Борис Хмельницкий - Интриганы

Вечером по тополиной аллее проскакала кавалькада гусар. Дрессированные кони застыли перед домом как вкопанные. Полковые трубачи проиграли марш.

– Мы к вам на новоселье, Самсон! – сказал Мостовой, спрыгивая с лошади. – Не прогоните?

– Прошу. – Самсон проводил генерала и его свиту в столовую.

Калигула расстарался: стол ломился от разнообразных закусок, фруктов и винных бутылок. Здесь было все, что только можно найти в эксклюзивных магазинах: золотистая форель, жареные фазаны, трюфеля, копченные куриные язычки, сладкие финики и пахнувшие прериями ананасы. В ведерках со льдом охлаждалось настоящее французское шампанское.

– За хозяина, господа! – Генерал откупорил бутылку. Хлопнула пробка, гейзером вскипела пена, и полился в бокалы веселящий душу напиток. – За выдающегося поэта и музыканта, делающего честь нашему отечественному искусству!..

Новоселье удалось на славу, гуляли широко, по-гусарски. Ментики и доломаны были сброшены, рубахи расстегнуты. Звенел битый об пол хрусталь, звучали песни, стоя на подоконнике, пили на спор, перебросились в штос. И снова пили и пели.

– Дам не хватает! – вскликнул кто-то из генеральской свиты, когда разгул достиг своего апогея.

– Прошу! – Калигула распахнул дверь, и в столовую ворвался еще один отряд гусар.

– Мы же просили дам! – взвыли опьяневшие офицеры.

– А это кто? – спросил Калигула. И только тут заметили офицеры, что у новоявленных гусар из-под кружевных рубах рвутся наружу груди и соблазнительно вращаются обтянутые лосинами попки.

– Так это гусарки!.. – воскликнул юный поручик. – В атаку! Разрушим вражеские бастионы, господа!..

Бросились гурьбой, подхватили девушек. Все, как в пословице: кто кого сгреб, тот того и уе… Виноват, господа, – тот того и танцует.

– Танцы, – провозгласил Калигула, взявший на себя обязательства тамады, и сел к фисгармонии. – Мазурка!

Танцевали самозабвенно. Разгоряченные вином и танцами, попарно исчезали куда-то и возвращались довольные, на ходу приводя остатки одежды в порядок. И снова пили и плясали.

Самсон, пока еще не было женщин, улыбался и пил наравне со всеми. Но когда появились женщины, помрачнел, сделался неразговорчивым и сел в углу.

– Ты скверно выглядишь, старик, – подсел к нему генерал. – Очень скверно. Ты же не пятнадцатилетний юнец, чтобы из-за любви сохнуть. Не возражай, я все знаю.

– В омут бы с головой, – с пьяной угрюмостью сказал Самсон. – Или сдохнуть.

– Глупости. Из любого положения есть выход. Объяснись с Дианой.

– Откуда вы?..

– Птичка на хвосте принесла.

– К ней не подступиться.

– Для моих людей нет ничего невозможного, – улыбнулся Антон Антонович. – А ты мой человек?

– Ваш, – подтвердил Самсон. – Конечно, ваш.

– Так наберись терпения, я тебе помогу. Будет и на твой улице праздник.

Состояние губернской экономики и галопирующая инфляция требовали от губернатора немедленных спасительных решений, и Французов, преодолев апатию, назначил заседание губернского Правительства. В силу важности мероприятия на заседание были приглашены и пребывающие в опале руководители департаментов экономики и финансов, Загладьев и Замятьев соответственно.

Чиновники чинно сидели перед раскрытыми ноутбуками. Перед каждым стояла бутылка минеральной воды и стакан. Сидели молча, дружно повернув головы в сторону губернатора, стоявшего у окна и наблюдающего за голубями, отчаянно дравшимися на подоконнике.

– Кыш!.. Кыш, ненасытные!.. – внезапно закричал Ге первый, отгоняя чертей от стакана. – Чтоб вы подавились, сволочи! Ну что вам нужно в пустом стакане?!

– Да! – подхватил толстяк, с ненавистью глядя на бутылку минералки. – А при прежнем губернаторе тут бутерброды с ветчиной лежали!

Загладьев и Замятьев сидели, скромно опустив головы: понимали, бездельники, что это камушки в их огороды.

– Тут одни заговорщики, генерал! – Астриль заметил входящего Мостового. – Все о прошлом тоскуют! Даже когда молчат, об этом тоскуют, невооруженным глазом видно. Пора им в отставку.

– Сам вали в отставку! – вступился за брата Ге второй. – Мы на сельском воздухе выросли, у нас головы свежие, ум здоровый. – И тут же перешел в нападение. – Но тебе, голубок, не понять, какие живительные силы вливают родные поля и дубравы в мужчину.

– Не переходите на личности! – оскорбился Астриль.

– Дубравы создают помехи для перемещения боевой техники, – категорическим тоном заявил маршал. – Пора их всех спилить к едреной матери!

Сумерки упали на землю, и губернатор отошел от окна. Генерал поразился его видом, вместо подтянутого и спортивного мужчины перед ним стоял сутулый человек с посеревшим лицом и набрякшими мешками под глазами.

– Природа ложится спать, – сказал он. – Вот бы и нам с вами уснуть, чтобы не думать об этом проклятом кризисе.

«Это уже не камушки, булыжники», – сообразили Замятьев и Загладьев.

– Давай, предлагай свою программу, – сказал Замятьев Загладьеву.

Загладьев достал лист бумаги, развернул его и встал.

– Мой департамент проработал программу, которая даст нам возможность оттолкнуться от дна, – прочитал он по бумажке. – Но для ее реализации нужны деньги, а господин Замятьев финансировать эту программу отказывается.

– Потому как с деньгами каждый дурак от дна оттолкнется. – Ты без денег попробуй, – сказал Замятьев. – У нас нет денег, ваше превосходительство, – сообщил он к Французову. – Но мы держимся.

– Где же деньги?

– Исчезли. Деньги имеют свойство исчезать.

– Так найдите! – бакенбарды Французова начали краснеть.

Прокурор тяжело поднялся со стула.

– Уже ищем, ваше превосходительство.

Губернатор обвел глазами присутствующих.

– Почему я не вижу тут начальника Следственного комитета?

– Он сейчас на Багамах, – живо ответил прокурор.

– Что он там делает?!.. – взорвался Французов, и волосы на его бакенбардах встали дыбом.

– Деньги ищет. – Прокурор не сводил глаз с губернатора. – Я сегодня тоже туда вылечу. Думаю, мы вместе быстрей найдем.

– Я, конечно, не являюсь членом Правительства, я только советник губернатора в экономической сфере, но мне кажется, имеет смысл на тридцать процентов урезать чиновникам зарплаты и прекратить финансирование спецзаказов, – внезапно предложил Ухтомский.

Лица чиновников вытянулись и посерели. По их лицам можно было понять, что они лихорадочно считают, насколько придется увеличить суммы откатов, чтобы восстановить финансовый статус-кво. Один только маршал думал не о себе – о родине.

– Протестую! – вскричал он. – Вы что, хотите ослабить обороноспособность губернии?! По статистике у нас на сто пятьдесят жителей приходится всего по одному танку. То есть танков по сравнению с населением меньше одного процента. Черт с ними, с зарплатами, но отказ от госзаказов я расцениваю как государственную измену!