Катерина Яковлева - Лихолов

– Еще есть Серебристые горы с лучезарами, – возразил Елисей.

– Но их мало… – отмахнулся Боян, не обращая ни малейшего внимания, как лужа разлитого им кваса слезами стекает на пол. – На нас-то и есть вся надежда! Нельзя нам отчаиваться! Да только, что делать? Непонятно… Хоть бы король наш уж придумал что. Пока мы все тут не передохли… Сложные времена, тоскливые…

– Туга… – отозвался Елисей. Лихолов сочувственно промолчал.

На той грустной ноте разговор и завершился. Но Боян не оставлял гостей вниманием. Разузнал, где можно купить коней, и один из местных с радостью продал им пару кобыл за несколько завышенную цену. Но других вариантов все равно не было, а идти пешком дальше не хотелось. А еще кузнец подарок решил странникам сделать. И приволок из кузницы какие-то амулеты на веревочках.

– Что добрый кузнец с правильной молитвой делал, то великую силу имеет! – сказал староста и положил на стол перед гостями каждому по подарочку. – Вам большое дело с тем драконом предстоит. Глядишь, сгодится всякая защита! Знаю, что главный оберег он в сердце человеческом живет. Верою питается. Доблестью охраняется. Но такие вещички тоже свою пользу принести могут.

Лихолов с Елисеем хозяина поблагодарили от души. Странник равнодушно пихнул в карман безделушку. Так убрал, чтобы потом уже и не вспомнить про нее. И только Елисей сразу же надел подарок на шею.

Девочке меж тем решили на первое время дать имя Сида, Одолевшая Туман. Она, казалось, начала потихоньку осваиваться и очень расположилась к Багряне. Крестьянские дети пытались приставать к Сиде с расспросами, на что получали нагоняи от хозяйки дома и разбегались в рассыпную, тут же вновь сбиваясь в любопытную стайку.

Вечером Лихолов снова устроил Елисею тренировку с мечами на заднем дворе. Варна и Плеяна тут же побросали свои корыта со стиркой и уселись на лавку, с восторгом глазея на мужчин. От чего сегодня Елисей был несобранным и пару раз больно получил по носу.

Так прошел последний день лета. Ночь опустилась на деревню синим покрывалом, выдыхая в мир холод. Все селяне вернулись домой, и Боян Шальное Копье затворил ворота. Ночью в Северном Лесу и без того свежий воздух еще сильнее остывал, потому крестьяне подкидывали в свои печи по парочке тонких дровишек, и из дымоходов сочились прозрачные змеи легких дымков. Лихолов и Елисей улеглись спать.

После такого гостеприимства сны обязаны были прийти самые радостные и легкие. Однако, Елисея одолел кошмар. Ему снилось, будто где-то там в далеких горбатых холмах Версипал, царь горных духов, визжит от злости. Крик тот сотрясает горы, камни падают с вершин и разбиваются в осколки. А туман бушует в ответ и послушно бросается в погоню за преступниками. Летят стайки бродячей дымки по лесу, пытаясь кого-то нагнать и наказать. Мчатся по холодной ночной мгле, пугая по дороге все живое. И с такой яростью рвутся вперед, что листья на деревьях покрываются инеем в августовскую ночь… А потом раздается новый крик. Женский, высокий, отчаянный. Этот крик летит на крыльях ужаса, разнося в щепки ночную темень. Не сразу понял Елисей, что то уже не сон. Очнулся от того, что Лихолов вскочил с кровати, спешно накинул свою куртку, нашпигованную ножами, и схватился за меч. Ночная темнота комнаты озлобленно ощетинилась на путников, и Елисей понял, что случилась какая-то беда. Он тоже схватил свой лук со стрелами. Оба мужа поспешили на улицу, во двор и столкнулись в сенях с Бояном, вооруженным топором.

– Вы тоже слышали крики? – гаркнул он гостям на бегу. Те кивнули в ответ.

Они втроем быстро выбежали на улицу. Ночь была на исходе, занималось зарево, от того уже можно было неплохо разглядеть все кругом. Но зрелище, представшее перед их взорами, вызвало у Елисея такой ужас, что желудок подтянулся к горлу. На площади перед домом Бояна собралось полукольцо из нескольких сгустков бродячего морока, шипевших, вертевшихся. А между ними в центре лежали на траве две девушки. Одна темно-русая и одна блондинка. Смятые ночные сорочки прикрывали неподвижные тела. Открытые глаза не моргали, а смотрели в одну точку. Груди и животы не вздымались. А из губ обоих девушек лились струйки алой крови. Лихолов, Елисей и Боян в ужасе застыли, глядя на мертвые тела на траве. Староста, прищурившись, ошеломленно прошептал:

– Варна?.. Плеяна?..

С противоположной стороны улицы выбегали из домов другие вооруженные мужи, а следом высовывались их женщины с ножами в руках. Но все в остолбенении замирали. Могильный холод наполнил площадь. И вдруг от одного из туманов послышалось шептание на всеобщем языке:

– Версипал сказал. Месть. Две жизни за двух беглецов. Примите свой расчет.

Лихолов и Елисей испытали от этих слов такое потрясение, будто к ним внутрь вонзили копье от горла горла до паха.

– Ах ты, паскуда поганая! – вскрикнул разъяренный Боян, и в горячке рванул с топором на морок.

Но ползучий туман просто разлетелся прочь и ускользнул из деревни. Медленный серый рассвет заступил в свой караул. Небо посветлело и стало напоминать полированный щит. А редкие прозрачные облачка растянулись, как болезненные слезы, стекавшие с бездны.

Деревня замерла. А потом кто-то закричал и бросился к трупам: родственники погибших девиц. Боль заполнила всю площадь. Криками, причитаниями, хаосом накрыло улицу. Деревня выла: «За что?», «Почему?» – слишком часто стали звучать эти слова в Северном Лесу. Так часто, что с каждым разом царапали слух все больнее.

Лихолов медленно потянул Елисея за собой в сени и шепнул:

– Надо срочно уезжать! Пока жители не поняли, что мы виновники этой трагедии. Сейчас все испуганы, в ужасе. Думают, что это просто очередной набег тумана. Но дай им время все сопоставить, и нас порвут на части. Ловим удачу. Быстро собираемся, по заднему двору проскальзываем в конюшню к купленным кобылам и черными ходами скачем к воротам.

Елисей сглотнул слезы и на шатающихся ногах последовал за своим наставником. А дальше все было как в бреду: темная комната, руки шарили в поисках вещей, окно во двор, конюшня. Задней улочкой доехали до ворот, а те не охранялись – все сбежались к дому кузнеца. Сами открыли, стараясь сильно не скрипеть. И понеслись прочь по большой тропе к тракту на столицу.

«Королю твоему преклони колено. Колесо судьбы каждого катиться за колесницей судьбы короны. Будь скромен, но откровенен с королем, как если б тот был кузнецом, а ты копьем. Будь как покорный конь своего короля. Покарается казнью клятвопреступник. Каждый лишь камень, король же – крепость.»

Наставления из Талмуда Светославия.

Копыта рвали дорогу в клочья. Мчались, не оглядываясь. Деревья вдоль тропы нависали над головами, как будто хотели вцепиться в путников. Лес обрушивался мрачностью утра. Бешено мелькали стволы, ветви, стволы, ветви, стволы, ветви – и так бесконечно. Если бы только пошел дождь! Тогда бы лицо облепили холодные небесные капли, и Елисей бы смог без стыда и смущения выпустить наружу и свою непогоду, сложить ее в горячие градинки и пустить бежать по щекам. Но погода отзывалась только облачной прохладой. Лихолов тоже ехал с угрюмым лицом и несколько раз повторял: сейчас нужно убраться как можно дальше от Отблеска Росы, чтобы селяне не догнали их на лошадях с виллами и топорами. Впрочем, оставалась и возможность, что никто ничего толком не поймет, никак особо не свяжет гибель девушек со странными гостями. Но угроза не позволяла сбросить скорость.