Фортуна Геза - ВоинГангер. Славный путь

– Что-о-о?! – Секретарь отшатнулась назад.

– Это приказ.

– Заставляешь, зная, чего мне стоит?.. Теперь понятно, в кого пошел твой сынок, – процедила Виолетта. – Вас Бланка – нельзя допускать до власти!

Уго открыл дверь и через плечо сказал:

– Передай Гангеру – скормлю альбиноса филину, останься он там хоть минуту. Даю Слово.

– МР?

– Межзрачковое расстояние.

– Мевжзра… Простите, боюсь, ошибиться. Если запишу «МР», он поймёт?

– Да. В рецепте записано так.

– Пятьдесят семь мм. Готово. Проверьте, пожалуйста. Точно ли нет ошибок? Вы платите приличные деньги, не хочу, чтобы по моей вине сделали что-то неправильно. Отец меня просто прибьёт.

– Всё правильно. Спасибо вам.

– Вам спасибо, сэр! За вами пришло столько народу, что даже не знаю… И отец отлучился за сигаретами, как назло. Не волнуйтесь, ваши очки изготовят первыми. Вечером сможете их забрать. Он хороший мастер. О! А вот и он. Ты вовремя, пап.

– Ты… ты что делаешь?..

– Пап, хорошо, что вернулся пока Господин не ушёл. Его очки…

– Почему ты его обслуживаешь?!

– Что не так? Почему кричишь? Господин торопиться, не может ждать. Обратился ко мне. Я всё записала. Вот.

– Ах, ты дура! Полная дура!

– Что с тобой? Зачем порвал? Там рецепт! Господин заплатил…

– Заткни рот! Я тебя прибью!

– Сэр, ваша дочь не виновата. Не обвиняйте её.

– Заткнись! Не смей говорить со мной!

– Пап! Пап! Да ты что? Так говорить с Господином…

– Умолкни!

– Простите, сэр. Я не позволю ударить её на моих глазах.

– Пусти меня! Убери руки, гад!

– Ваша дочь не понимает, почему вы злитесь. Она просто хотела помочь.

– Не касайся меня! Ты! Не касайся! Прочь! Вон! Пошёл вон!

– Я отпущу вашу руку и сейчас же уйду. Только не бейте свою дочь. Она ни в чём не виновата.

– Ох, Господин! Да не переживайте за меня! Отпустите его, отпустите! Забирайте обратно деньги!

– Nevermore!

– Что?.. Папа?..

– Nevermore!

– Отец, что с тобой?

– Nevermore!

– Что происходит?

Толпа дружно заголосила. Срывая себе голоса, скандировала одно: «Nevermore! Nevermore! Nevermore!» И даже строгий гвардеец не возразил ничего.

Очки

– Четырнадцать? Я думала – ей лет двадцать. Она такая здоровая! Даже толще Футы, а старше нас только на год.

– Отец у неё крупный. Может и мать тоже?

– Отец у неё полный му…

– Ингрид! Девочка, которая изучает латынь – не должна материться.

– Других слов про него нет. И он ей родной. Родной отец! Кошмар. Жалко, что Флориан ему не врезал. Так надеялась.

– А мне жалко, что он ничего не сказал даже дочери. Как думаешь, если выкрикнуть невемо во время занятия, какова будет реакция учителя?

– Было бы интересно. Но я так делать не буду. Юнона, ты фантазёрка.

– Мне до тебя далеко. Расскажи, что ему написала?

– То, что разозлит врачиху, когда она ему переведёт. Больше ничего не скажу. Двух зайцев – одним ударом.

– Он до сих пор не вернулся. Неужели так и ходит по лавкам? Скоро темнеть начнёт.

– Иди, если хочешь. А я дождусь.

– Спятила? Я тебя не оставлю. Подумай, вдруг он тебя раскроет? Это дерево не самое надёжное укрытие. Заметит – догадается. Эффект будет не тот. А если уйдёшь – будет романтично. Сможешь себе рисовать какие угодно фантазии, представляя его реакцию.

– А ты права. Думаешь, он будет счастлив? Хотя бы ненадолго?

– Вот и пофантазируй. У тебя же фантазия – космос!..

***

Тени оформляли причудливыми кружевами маленькое пространство, украшенное разнообразными веерами. Лампа рассеивала узоры плетёного абажура и тепло заливала прилавок. Свет ложился цветными волнами на небольшую записку, распадаясь в радужный спектр от преломлявших его луч линз новых очков.

«Si etiam omnes, ego non! 6 6 (лат.) – Даже если все, то я – нет. PS. Взамен, себе забрала один веер».

– Зачем убрали цветы? Виолетта столько хлопотала с этим букетом. Извела флориста придирками: то гортензии слишком синие, то вдруг яркая желтизна подавляет красные розочки; то бутоны какой-то кошмар , то у зелени листья вычурные. Проверяла всё, вымеряла – даже радиус у стола! Не хотела, что бы букет в его центре смотрелся маленьким. Занималась им основательно. Разве он не символ добра? Почему тогда вдруг уборщицы притащили его сюда? – Молодой солдат поднял на нос балаклаву и понюхал цветы. Изящный букет стоял на банкетном столе и заливал сладким ароматом длинное фойе перед входом в «Зал Собрания».

– Вместо охраны дверей пялишься на Виолетту, – сказал второй молодой солдат, чьё лицо, кроме глаз, чёрная шерстяная маска отряда Альфа закрывала полностью.

– Одно другому не мешает. Обидно, что её труд оказался в итоге бессмысленным.

– Собственно, как и наш. Там будут сидеть пять Конгов. Зачем нам их охранять? В Мире они – сильнейшие. Но ты слышал? – охрану усилили. Даже дёрнули тех солдат, что работают в Академии. Кто-то может на нас напасть?

– Никто сюда не проникнет. – Альфа вдохнул аппетитный запах, что шёл от стола, заставленного едой и закуской. – Совет впервые в Атаре. Начальству, видимо, хочется себя ощущать на равных.

– Чушь. Они дотируют нашу экономику и пятнадцать лет шлют гуманитарную помощь. О каком равенстве может идти речь? Авроре плевать на гордость – она берёт для Страны, ведь кроме неё – больше ничего не имеет. Уверен, что-то серьёзное. Почему место встречи в Атаре? Даже такая бюджетная организация стоит нелишних эра.

– АрКонг на своей коляске дальше Резиденции не выезжает. Видимо, везти её в другую Страну – стоит ещё дороже. – Солдат засмеялся. – Может, не так всё плохо, как представляется нам? Одна сигара Авроры стоит, поверь, дороже, чем всё на этом столе. Я уж молчу про часы Советника. И Виолетта на себе экономит вряд ли.

– На что ты ноешь? Твоё жалование меньше, чем у меня? Не дают премии за сложные задачи? Или не выполняешь? Мало денег – иди на Этап. Получишь ранг Бойца, может, часы себе купишь. Забыл, что они Мастера? И Ветераны боевых действий? У них пенсия, льготы – всё! Разве мало они работают? Ты не знал, что наш Секретарь сейчас даже домой не ходит? Сам же видел, насколько она основательно к делу подходит.

– Ты прав. – Солдат выпрямился, взглянул на букет. – Они учувствовали в обороне Атара. – Он вздохнул. – Мать упрекает тоже часто. Говорит, что мне повезло. Я был мал и не помню ужаса, что она хватила с лихвой. С трёх лет вместо сказок слушаю, как тут было всё уничтожено: люди, дома, книги, архивы – всё! Стена да Горящая Башня только и уцелели. Вонь от мёртвых, крики живых – демоны устроили месиво, что ей снится каждую ночь. Разрушенный, обескровленный и полностью деморализованный Атар, не успев отойти от шока, получает донесение о наступлении трёх Великих Армий – со всех сторон. Но все наши Воины пали, защищая людей от демонов. Страна и Столица оказались открыты. Молния, Небо, Вода – их внезапный союз означал тогда только одно – наш конец. Ужас ожидания неизбежного штурма врага превосходящей силы, паника среди выживших, затмевавшая скорбь по погибшим близким, осознание неминуемой, насильственной и жестокой смерти от захватчиков, ослёплённых ненавистью к своему главному сопернику, – сводили с ума даже тех, кто ещё сохранял рассудок. Огонь веками считался ведущей военной силой на Мировой арене и был для всех, словно Карфаген для Рима. Вот он – единственный шанс! Спалить! Скрошить! Стереть всё в пыль! И посыпать солью! Чтобы Феникс уже никогда не воскрес из пепла! Надежды на милосердие, жалость, пощаду – не ждал даже самый наивный праведник.