Евгений Сивков - Как опоздать на собственную смерть

«Мягче приземляться будет!» – подумала Леля и толкнула мое тело ногой. По восторженным крикам толпы она поняла, что завоевала всеобщее уважение. Она стала «своей». Принеся человеческую жертву, она поднялась в иерархии [46]чуть ли не на уровень самого шамана. Торжество продолжалось. И Леля поняла, что мне повезло – будь я в сознании, то скорее всего не выжил бы в этой кровавой мясорубке. В яму кидали тела змей с отрубленными головами, кур с выпотрошенными кишками, ослов, жеребят, свиней с отрубленными ногами. Зверское празднество продолжалось в течение часа, но даже потом из-под земли долго доносились стоны и хрип умирающих в муках животных.

…Я попал в темноту. Где-то вдалеке то тут, то там загорались огоньки и медленно гасли. Потом все вспыхнуло ярким, режущим глаз светом, который вихрем рванулся вверх – это души погибших животных устремились в царство бога Елхи. Меня потянуло вслед за этим огненным вихрем. Это было настолько захватывающее движение, что я почувствовал счастье освобождения и всей своей сущностью подался туда – на встречу с царством смерти.

Вдруг я ударился о невидимый барьер.

– Стоп! Ты не животное, тебе не туда! – услышал я далекий голос.

Меня швырнуло в другую сторону.

Я очнулся от того, что песок лез мне в рот и в глаза. Дышать было тяжело, но поднимать голову не хотелось. И тут меня подняли заботливые руки лемурийцев, они снова уложили меня в капсулу и накрыли какой-то прозрачной тканью. На этот раз они не бежали рядом, капсула поднялась в воздух и стремительно влетела в узкий проход в громадном треугольном здании. Она остановилась посреди просторной комнаты, залитой солнечным светом. Лемуриец, который называл себя Орлион, был рядом.

Он подал знак, и ко мне подбежали около десятка других лемурийцев. У меня кружилась голова от наплыва их мыслей, они гладили меня по телу, подносили к лицу странные предметы, один пытался разжать мне рот, другой ковырялся в ухе.

Орлион смотрел мне в глаза. Я понял, что он хочет мне что-то сказать, и сосредоточился. В теле возникло приятное ощущение покоя, а в голове родилась мысль: не надо бояться, им просто нужно исследовать тебя. «Нам необходимо понять, почему ваше поколение стало смертным, но для этого ты должен пробыть здесь подольше».

Вдруг глаза лемурийцев изменились, по комнате пробежала волна беспокойства. Я услышал звук, что-то вроде сирены. Великаны засуетились и стали двигаться в два раза быстрее. Я почувствовал напряжение в груди. Теперь я уже знал, что это означает. Орлион подтвердил мою догадку:

– Тебе нужно назад. Возможно, другого случая и не будет, но мы будем ждать тебя здесь!

В стене медленно открылось узкое отверстие. Напряжение в груди стало сильнее, а потом меня рвануло в открытую дверь и понесло в морскую воду, из которой я только что появился…

Я оказался в громадной пещере среди миллионов горящих лампад и оглянулся по сторонам.

– Ты это искал?

Я увидел странное существо: человеческое тело заканчивалось змеиным хвостом.

– Ты искал своего отца? Вот он!

Человекозмей показал на лампаду, до краев заполненную маслом, на ней тлел фитиль. Она и не горела, и не тухла.

– Всем, кто попадает сюда, я предлагаю перелить масло из одной лампады в другую и тем самым продлить жизнь своим близким. Но это не твой случай. Судя по тому, что происходит с лампадой твоего отца, она будет гореть вечно…

Я смотрел на тусклый огонек, видневшийся из наполненной до краев лампады, и не знал, что сказать. Не мог решиться задать вопрос.

– У тебя еще есть шанс остаться в живых! Вот дорога! – человекозмей показал на тропинку между лампад. Я покорно зашагал по ней. Она казалась бесконечной. По дороге я увидел наполненные лампады, но они почему-то не горели. Я решил сделать хоть одно полезное дело. Подумал: «Раз уж я опять не нашел отца, то хоть кому-то здесь помогу, не зря же я в такую даль опять тащился». Взял горящую лампадку и стал от нее зажигать соседние. Я так увлекся, что сбился со счета. Через некоторое время все закружилось перед глазами приятным желтоватым сиянием. Мне стало так хорошо в этом нереально красивом свете, что внезапный удар по лицу не на шутку разозлил меня.

– Ты живой? – услышал я в следующий миг.

Я лежал с открытыми глазами и в узком проеме над головой видел звездное небо. Через несколько секунд кто-то снова наотмашь нанес удар по щеке. И тут я окончательно вернулся. Почувствовал резкий запах крови и трупов, ощутил, что руки испачканы липкой жижей.

– Сам виноват, я же спрашивала!

Леля, перепачканная кровью, со слезами на глазах сидела верхом на мне и била меня по щекам из последних сил. Обессилев, она упала мне на грудь и зарыдала. Я поднял руку и погладил ее по волосам.

– Я думала, это конец! – проглатывая слезы, сказала она и, неожиданно поддавшись эмоциям, поцеловала меня в нос.

И вот мы снова возвращаемся в цивилизованный мир. В вертолете мы молчим: я под впечатлением от пережитого, Леля, видимо, под впечатлением от возможности потери. Мне эгоистично-приятно думать, что это именно так. И кроме чудесного возвращения к жизни это самое замечательное чувство за сегодняшний день – сознание того, что за тебя волновались. Тем более такой человек, как Леля.

Тихое кафе по соседству с отелем – самое подходящее место для тех, кому есть о чем поговорить без свидетелей. Я старательно гоню из памяти образы прошедшего дня и пытаюсь вывести Лелю на откровенный разговор.

– Леля, откуда ты все знаешь? Про Тибет, про воду!

Она качает головой.

– На самом деле мои… наши знания – это лишь капля воды в огромном океане неведомого. Когда-то я работала у Эмото Масару [47]в организованной им тогда компании при Институте общих исследований. В своих экспериментах Эмото пытался доказать, что вода способна впитывать, хранить и передавать человеческие мысли, эмоции и любую другую внешнюю информацию – музыку, молитвы, разговоры и прочее.

Чтобы увидеть, как выглядит записанная водой информация, мы фотографировали кристаллы льда. Для получения фотографий в чашки Петри [48], это такое прозрачное блюдце, – пояснила Леля, – помещали по капле воды и резко охлаждали в морозильнике. После двух часов чашки переносили в специальный прибор, состоящий из холодильной камеры, микроскопа и фотоаппарата. Кристаллы рассматривали при температуре минус пять градусов по Цельсию с двухсот-пятисоткратным увеличением. Делали снимки наиболее характерных. Самое интересное, что там всегда были и симметричные, и не симметричные кристаллы. Но это уже не имело никакого значения, так как закрутился бизнес. Эмото стал продавать собственную продукцию – бутылочки с «правильной» водой, книги о воде, фотографии воды, песни воды, графины для этой воды. Если хочешь, можешь зайти на его сайт и прикупить себе водички, например, небольшая бутылочка с водой по цене тридцать пять долларов будет называться «Геометрически совершенная вода с посланием вашему телу».