Леонид Васильев - Лесными тропами к истоку

Известно, что во время свадеб лоси теряют бдительность, у них притупляется чувство страха. В поисках самок лоси проходят большие расстояния, не переставая «охать», и этим обнаруживают себя издали. Браконьер, ориентируясь на голос, находит тропу зверя и ставит на ней самолов – петлю.

Приехавшие работники охраны природы окружили мертвого великана, дивясь его необычным размерам.

Горбатов смотрит на все это, прищурив глаза, а затем громко заявляет:

– И кто виноват в гибели лося?..

Один из понятых, приехавших сюда, подумав, ответил:

– Браконьер, конечно.

– Да не-ет, – протестовал инспектор, – виноват тот, кто охраняет природу, кто за это получает зарплату.

Горбатов, надеясь на поддержку, повернулся к председателю природопользования Радузову:

– Как ты считаешь, Юрий Николаевич?

– Совершенно справедливо, в этом виноват егерь.

Это больно ударило Андрея, он, волнуясь, объяснил:

– Я же телефонограмму вам в инспекцию отправил еще в пятницу, а сегодня уже вторник. Почему сразу не приехали? Застали бы лося еще живого.

– Я тебе вот что скажу, Соколов, – прищурив глаз, наставлял Горбатов, – если кто-то хочет что-то сделать, то находит возможность, а если не хочет, то находит причину. Во-первых, надо хорошо охранять животных на своем участке, хорошо знать жителей, кто и на что способен. А во-вторых, почему ты не снял петлю со зверя сам?

– Но он на меня бросался, не давал возможности.

– Не перебивай меня, – предупредил охотинспектор, – а в-третьих, при невозможности лосю помочь, ты должен был его застрелить, а мясо по накладной сдать в ближайшую столовую или магазин, а ее выслать нам в инспекцию.

– Но в правилах охоты такой инструкции нет, откуда мне знать?

– Я тебе инструкция, головой надо думать.

Отчитывая Соколова, Горбатов не думал о реальных возможностях егеря убить и разделать зверя далеко от жилья, здесь в болоте. Ведь, пока бы он вытаскивал тушу и транспортировал ее до поселка, мясо бы пришло в негодность.

Труп лося уже вспучило, и его облепили мухи.

«Эх, если бы люди приехали вовремя, была бы другая картина», – думал Андрей.

– Да-а, сгубил ты, Соколов, лося! – повторил. Горбатов, – буду оформлять протокол для возбуждения уголовного дела.

Обидные слова инспектора задели Андрея за живое; потеряв терпение он, набрав в легкие воздуха, воскликнул:

– Нет, это ты сгубил лося!..

Горбатов, не ожидая подобного выпада в свой адрес, побледнел; глаза задергались, он злобно посмотрел на Соколова. Егерь, выдержав его взгляд, повернулся и отправился в обратный путь пешком.

– Егерь Соколов, – крикнул Горбатов, – вернись для подписания протокола!

Но Андрей не оглянулся.

Радузов подошел к охотинспектору:

– Вот, видите Владимир Кузьмич, каков этот Соколов, гнать его надо из органов природоохраны.

– А мы им любоваться и не собираемся, – подмигнул Горбатов.

…Борис Васильевич гостит у Андрея. Днем собирает лесную ягоду: клюкву, бруснику, а то принесет полную корзину грибов для солений и сушки впрок. Конечно, там, на Урале грибы тоже есть, но они не такие привычные и ароматные, как здесь на родине. Грибы Борис сушит с Марьей Григорьевной, у нее в этом деле опыта не занимать. Русская печь загружена днем и ночью. В доме держится стойкий аромат белого хлеба.

Люся днем на работе, ей некогда бродить с лукошками и корзинами по лесу, поэтому Борис часть сбора несет в ее дом, а вечером они идут знакомой тропкой к озеру, садятся в лодочку и катаются до самых звезд.

Сегодня после ужина с благословления Андрея, Борька отправился на озеро загодя. В ожидании мадам Люси, он в одной руке держит удочку, а в другой у него папироса.

Люся бесшумно подошла сзади и громко спросила:

– Дак Вы курите?

Борька не растерялся и дал ответ достойный джентльмена:

– Могу угостить.

– Какая гадость эта ваша «Прима»!

– Вы располагаете более изысканным сортом?

– Да нет, – равнодушно отвечала Люся.

Борис, оправдываясь, объясняет девушке:

– Дело в том, что у нас на Урале все курят, это на случай, если человек потеряется в горах. Вот бедолага закурит, его по столбу дыма и находят.

Люся смеется, ей весело. Борька умеет поднять настроение.

– А какие у нас горы! – восхищенно рассказывает Борис, – утром взберешься на вершину, и до самого вечера катишься с горы вниз.

– А на чем там ваши катаются? – спрашивает Люси.

– Как на чем?.. На конских санях, конечно, путь-то далекий, берут с собой еду, чайник и керогаз…

– Ох, хох – хох, – заливается Люся, – а холодильник с собой не берут?..

– Не берут, места маловато, а холода там на верху и так всем хватает. А ты, Люся, не желаешь покататься с горы с ветерком?..

Люся смотрит на ухажера подбоченясь, искоса, пряча свои мысли за улыбкой. Она понимает, что Андрею Соколову, не нужна; не любит он ее. А годы, как птицы летят, оставаться одной становится невыносимо, вот ухажер объявился, неужели это очередная насмешка судьбы?.. Что ему ответить?…

– Боря, твое приглашение заманчиво, но…

– Что означает твое «но»?

– Ты же знаешь, я не одна, у меня больная мать, лежачая… я ее никогда не брошу, не оставлю одну.

– Знаешь, моя мать тоже живет со мной; пока я на работе она скучает. Вот если бы твою мать свести с моей. Уверен, им вдвоем будет хорошо.

Ох, как по сердцу приятны Люсе слова Бориса, но она, подумав, махнула рукой:

– Где уж там, с моей – то не в поезд, не в самолет. Видно судьба у меня такая – всегда быть рядом с ней…

Перед сном Люся подошла к постели матери:

– Мам, ты спишь?

– Сплю дочка, сплю. А как там на улице?

– На улице хорошо, тепло, комаров нет. Молодые опять на берегу костер жгут, песни поют, веселятся.

– А ты радуешься ли, дочка?

– Чему мне радоваться-то, – грустно отвечает дочь, – останусь вот старой девой и буду распевать: «Никто замуж не берет!»

– Я понимаю, Люся, что ты из-за меня одинока. Господи, владыка небесный, уж прибери ты меня поскорее, – пустила слезу Надежда Ивановна.

– Мам, ну не надо, зачем еще ты душу тревожишь?..

– А кто еще тревожит? – насторожилась мать.

– Да никто, что ты придумала, – ворчит дочь.

– Говори-говори, что ты как не родная?

Люся сомневалась: стоит ли посвящать больную мать в ее личную жизнь.

– Ну, говори, что тебя мучает, – требует мать.

– В общем, к Андрею Соколову приехал друг – Борис Корнеев.

– Помню семью Корнеевых, хорошая, работящая была семья и Борьку помню. Мать у него работала в детском садике, правда, отец-то после войны недолго пожил. А потом Корнеевы куда-то уехали, не помню уж. Ну, и что дальше?

– Они уехали на Урал, мать Бориса скучает, пока он на работе.

– Как это, скучает? – оживилась Надежда Ивановна и, даже приподнялась на подушке, – а внуки, Борис-то уж давно взрослый!