Аксиния Королёва - Эвени Лумм

Саймон даже сам пытался написать свою собственную книгу, но у него постоянно что-нибудь шло не так (что можно заметить в начале нашего с ним знакомства). С его, казалось бы, безупречной фантазией это удивительно, но он никак не мог воплотить все свои отрывочные задумки в единый сюжет.

Так, не замечая времени, Саймон пробыл со своими мыслями почти три часа. За окном он уже мог видеть знакомые ему улочки, домики и садики деревни.

Вскоре автобус остановился. Саймон вышел и направился прямиком к дедушкиному дому, до которого отсюда было совсем недалеко.

Здесь всё осталось неизменным, будто Саймон никуда и не уезжал в прошлом году. Он шёл по улице и оглядывался по сторонам, рассматривая каждый знакомый уголок этой милой ему деревни.

Все постройки тут были изумительно ровными, аккуратными, отовсюду пахло самыми разнообразными цветами, слышались ненавязчивые и весёлые песенки птиц, которыми они будто бы приветствовали всех жителей деревни. Здесь и правда было очень здорово: воздух свежий (особенно это чувствовалось после долгой поездки в душном автобусе), нет никаких колоссальных построек, а стояли лишь уютные каменные дома с тёмным крышами, приятно гармонирующие между собой, создавая особенную атмосферу. Но любоваться видами мальчику пришлось недолго: он почти подошёл к дому дедушки.

Его дедушка, Рональд, был старичком-библиотекарем, который, надо сказать, обожал свою профессию. Он мог часами просиживать в своём любимом кресле, не замечая никого и ничего вокруг, лишь монотонно листая страницы книг, с особой любовью проверяя, всё ли осталось в сохранности после посетителей.

Жильё дедушки Рональда было несколько необычным: это был старый каменный дом, обвитый сбоку девичьим виноградом, на первом этаже которого располагалась общественная библиотека, а наверху было несколько жилых комнат и маленькая кухонька. Комната, где каждое лето жил Саймон, была совсем крохотной, скорее напоминала собою чердак, и с одним-единственным круглым окошком.

Дойдя до этого дома-библиотеки, Саймон увидел, что тот, как и всё остальное здесь, совершенно не изменился и полностью сохранил свой прежний облик до малейшей детали: заросли винограда были пострижены как всегда до неизменного уровня, не давая полностью оплести всю восточную часть дома; чистейшие окна, будто бы в раму и не вставлено никакого стекла; скрипящий от малейшего дуновения ветра фонарь, висящий у входа; и бросающаяся в глаза отполированная табличка «Библиотека Р. Д. Уилсона».

Да, дедушка Саймона сам собирал эту библиотеку многие годы, охотился за старинными и редкими изданиями, копил много денег, и, наконец, это здание сделалось тем, чем теперь является, и библиотека стала очень популярной и посещаемой.

Внутри библиотека была отделана с изумительным вкусом и чувством гармонии. Большая массивная лестница, ведущая на второй этаж, была идеальна гладкой и чистой, огромные книжные шкафы были под стать лестнице, и на их полках нельзя было найти и пылинки, а книги разложены были аккуратнейшим образом. Между шкафами были расстелены дорогие, глубокого синего цвета ковры, тоже великолепно сочетавшиеся с обстановкой. Однако остальные комнаты здания отнюдь не были так роскошны, потому что значительная часть средств была потрачена на обустройство именно общественной части.

Между рядами книг бродили несколько посетителей. Саймон, уже привыкший не обращать внимания на «гостей» дома (разве что иногда он любил от скуки наблюдать за посетителями с балкона лестницы), прошёл мимо них к месту, где обыкновенно сидел дедушка. Тот неизменно находился в своём обожаемом кресле в несколько важной позе и со здоровенной книгой в руках. Это был подслеповатый старичок добродушного вида, но который может измениться до неузнаваемости, если вдруг рассердится. К счастью, сейчас он находился в самом приятном расположении духа, и даже можно заметить, как он слегка прищурил глаза – он имеет привычку так делать, когда доволен. Дедушка увлечён чтением какой-то слишком занимательной истории и, по-видимому, даже не догадывается, что к нему пришёл его внук.

– Вы ищите что-нибудь конкретное? – спросил старик, не поднимая от книги глаз.

– Дедушка, – как-то нараспев произнёс Саймон, предварительно раза два кашлянув, чтобы тот обратил на него внимание. А тот, услыхав столь знакомый голос, тотчас встрепенулся, что книга чуть не вылетела из его рук, уставился на мальчика, а лицо его мгновенно расплылось в улыбке, и глаза стали похожи на две узенькие щели.

– Саймон! – радостно воскликнул он. – Как же я тебя так не узнал? Да сколько уж тебя не видел, мой друг! Ах, как ты вырос за этот год! Давай, рассказывай мне всё, всё! Хотя подожди, нет. Давай-ка ты сперва разложишь свои вещи. Наверное, устал с дороги? А я в это время организую нам по чашечке чая, и мы с тобой обо всём поболтаем!

Дедушка Рональд вскочил со стула, чуть не подпрыгнул. Он имел привычку суетиться, когда его что-нибудь слишком обрадует, а как только пожалуют гости, то тут уж у него начинается настоящая суматоха.

– Конечно, спасибо, дедушка, – улыбаясь, ответил Саймон и, обняв дедушку, поднялся наверх. Он привык, что приветствие дедушки Рональда год за годом остаётся неизменным, и все его фразы, вроде «Ах, как же ты вырос!», мальчик знал почти наизусть и даже в правильном порядке.

Саймон прошёл по скрипучей лестнице (хоть с виду она была великолепна и, казалось, не имела ни одного изъяна) в маленькую комнатку и принялся раскладывать содержимое своего рюкзака.

Комната Саймона походила на чердак: доски на полу и на стенах были ничем не покрыты и все в зазубринах, грубоватые; из мебели имелись маленький письменный столик, рядом с которым стояла табуретка с покосившейся ножкой, шкаф для одежды в углу комнаты и кровать, не всегда заправляемая мальчиком. Сама комната находилась на самом верху, на краю восточной части дома, которая была почти полностью оплетена растением; через крохотное круглое окошко свет почти не пробивался, поэтому в комнате царил полумрак.

Рюкзак Саймон разбирал недолго, потому что не имел привычки брать с собой много вещей, и, разобравшись с ним в пару минут, побежал обратно вниз.

Там дедушка Рональд уже разливал горячий чай по изящным чашечкам с зелёно-золотистым узором, которые он употреблял только по особенным случаям. На столе, находившемся прямо позади места библиотекаря, были припасены ещё тёплые слоёные пирожки с яблоками: видно, что сегодня Саймона ждали.

– Теперь уж точно рассказывай, – сказал дедушка, заметив спустившегося внука.

– Сначала ты, – ответил Саймон, присаживаясь за стол и глубоко вдохнув, чтобы ещё полнее ощутить чайный аромат. – Чего у тебя нового?