Фортуна Геза - ВоинГангер. Славный путь

Двор погрузился во тьму, соперничать с которой мог только мрак беспорядочных мыслей. Посетитель вцепилась в волосы.

«Бежать! – От него – невозможно. – Плевать! – Скрутит, притащит обратно. – Кричать! – Здесь одни алкоголики. – Реветь! – Сразу заткнёт тебе рот. – О, это полный кошмар!..» Эмоциональный калейдоскоп пересыпался в сознании, разрывая его на две части. Визитёр в панике топталась на месте. Лай бездомных собак и пьяный мокротный хохот казались теперь спасением. Броситься даже туда, лишь бы только отсюда! Решимость действовать взлетела до ста процентов, и посетитель настроилась на побег, однако ватные ноги смогли довести лишь до дерева.

Высокий мужской силуэт проявился в окне первого этажа. Он до конца опустил занавеску – пятно света исчезло с каменистой земли, двор погрузился во мрак.

Посетитель вспомнила о сцепленных на голове руках, только когда щёлкнул замок. Она быстро опустила их за спину, дабы не выдать дрожь, и приготовилась встретить хозяина с бледным, потным, но прагматично туповатым лицом.

Дверь открылась, и в проёме показался хозяин, одетый в чёрный халат. Взгляд, что выворачивал наизнанку Душу, был хладнокровен, серьёзен и строг. Оцепеневшее тело уловило его и отозвалось мурашками в каждом своём сантиметре. Сжатые в замок пальцы впились ногтями в кожу, всё внутри словно перекрутилось. «Надо было опрокинуть хотя бы пива. Запах перегара заставил бы его отнестись снисходительно…» – последнее, о чём подумала посетитель.

– Давайте поговорим внутри.

– О, спасибо, сэр! – чересчур быстро сказала гостья, вложив в свою фразу неестественно много радости. Хозяин это подметил и сразу нахмурился, но промолчал и любезно отошёл в сторону, освободив проход.

Посетитель тронулась с места, но через шаг осознала, что тело действует автономно: вместо походки – ноги чеканили марш. Досадный дефект сбился только в проёме – визитёр пролетела мимо хозяина и застыла у прилавка словно манекен.

Лампа мягко освещала маленький магазин, украшенный веерами, но когда дверь за спиной закрылась, левый глаз гостьи ослепило яркостью света, а в правом – причудливые тени, созданные нитями плетёного абажура, запестрили чёрными перьями.

Хозяин бесшумно прошёл мимо – лампа продрожала это движение. Он обогнул прилавок и встал напротив. Запах приятной свежести мужского лосьона после бритья шлейфом протянулся за ним, пропитав воздух и сознание посетителя. Эффект воздействия превзошёл по силе даже тот результат, какой гостья рассчитывала получить, махнув пива перед визитом. Чёрные перья поплыли перед глазами, размазываясь в бесформенные пятна. Риск, при котором уже сознание начнёт функционировать автономно – взлетел до ста процентов.

– Это вы принесли очки? – спросил мужчина, глядя в глаза.

Гостья, снова и снова мысленно повторяя вопрос, так и не сумела расшифровать, о чём же спросил хозяин. Туповатое выражение лица усилилось дурковатой улыбкой. Хозяин задержал на ней взгляд. Вздохнул. И положил на прилавок сжатую в кулак руку. Свет лампы скользнул по кольцу на безымянном пальце.

– Возьмите. – Он разжал ладонь. – Здесь триста двадцать эра. Это все мои деньги. – Хозяин убрал руку. Три банкноты и две монеты были вложены в аккуратно согнутую пополам бумажку. – Веер оставьте себе. Спасибо за помощь, юная леди. Но, на поводу каких бы чувств вы не пошли на это, забирайте деньги и никогда больше не приближайтесь к моему дому. Я позвоню в Гвардию, если хоть раз увижу вас здесь. Вы меня поняли?

– Да, сэр! – отчеканила гостья, но не шелохнулась.

Хозяин нахмурился и сухо произнёс:

– Всего доброго.

Только тогда смысл сказанного достиг сознания гостьи.

– Спасибо! – выпалила она, сама не понимая зачем. Дрожащая рука с трудом смяла с прилавка свой выход . Бестолковая улыбка стала ещё шире, но подбородок предательски смялся, а в глазах выступила боль.

Второпях, дверь за собой она захлопнула громко: вздрогнули сердцевидные листья и белые большие бутоны. Одинокий сверчок хоть и был возмущён такой грубостью, но как настоящий джентльмен, решил вежливо проводить невоспитанного посетителя и затянул на прощание свою лунную серенаду. Оценить её гостья, увы, не успела, потому как под лай бездомных собак и пьяную ругань, где-то невдалеке, сразу скрылась во тьме…

Кукла

Запачканная следами мух лампочка тускло размазывала свет по дешёвым обоям запертой комнаты. Гул из коридора, по ту сторону двери, проникал в неё, легко минуя замок, и создавал объёмное впечатление от соседей.

За стенкой слева матерились и спорили трое, временами срываясь на крик, – не могли поделить чьи-то деньги. В дверь левее от них кого-то не хотели впускать – посылали куда подальше. В комнате напротив пара наглых девиц угрожали третьей – слить сразу видео в «ClaPer», если она не заплатит. Громкий шум возмущал барышню за стенкой справа, – покрывая соседей проклятьями, она орала, чтобы вокруг все заткнулись.

Среди хаоса злобы и ужаса, среди прокуренных стен, обклеенных плакатами полуголых мужчин, среди мятых, грязных вещей, разбросанных в беспорядке, словно переломанная кукла, качаясь и болтаясь, медленно и одиноко шагала Виолетта. Пол уныло скрипел под каблуками её брендовых «BagiraBudur».

Коридорная какофония едва ли её достигала. Уже почти сорок минут, как Инса вернула сознание, но до сих пор не могла удерживать голову. Запрокидываясь назад, та неестественно свисала, будто шейные позвонки были все перемолоты.

В этот раз состояние приходило в норму куда дольше обычного. Спустя только двадцать минут после возвращения , она смогла потихоньку начать растирать онемевшие мышцы. Тело упрямо отказывалось просыпаться, и процедура затянулась на полчаса. Давление ещё никогда так не падало: височные области и затылок сжимало как от похмелья.

Однако сейчас ломаные движения стройного тела с откинутой назад головой помогали сдерживать кошмар куда большей силы: с момента возвращения – и ни на минуту! – она не переставала плакать…

Три стука в дверь предупредили о возращении хозяйки. Виолетта остановилась у пыльного окна с отдернутой занавеской. Опершись плечом о стену, она прислонила и голову, с трудом подняв её вверх. Тёмное стекло, освещённое лампочкой, отражало, как зеркало, комнату позади.

Два оборота ключа – и заскрипели петли.

«Срать я хотела, где теперь будешь спать. Точно не у меня, овца. Вали к пацанам, может пустят, если отсосёшь всему корпусу», – раздался и зазвенел в ушах голос за приоткрытой дверью. Под чьё-то громкое: «Сука!» – в комнату вошла худая бледная девушка.

Сквозь грязное стекло Виолетта видела кучу мешков и досок, беспорядочно сваленных во дворе у забора. Свет из окон, выходящих на эту сторону, тускло ложился на них.