NikBir - Пастух, клеймящий рога. Ироническое фэнтези

– Нарушали ли Вы закон и свои должностные обязанности?

В ответ, под воздействием оку-инти, мозг чиновника, крупного предпринимателя или потенциально преступника, отказывающегося давать показания, выдавал всё, что более или менее было связано с этими действиями!

Следствие занимало несколько минут, главное, поймать подозреваемого и привезти в участок, где подследственный помещался в специальное кресло для считывания информации с его мозга.

Если были нарушения, дело передавалось в суд.

Тюрьма на Сиббат была такая же, как и на других планетах, только, чтоб не смешивать многочисленные нации в одной камере, преступников размещали и по племенным признакам, и по составу преступлений.

Если нарушивший закон был рождён в северной части планеты, его на «посиделки» отправляли в южную – дело в том, что хотя Сиббат давно объединился в единое государство, неприязнь между племенами было очень и очень высокой! Межплеменные конфликты были постоянными.

Такой порядок «отсидки» позволял не только соблюдать условия содержания преступного контингента, но и уменьшало шансы возможного побега из-под стражи.

В мирное время народы и племена могут терпеть друг друга, даже, иногда, дружить между собой, но любить друг друга никогда не научатся!

Ненависть – страшная сила, она, вскипев в сердце, ломает не только судьбы других, но и собственную. Очень жаль, что многие люди это понимают тогда, когда уже ничего поменять нельзя.

Что касается ме-ли-ца (открыт-запрет-мысль) – эта штука была придумана и сделана по заказу одного из известных преступников планеты Сиббат. Сделана астральными умельцами из элементов, находящихся в земных человеческих черепах. Мелица стоила недёшево, вставлялись за лобную кость и напрочь блокировала реакцию мозга.

На общегодовой проверочный вопрос: – Нарушали ли Вы закон и свои должностные обязанности?

Ответ мозга, защищённого мелицей, был всегда один: – Нет!

Но, была и особенность – использовать мелицу можно было только два – три дня, потом наступал паралич мозга.

Разум, как тепло или холод, везде одинаков – везде и всегда выживает тот, кто хитрей, сильней и умеет думать быстрей и лучше других.

Хищник более приспособлен к жизни, чем добросердечное существо – у антилопы или лани нет острых, как ножи, когтей, только быстрые ноги, а у гепарда есть и быстрые ноги, и острые когти, и крепкие зубы.

У кого-то есть быстрые ноги, у кого-то острые когти, а человеческий разум оказался ещё умнее – он придумал оружие.

Тебе кажется, что ты прав, пока не столкнёшься с тем, кто ещё более прав!

И ничего тут не сделаешь – так природа задумала.

Псих проснулся в два часа ночи. Что-то ему не давало спать. Может муха залетела? Вроде ничего не жужжит. Как будто кто-то в окно постучал. Беспокойство подняло его с постели. Он поплёлся на кухню, выпил воды. Вернулся, лёг, взял смартфон, включил какую-то игру.

В комнату заглянула мать: – Ты чего не спишь, что-то случилось? Ты простыл? Может покушать хочешь?

– Мам! – раздражённо произнёс Псих. – Иди спать! Нормально всё! Просто я днём немного поспал!

Мать ушла, Псих слышал, как она помолилась, улеглась, минут через пять раздался не сильный, но явственный храп. Псих давно привык к этому храпу, мать стала храпеть после смерти деда и никак не могла избавиться от этого неприятного специфического процесса, сопровождающего её сон.

Психу пришла в голову интересная мысль: он снова встал, включил ноут, зашёл в браузер, сделал себе вторую почту и уже с этой почты послал Анне письмо, в котором, пересилив себя, написал не гадости и угрозы, а что увидел её на улице и, что она красавица, и что он хотел бы познакомиться с ней поближе. Отправил. Выключил ноут, снова улёгся, помечтал о том, как бы было хорошо служить у кого-то сильного, позволяющему ему делать всё, что он захочет! Он бы убил какого-нибудь злобного врага человечества, и торжественно, принародно, подарил бы его голову Анне – чтоб она поняла, что круче Психа никого во Вселенной не существует!

Кривой мозг унёс мысли в сказочную даль: Он и она стоят на огромной сцене, возле трона на котором сидит сам Владыка. Толпа рукоплещет, он, измотанный, окровавленный, уставший от боя, в рыцарском плаще с огромным мечом в правой руке, и с головой поверженного врага в другой! Она, благосклонно улыбаясь принимает кровавый подарок, он, вручая ей свой кошмарный дар, кланяется ей! Он, такой всесильный, крутой и могучий, предан ей, только ей!

Забилось сердце, нахлынуло дикое возбуждение, граничащее с истерикой.

Псих снова встал, снова пошёл на кухню, выпил воды. Стало легче. Вернулся на свой старый диван, на котором спал, завернулся в одеяло и, вроде бы, задремал.

Псих обитал в большой комнате с балконом и на ночь раскладывал старый диван, спальня матери была в маленькой, двенадцатиметровой комнате.

Сквозь подступающую дрёму Псих явственно услышал, как кто-то тихонько стучится в балконную дверь. Стало страшно. Второй этаж! Он, напрягся, задрожал, накрылся с головой одеялом – надеялся, что показалось.

Но стук раздался снова. Потом кто-то поскрёбся в балконное стекло.

«Может соседский кот? Забрался и вылезти не может? Или голубь залетел?»

Немного успокоившись, Псих сначала включил в комнате свет, а уже потом пошёл к балкону.

Отодвинул штору, открыл дверь и обмочился от страха – на балконе, улыбаясь, стоял огромный синеглазый человек в длинной белой тоге.

Десять вечера.

Андрей рассеяно крутил в руках шимо, потом бросил его на диван, встал, натянул на себя футболку и бриджи – в запасе оставалась ещё одна пара бридж, благо недавно Люся купила на распродаже «Четыре по цене одной!» Правда, Андрей потом увидел такие же в магазине, умножил их цену на четыре – получилось, что лучше бы они купили здесь, потому что тогда, без всяких скидок, вышло бы пять пар.

Снова лёг.

«Почему говорят «пара брюк»? Разве бывает половина пары брюк? А половина – это одна брюка? Или как?»

Потом он задумался о Клавдии Марковне.

Причиной раздумий было следующее: когда он проснулся, тёщи уже не было, а по квартире разливался ароматный запах высококачественного борща, приготовленного на свиной мозговой косточке.

Клавдия Марковна в советское время работала поварихой пятого разряда и отлично готовила. Особенно ей удавались популярные в СССР котлетки в панировке, за двенадцать копеек штука, мастерски приготовленные из хлебного мякиша, пропитанного жирным мясным бульоном – отличить их от мясных не мог даже директор столовой, который слыл не меньшим мастером и умел приготовить из одной курицы восемь натуральных котлет по-киевски на плечевой косточке, вместо обычных двух.