнул ключ в дверях, и перед Кирой Арнольдовной возник Самсон.

– Вы?.. Вы?.. – прошептала Кира Арнольдовна, не веря своим глазам.

На беду Киры Арнольдовны в этот момент из уборной вышла Нюра.

– А, артист!.. – радостно воскликнула она и ущипнула Самсона за ягодицу. – Молодец! Я вчера на твоем концерте зажигала по полной программе.

Тут обрушилось на бедную Киру все сразу – и ночные тревоги, и увиденный вчера разврат, и стыд, и хамство Нюры.

– Это гадко, низко, отвратительно! – вскричала Кира. – Вы порочный человек, Самсон! Да-да, до мозга костей – порочный!.. – Слезы хлынули из ее глаз, горькие слезы девичьего разочарования.

– Не обращай внимания, – сказала Нюра, когда Кира Арнольдовна умчалась. – У девочки климакс. Когда у тебя следующий концерт?

Самсон неопределенно пожал плечами.

Войдя к себе в комнату, Самсон некоторое время раздумывал, что еще можно отсюда взять в новую жизнь. Но брать, кроме аквариума и плаката с видом на гору Арарат, было нечего.

Самсон открепил от стены плакат, взял аквариум и, чтобы еще раз не встречаться с соседками, на цыпочках покинул коммунальную квартиру навсегда.

– Только не гони, а то аквариум расплескаешь, – велел он кучеру, садясь в пролетку и не замечая, что в его голосе появились барские нотки.

– Что я, рыб никогда не возил, что ли?! – отозвался кучер.

– Сначала к газетному киоску, потом домой, – сказал Самсон, когда пролетка шагом тронулась с места. – Где газетный киоск, знаешь?

– Что я, газет никогда не видал, что ли?! – обиделся кучер.

В киоске Самсон скупил сегодняшнюю прессу. На первых полосах всех газет без исключения был его портрет, а ниже восторженные отклики о вчерашнем концерте. Часто мелькали слова «большой талант» и «гениально».

– Ну, это, пожалуй, слишком, – пробормотал Самсон. – И все-таки… Ну, не могут же все ошибаться. А впрочем, не мне судить. Пусть зритель судит!

И успокоившись, принялся перечитывать статьи о себе.

Антон Антонович думал. Перед ним лежало письменное донесение телохранителя Самсона. Оно содержала новость, равнозначную девятибалльному землетрясению. Теперь генералу стало ясно, о ком грезит Самсон. Диана – имя, конечно, не редкое, но тут и ежу понятно, на кого запал кассир: таинственность и поведение Маэстро с цыганкой подсказывало разгадку.

«Что ж, пощекочем нервы губернатору», – решил генерал и, нажав кнопку звонка, вызвал в кабинет своего помощника, Ивана Калигулу.

– Тут вот какая незадача, Ваня. Губернатор заболел, устранился от руководства. Что-то с нервами. Не приведи бог это просочится в прессу. А тут еще эти слухи о пророчестве, будь оно неладно. Поднимется вой, дескать, у нас тут безвластие, неразбериха, бардак. Среди населения может возникнуть паника, последние деньги сбегут из губернии, а также исчезнут с прилавков спички и соль. Надо бы предотвратить.

«К чему он клонит? – думал майор, понимая, что ему предстоит найти ответ на этот вопрос за какие-то доли секунды. – Вряд ли его соль и спички тревожат. Что-то ему нужно. Но что? Что?..» И тут его осенило: болезнь губернатора, даже простой грипп, всегда держались в тайне, а сейчас генерал ему эту тайну выложил! Значит, тайна болезни должна стать секретом полишинеля.

– Слухи – слухами, а с паникой справимся, спички и соль на прилавках удержим, ваше превосходительство, – бодро сказал Калигула. – Не извольте беспокоиться.

– Далось тебе это превосходительство. Просто – Антон Антонович. А ты молодец, на тебя можно положиться. Ну, давай, принимайся за работу. Да, вот еще. Предупреди Самсона, что завтра вечером у него гости.

Обласканный начальством Калигула прямо из генеральской приемной позвонил в представительство крупной зарубежной радиокомпании с предложением немедленно встретиться. А генерал направился в бассейн в надежде отыскать там Диану. И не ошибся.

– Ну, как губернатор? – спросил он Диану, подавая ей халат.

– Плохо, – сказала Диана. – Он стал вообще на себя не похож. Я вчера с трудом уговорила его подстричь бакенбарды. Он ничем не желает заниматься, целый день сидит, уставясь в одну точку, и молчит.

– Худо, – согласился генерал. – А если еще учесть, что инфляция достигла ста сорока процентов и долг губернии составляет два годовых ВВП…

– Я не понимаю этой аббревиатуры, – улыбнулся Диана. – Говорите человеческим языком, что это значит.

– Это значит, что у населения появляется недовольство властью. Глядя в собственный холодильник, люди перестают верить в благополучное настоящее.

– Французова это не интересует. Вчера он вообще заявил, что ему все надоело, и он так измучен, что желал бы удавиться.

– У Самсона такое же настроение, – сказал генерал.

– А что еще не хватает этому червяку? – удивилась Диана.

– Любви.

– Господи, и этот туда же!.. Ну, подгоните ему десяток шлюх, пусть успокоит свои гормоны.

– Вы не поняли, он не хочет шлюху, он хочет любви и ласки. Запал на одну даму.

– И ее нельзя уговорить?

– Вот пытаюсь, – усмехнулся Антон Антонович.

– Что?! – вскричала Диана. И после недолгого молчания, спросила: – Это то, о чем я подумала?

– Да.

– Вы сошли с ума! Если я расскажу об этом Вольдемару…

– Не расскажешь, – жестко перебил ее Мостовой, переходя на ты.

– Почему?

– Потому что ты умная женщина. – Мостовой поцеловал руку Диане и ушел. А Диана задумалась. Нет, конечно, после этих слов она ничего не скажет Французову: кто знает, какие еще козни хранятся в сейфе этого галантного хама.

В тот же вечер зарубежное радио в программе «Новости» сообщило слушателям, что в Александровске заболел губернатор. «Информация поступила от высокопоставленного чиновника, предпочитающего остаться неизвестным, – сказал в конце передачи диктор. – Возможны непредсказуемые последствия».

Надо признать, что населению губернии эти радиоголоса до балды, но интеллигенция по привычке слушает.

В имении Самсона царил переполох. Слуги бегали по дому сломя голову, из кухни доносились заманчивые и аппетитные запахи. И только Самсон не принимал участия в подготовке к приему гостей. Он сидел на веранде, прикрыв ноги пледом, и раскладывал в ноутбуке пасьянс.

«Подумаешь, гости? Ну и ладно, – весело думал он. – Как говорит кучер, что я гостей никогда не видел, что ли? В конце концов для этого есть Калигула. Вон как мечется, аж вспотел…»