Борис Хмельницкий - Интриганы

– Перестаньте, – попросил Маэстро. – Вы сейчас говорите дикие вещи.

Но просьба Маэстро только подхлестнула Рыжакова.

– Знаю, знаю, вам это не нравится! Конечно! Сидите себе на стуле в центре сцены, закрыв глаза, и пророчите для избранных! А мне гораздо приятнее видеть в зале простые, доверчивые лица, понимающие народный юмор. Да, пошлый, да, площадной! Но люди смеются, когда я голым задом сажусь на утюг, им весело, им хорошо! И паром ссут, когда я рассказываю одесские анекдоты.

– Прекратите! – вскричала Кира Арнольдовна.

– Почему? – удивился ассистент. – Я же не сказал «еврейские».

– Вы сказали… – Кира Арнольдовна не смогла заставить себя повторить это неприятное слово. – Не нужно говорить о физиологии.

– Простите, что опоздали, – сказал Самсон, выходя из-за киоска и улыбаясь. – Задержались на заводе металлоизделий, – не вдаваясь в подробности, объяснил он.

– Чисто, – сказал Калигула, возникший рядом с Самсоном.

– Так о чем витийствовали, господа? – Самсон вышел в центр зала.

– Вот, слышите?! – обрадовано воскликнул Живчиков. – «Витийствовать» тоже сложное слово!

– Господи, как все это надоело, – проговорила Долорес. – Говорим, говорим…

– А ведь, правда! – вскинулся Бюргер. – Всю борьбу извели на словоблудие! Нас почти десять тысяч, Самсон. Десять тысяч человек томятся без настоящего дела. Мы устали ждать, пора переходить к настоящим действиям.

– Что вы имеете в виду? – спросил Самсон.

– В соседней губернии народ вышел на площадь, устроил палатки и выковырял булыжники, – сказала Долорес.

– Зачем?

– Булыжник – оружие пролетариата, – объяснила Долорес.

Калигула улыбнулся: наконец-то! Генерал давно требовал, чтобы блок перешел от слов к вооруженному протесту, и Калигула с нетерпением ждал, когда это желание вызреет в недрах организации. А вслух сказал:

– Зачем же булыжник? Двадцать первый век на дворе, можно и настоящее оружие достать. Чего-чего, а его за прошедшие сто лет наработали много.

– Я против насилия, – воспротивился Самсон. – Если уж на то пошло, выведем массы на улицу и возьмем власть мирным путем.

– Попробуем, конечно, мирным, – согласился Калигула. – Но подстраховаться не мешает.

– Кто еще считает, что нам нужно оружие? – Самсон обвел взглядом присутствующих. И ему показалось, что его единомышленники тоже состоят из грязи.

– Наши люди все так считают! – дружно заявили Юрик и Долорес.

– Мужчины, пахнущие оружием, сексуально очень привлекательны, – сказала крашеная блондинка из партии девственниц.

– И сельчанам сподручнее иметь дело с предметами, чем со словами, – заявил Колунов.

– У нас уже наработан немалый опыт, – заявил Юрик. – Дисциплина, четкость формирований десяток, учебные тренировки. И мы готовы поделиться опытом.

– Меня можете даже не спрашивать, мое отношение к оружию всем известно, – завершил опрос Бюргер.

– Люди вам верят, Самсон, – сказал Калигула. – Решайтесь. Достаточно одного клича, и они пойдут за вами в огонь и в воду.

«Не надо, Самсон», – одним взглядом сказал ясновидец.

Взгляд мага превратился в слова, ворвавшиеся в мозг Самсона. Отсветы пламени вокзальных факелов заплясали на стенах в виде огнедышащих драконов.

Самсон затряс головой, чтобы прервать это видение.

– Для закупки оружия нужны деньги, – слабо сопротивляясь всеобщему напору, проговорил он вслух.

Маэстро грустно улыбнулся.

– Деньги будут, – заявил Калигула. – Я знаю, где их можно взять. Но мне потребуется небольшая помощь.

– Всегда готов! – заявил Бюргер, вскинув вверх свое ружье. – И захвачу с собой эту штуку! На всякий случай!

– Мои ребята тоже готовы, – сказал Юрик.

– Сегодня же ночью проведем экспроприацию. Сбор участников на Площади Дружбы народов в полночь, – распорядился Калигула.

Ясновидец встал. Он смотрел в глаза Самсону и молчал.

Самсон тоже молчал, ожидая, что скажет маг.

«Не соглашайтесь, Самсон, – услышал он голос Маэстро. – Вы не вняли моему предостережению в тюрьме, так хоть послушайтесь друга сейчас: не соглашайтесь. Представьте себе застывшие шеренги людей, одетых в серо-зеленую форму – пятки вместе, носки врозь! – услышьте рев обезумевшей толпы, оглохшей от собственных патриотических криков. Толпа – это зверь, Самсон. Ее энтузиазм питается человеческой кровью. Вас толкают на преступный путь. Подумайте».

«Я думал, – взглядом ответил магу Самсон. – Я долго думал, Маэстро. Но вы же видите, они требуют».

«Так хотя бы не принимайте участие в затеваемом шабаше», – беззвучно попросил ясновидец.

«Не могу. Товарищи сочтут меня трусом и предателем».

Присутствующие с удивлением наблюдали за этим беззвучным диалогом.

– Чего вам неймется, шеф? – не выдержав паузы, спросил Рыжаков. – Что вы все поперек лезете?!

– Оставьте ясновидца в покое! – осадил ассистента Калигула. – А вы, Маэстро, не вмешивайтесь больше, пожалуйста. Вы же видите, люди целеустремленны, возбуждены и могут причинить вред здоровью всякому, кто станет на их пути.

– Кто не с нами, тот против нас, Маэстро, – не удержался Юрик. – Это же классика.

– Я сказал, хватит! – прикрикнул на него Калигула. – Маэстро все понял.

– Я давно все понял, – с горечью прошептал Маэстро и, понуро опустив голову, вышел из вокзала. Вслед ему несся презрительный свист его бывшего ассистента.

Ночью в дом директора Пенсионного фонда Пухова ворвался добрый десяток мужчин с натянутыми на лица женскими черными колготками.

– Бандиты!.. – возвестил тревогу сторож, отчаянно звоня в корабельную рынду. Но было поздно. Бандиты вбежали в спальню хозяина и вытащили его из постели.

Вначале толстяк попытался сопротивляться, но, заметив у одного из них воздушное ружье, понял, что сопротивление опасно.

– Из такого ружья можно глаз выбить? – спросил он.

– Можно, – ответил владелец ружья. – И не только глаз, дырку в башке можно сделать.

– Не волнуйтесь, мы против крови, – успокоил Пухова главарь банды. – Конечно, если вы нападете на нас, нам придется защищаться. Но будете хорошо себя вести, мы насилия не допустим.

– Буду хорошо себя вести, – плаксивым тоном пообещал Пухов и попросил разрешения одеться.

– Не стоит, – остановил его предводитель бандитов. – Потом раздеваться придется. Если вы проедетесь с нами в Фонд и откроете сейф, то вскоре вернетесь в постельку. Машина ждет.

– Нет! – заявил Пухов, внутренне содрогаясь от страха и одновременно гордясь своим мужеством. – Никогда! Деньги Фонда – деньги народа!

– Мы тоже народ, – продолжал уговаривать предводитель. – Реальные пацаны. И хотим получить свою долю, понятно? В машину его!