Фортуна Геза - ВоинГангер. Славный путь

«Аврора – Правитель Огня. Её расположения нужно добиться прежде всего. Атар – исходная точка. Здесь родился папуля. Это его дом. Часть Души! Он защищал его в нечеловеческих муках. Эта земля пропитана его кровью. Упустить возможность пожить здесь – равносильно краху всех настроенных планов. Допустить такое нельзя! – Эти мысли занимали сознание, пока капля пота текла по виску. – Чёрную Мразь надо искать отсюда. Его судили в Атаре, приговорили к жизни, он может быть ещё тут. Плюнуть вызов в морду – первый шаг на Славном моём Пути. Иначе всё будет бессмысленно. Любым способом надо понравиться бабке. Нельзя допустить закрыть для меня Атар!»

Алиса открыла глаза.

Туша АрКонга расплывалась в инвалидном кресле в той же позе, в кокой застала её Алиса, когда представлялась. Запах подпаленной ляжки врезался в нос и кроме табака с корицей вмешивал в себя вонь старого вспотевшего тела. Каждая морщина на дряблой коже блестела от пота под ярким освещением люстры; красное домино, накинутое на толстые плечи, выглядело полусырым; седые короткие волосы липли к голове, как приклеенные. Сине-выцветшие глаза пожирали гостью осмысленным взглядом. Счастливые слёзы текли по старым щекам…

Совсем не это Алиса себе представляла.

Советник наклонился к уху АрКонга.

– Госпожа, – прошептал он, – позвольте объявить перерыв. Ваша нога… Надо позвать врача.

Шёпот Советника словно выдрал старого Воина из глубин сознания и вернул в реальность. Аврора закрыла глаза, две слезы слетели с ресниц. Она медленно подняла руку и покачала пальцами. Бланка выпрямился и холодно посмотрел на гостью. Алиса, не понимая, что это всё может значить, уже не скрывала волнения и бегала глазами с АрКонга на Советника – и обратно.

– Господа! Позвольте сразу сказать… – неожиданно заговорил кролик.

– Заткнись, Шим, – процедила сквозь зубы Алиса. Кролик сразу умолк. – АрКонг!.. – обратилась она, но замолчала, не придумав к тому продолжения.

И колокол, в который час

Объявит каждому из нас,

Что плоть из пепла возродится,

Пока Огонь здесь не погас.

И Феникс снова окрылится!.. 13 13 Автор – Фортуна Геза.

Прокуренный голос эхом отзвонил в большом зале.

Алиса, ошарашенная услышанным, не сумела уловить вообще никакого смысла. С приоткрытым ртом, в полном оцепенении, она лишь безмолвно смотрела на АрКонга.

Аврора открыла глаза.

– Добро пожаловать, Феникс! – сказала она и расплылась в широкой улыбке.

В каше размешанных мыслей сквозило понимание, что обязательно чем-то надо ответить. Идей не возникло, поэтому Алиса только улыбнулась. Но вышло как-то не очень.

***

Ледяной шарик всё время тихо качался на полу возле флагов. Но этого никто не заметил. Как и того, кто его приводил в движение…

Тёплый свет в окне первого этажа падал на приподнятую занавеску и, пробиваясь наружу через узкий зазор, растворялся во тьме. Жалкая доля того, что ложилось на каменистую землю, бледно размазывалась одиноким пятном.

Скромные черты невзрачного фасада затушёвывал нежный запах луноцвета, чьи бутоны, раскрываясь после заката солнца, источали сладкий аромат прекрасного очарования ночи . Сердцевидные листья с белыми большими цветами тянулись из ведра на земле по стене и завивались вокруг одного из двух окон второго этажа. Осенний ветерок вплетался хвойными нотками и лёгким дыханием оживлял цветочный орнамент.

Тонкая полоска света между закрытыми ставнями робкими штрихами очерчивала во тьме левое окно второго этажа. Ночные мотыльки мелькали возле него энергичными тенями, – сладостный зов луноцвета и эта лучистая щель являли собой средоточие их заветных желаний. Трепет суетливых гостей сопровождался тихим стрекотом одинокого сверчка, всё ещё отрицающего как и они окончание лета.

Временами, где-то невдалеке, лай бездомных собак, пьяная ругань и хохот – безжалостно уродовали уютную мелодию чудесной маленькой скрипки и возвращали посетителя из созерцания – в мрачную реальность.

Почти уже четверть часа некая персона беспокойно топталась у мёртвого дерева и тщетно пыталась отыскать любой повод не стучать в закрытую дверь. Пару раз посетитель подходил к ней и осторожно прикладывался ухом, в надежде услышать чьи-нибудь голоса. Трижды подсматривал в яркую щель под занавеской. Но как ни присаживался, как ни нагибался – кроме плетеной корзины – увидеть больше не получалось. Оставалось полагаться только на слух, но он помог лишь отметить, что серенада бдительного сверчка прерывалась с каждым подходом к двери.

Посетитель, стоя сейчас у дерева, всерьёз рассматривал вариант – забраться на толстый ствол и попытаться разглядеть в тонкой полоске между ставнями хоть какую-то жизнь внутри.

Где-то невдалеке громкую пошлую брань разрезал звон разбившейся бутылки. Пока собаки задыхались в лае на шумную пьянь, посетитель, уже присмотревший себе подходящий сук, начал вдруг колебаться. Он поднял голову. На фоне тёмного неба как по трафарету вырисовывался облик мрачного уродливого истукана с сухими, кривыми и переломанными ветвями. Чёрный ворон сидел на одной из них и шуршал, зловеще махая крыльями.

Внезапный свидетель заставил посетителя немедленно отступить на шаг. Потом ещё на один. Собираясь сделать и третий, он остановился. Чуткий слух узнал природу жуткого шума. Рваный целлофановый пакет шелестел на ветру среди веток. Неожиданная оплошность побудила посетителя пересмотреть свои планы на дерево.

Где-то невдалеке, под хриплый лай, кого-то громко рвало. Эта гнилая какофония стала чётким сигналом к действию. Быстрыми шагами посетитель направился к двери. Одинокий сверчок негостеприимно умолк и, возможно, задумался: «Фальшивит ли моя скрипка, если уже третий раз столь беспардонно меня прерывают?..»

Посетитель стучал, но за дверью по-прежнему было тихо. Полагая, что приличия соблюдены, он настроился проникнуть внутрь, уже минуя эти формальности, но заметил звонок и с досадой остановился.

Старомодный колокольчик, желая, должно быть, доказать, что и он пригодился, зазвенел, стараясь изо всех сил. Посетитель, однако, невысоко оценил короткое выступление и оборвал его кислым, неблагодарным: «Чёрт!..»

На втором этаже робко открылось окно. Ночные мотыльки в свете слепящих софитов закружились в энергичном танце, исполняя хаотичные пируэты.

Пятно света разрезало тьму и растянулось до дерева. Обглоданный червями ствол показал сверхъестественный облик, отмеченный скорбной печатью смерти. Словно монстр во мраке ночи, он зловеще нависал над хрупкой детской тенью, упавшей к уродливым скрюченным корням.