Юлия Мартыненко - Ведьма

Два года назад я прочла роман и влюбилась в эту историю по уши. Конечно, раз десять я говорила Стасу, как мне симпатизирует Воланд и его свита. Но мистика, которую так романтизировали в книгах, в реальности была убийственной.

Открыв первую страницу, я увидела простую подпись, скорее всего сделанную рукой Стаса: « Не дай никому сломить себя ». Внизу этой страницы был оторван небольшой клочок. Я достала записку, которую получила в День влюбленных и приложила бумажку к листу. Клочок подошел идеально.

Это был Стас. Он прислал мне науз и записку. Мало кто знал, каким произведением я была одержима. И вряд ли кто смог бы так умело все обставить. Захлопнув книгу, я положила ее в рюкзак. Одна загадка нашла ответ, но на ее место пришла другая.

Собрав всю паутину в доме, я вышла на улицу и вдохнула свежий воздух. Внезапная эйфория рассеялась быстро. Если бы Стас был жив, то уже нашел бы меня.

Предварительно закрыв все окна, я заперла дверь на ключ. Его я также бросила в рюкзак, боясь, что кто-то мог следить за мной и пожелать проникнуть внутрь жилища. Мания преследования иногда мешала жить, но эта предосторожность не была лишней. Этот дом был единственным доказательством того, что Стас существовал. Даже фотографии, которые я сделала на телефон и по глупости не распечатала, затерялись во времени.

Быстро пересекая улицы, я все время оборачивалась, чувствуя чей-то тяжелый взгляд. Подобное ощущение сохранялось вплоть до момента, пока калитка за моей спиной не захлопнулась.

Уже дома я с нетерпением раскрыла книгу и стала ее листать. Только на странице, где бедный Берлиоз лишился головы, внизу листа значилась приписка, сделанная маленькими буквами: «Одноклассник Марины знает».

Эта фраза предназначалась мне и однозначно была подсказкой. Речь шла, скорее всего, о Марине Белозеровой, которая упала с крыши школы и погибла, не дожидаясь, пока в ее тело проникнет дух Олимпиады. Я уже общалась с ее одноклассницей, но вот о ком была речь в записке, оставалось неясно. Опять наведываться к Ольге Сорокиной совсем не хотелось, особенно возвращать фотографию обратно.

Отложив книгу в сторону, я твердо решила навестить место, где под слоем пыли хранятся истории и тайны; где можно отыскать информацию о городе, и почти о каждом жителе нашего небольшого городка – в архив.

Архив был старейшим зданием в Новом городе. Территория Нового города включала центральную часть, где располагались все крупные магазины, автостанция и автовокзал, железнодорожный вокзал, больницы и рынки. Туда же относилась основная часть учебных заведений и прочие, важные для общественной жизни, здания. В новом городе кипела, если это так можно было назвать, жизнь.

Поселковая часть, бравшая свое начало от белоснежных шлаковых гор, находящихся на востоке, называлась Старым городом. Здесь сохранились дома, по сравнению с которыми архив был новостройкой. Но все же, архив почетно возглавлял звание старейшего и красивейшего здания в нашем небольшом городишке.

Здание архива, опираясь на могучие каменные колонны, величаво стояло посреди маленькой брусчатой площади, украшенной клумбами с пахучими многоцветными розами. В прошлом году архив подвергся чудесам реставрации, и теперь здание было выкрашено не в унылый желто-серый цвет, а в нежно-бежевый.

Оказавшись внутри я, правда, не заметила, чтобы что-то особо изменилось. По левую руку все так же стояли стеллажи, на которых громоздилась куча макулатуры. Хотя здесь я была несправедлива – все же эти старые бумаги немного пролили мне свет на определенные события прошлого года.

На входе дремала вахтерша, с которой мне уже посчастливилось познакомиться. Как только я подошла к женщине, она тут же открыла глаза и подозрительным взглядом окинула меня.

– А, я тебя помню! – торжественно сказала она. – И как твой журфак? Вышла-то статья?

Оставалось дивиться памяти этой уже немолодой женщины. Я улыбнулась и сразу ответила:

– С журналистикой вышел облом. Но я надеюсь поступить в этом году.

Объясняться, что я только-только окончила школу, не было желания.

– Так что же привело тебя в этот раз? – бабулька прищурила глаза и хитро улыбнулась.

– Мне нужен школьный архив. Я разыскиваю одного человека, который учился в школе №10, – на этот раз я говорила правду, потому что бабулька сканировала меня не хуже любого детектора лжи.

На некоторое время повисло неловкое молчание. Возможно, вахтерша ждала еще какой-нибудь информации, но больше сказать было нечего. Сглотнув ком в горле, я умоляюще посмотрела на нее.

– Ладно, так и быть. По старой дружбе пропущу тебя в архив. Только все, что возьмешь, положишь на место, ясно?

Я кивнула. Триумф мой длился недолго, так как все школьные бумаги переложили в другой зал. Вахтерша показала дорогу, и я направилась по указанному направлению.

Нужная комната оказалась не очень большой, но вполне вместительной. Здесь числились архивы, собранные со всех школ города. Благо, каждый стеллаж имел название, и я быстро нашла нужный.

Копаться в запыленной макулатуре было тем еще удовольствием. С трудом я отыскала огромную коробку с материалами 1980 года. С не меньшим трудом сняла ее со второй полки стеллажа. Пока транспортировала коробку к столу, несколько раз громко чихнула, и чуть не уронила ее на пол.

Наконец, оказавшись за столом, я раскрыла коробку и стала изучать содержимое. Бесконечная вереница журналов, записей и методичек занимали почти все пространство картонного ящика. Здесь были бумаги, которые заполняли по всем классам. Наконец, нашелся журнал девятого класса. На первой же странице был список учеников. Уже смирившись с тем, что мне придется каким-то образом выискивать одноклассников Марины и общаться с ними, внимание мое привлек альбом, где сохранилась фотография всех девятиклассников.

Взяв фото в руки, я сразу увидела Марину. Девочка улыбалась и выглядела такой счастливой, что сердце кровью обливалось при мысли, какое будущее подстерегало ее впереди. Мне вспомнилась ночь на крыше и ее предупреждение.

«Найди ключ» – говорила она, хотя Стас утверждал, что они виделись всего лишь раз. Откуда ей было знать, что Стас – ключ, и мне нужна его помощь? Здесь было явно что-то не так.

Я быстро пробежалась взглядом по фото, и уже хотела отложить его в сторону, как вдруг увидела знакомую фамилию. Посмотрев на парня в очках, хмуро поглядывающего из овальной рамки, сложно было поверить, что с этим человеком мне уже довелось встречаться.

– Егор Решетин, – тихо прочитала я, понемногу осознавая, что это тот самый журналист, который в прошлом году поведал мне о странностях на кладбище и смерти Инги. Кажется, в тот день он не слишком-то хотел делиться подробностями гибели Марины.