Юлия Мартыненко - Ведьма

Егор глубоко вздохнул. Ему сложно было говорить о Марине даже сейчас. На глазах его проступили слезы, но быстро взяв себя в руки, он закончил рассказ:

– Домой я вернулся вечером, после посещения милиции. С ними у меня случилось несколько неприятных разговоров, но в итоге все уладилось. Были свидетели, которые видели, как она падала. О них я ничего не знал, как и не знали обо мне они. Потом были похороны, но мне не хватило сил с ней попрощаться. Я просто не пришел.

История Егора отзывалась внутри меня душевной болью. Потерять любимого человека – ужасная трагедия, которая оставляет рану в душе навсегда. Мы немного помолчали, внутри оплакивая тех, кого уже не было с нами. Но, несмотря на все чувства, нужно было отыскать правду.

– А кто-нибудь видел момент перед падением? – спросила я.

– Не знаю, но, по моим данным – нет. Хотя мне казалось, что мы были не одни.

– Что значит «не одни»?

– То и значит. Марина с кем-то говорила, и потом мне показалось, что за пристройкой мелькнула чья-то тень.

Эта новость повергла меня в шок.

– Почему же ты не подбежал к этому человеку? Отчего не сказал об этом в милиции?

– Я сказал, – удивительно спокойно сообщил Егор. – Мне никто не поверил. Знаешь, поначалу меня обвиняли в убийстве и думали, что я хочу отогнать от себя подозрения.

– Это мог быть парень, с которым она встречалась на кладбище?

– Возможно, не знаю, – Егор встал с дивана и зашагал по комнате.

Он невероятно нервничал из-за этого разговора, но старался этого не показывать.

– Ты думаешь, почему я все это время копал, искал улики, потом разбирался со смертью Инги?! – сказал он. – Мне не поручали это дело, как я тебе сообщал ранее. Я сам за него взялся. Исходил кладбище вдоль и поперек тысячи раз. Каждый день приближался к безумию, потому что и ночью, и днем перед глазами мерещились кресты и памятники, но все мои усилия были напрасны – я не смог разгадать эту загадку.

Все было зря. Я не узнала того, что могло бы мне помочь, только снова нарушила чужое душевное спокойствие. Егор был случайным свидетелем событий, которые невозможно было объяснить и понять.

Разговор с Егором хоть и не отнял слишком много времени, но, уже нужно было отправляться домой. Я встала, схватила рюкзак и проследовала к выходу. Егор провел меня до двери.

– Ты меня осуждаешь? – спросил он так, будто мое мнение было действительно важным.

– Осуждаю? – переспросила я. – Почему я должна тебя осуждать?

– Потому что я не смог спасти ее.

Последняя фраза прозвучала так, словно он до сих пор винил себя в смерти Марины. Сколько «если бы» крутилось в его голове? Как часто в мыслях и во снах он успевал схватить ее за руку?

Много времени Егор проводил, расследуя загадочные и странные дела, так и не приблизившись к ответу. От бессилия что-либо изменить, Егор превратил свой дом в библиотеку, а сердце спрятал в картонный ящик, до которого никто не сможет добраться. Сколько прошло времени, а раны не зажили.

– Нет, – прошептала я. – Я не осуждаю тебя. Ты сделал все, что мог.

– Если бы я смог вернуть время назад, все было бы иначе, – отчего-то очень уверенно сказал он.

Уже несколько раз от разных людей я слышала подобную фразу. Виктор тоже говорил о времени и возможности что-то поменять, но тешить себя напрасной иллюзией было бы несправедливо и неправильно. Хотя чем я была хуже других. В моих мыслях оставалось место противоречиям.

– Нет, время не вернуть. Ничего нельзя изменить, – твердо сказала я и выбежала на лестничную площадку.

Я знала, что это была неправда. Уже однажды мне удалось сделать это, и наверняка получится снова. Только теперь помощи от Олимпиады ждать не стоит.

Пока я ехала в автобусе домой, уставившись в окно, мысли мои блуждали где-то очень далеко. Я думала, что возможно вся выстроенная мной цепочка из событий и людей рассыпалась прямо на глазах. Мантра «Виктор мертв» уже не была так действенна, как раньше. А слова Марины о невозможности все изменить приводили в замешательство. Может быть, я тоже уже была там – в бездонной, наполненной страхами и ужасом яме, и в сладкие моменты забытья мне казалось, что я уже выбралась.

Густой темный туман окутал землю. Сквозь кроны лесных гигантов тонкими лучами проникал дневной свет, но побежденный в неравной борьбе, он тут же растворялся в черной дымке. Дальше вытянутой руки разглядеть хоть что-нибудь было трудно.

Пробираясь по знакомой местности, я шла вперед, не понимая, куда ведет эта тропа – к выходу или в самую гущу. Иногда по дороге встречались покрытые ржавчиной и обвитые диким плющом оградки, одинокие заброшенные могилы, почти скрытые густыми кустами и высокой травой. Каждый раз, попадая сюда, во мне крепло чувство, что из этого лабиринта выбраться точно не дано; что снова из руин восстали каменные колоны, закрылись старые ворота и в объятия вечности ведет меня темный тернистый путь.

Внезапно впереди сгустился мрак, и на тропе возникло что-то большое иссиня-черное, похожее на гранитный памятник. Преградив путь, памятник вдруг зашевелился, противно заскрипел. Из-за массивных плеч показалась голова, покрытая капюшоном. В испуге я предположила, что человек, скрывающийся за черным плащом Виктор, но будто опровергая эту мысль, существо искоса взглянуло на меня, блеснув карими глазами.

Тот взгляд был холодным и жестоким. Он как лезвие бритвы скользил по душе, разрезая ее на тонкие полосы. Безумный, неподдающийся никаким объяснениям страх заставил оцепенеть мое тело, превратив его в неподвижную статую. Дух мой затрепетал, как одинокий лист на дереве, трепещущий под сильнейшим напором ветра, и беспомощно съежился.

В какой-то момент я осознала, что это не реальность, и не сон. Место это находилось где-то между мирами, среди беспросветной тьмы и чистого света, но мой воспаленный разум рисовал знакомые и жуткие места, чтобы возникла связь со знакомым миром. Существо призвало меня к себе, но дух мой не был готов к такой встрече.

Внутри меня происходила немыслимая борьба, все будто разрывалось на части и тут же соединялось. Когда привычная картинка стала исчезать, и все вокруг померкло, я решила, что умерла. Но, оказалось, что это еще не конец.

Открыв глаза, я увидела, что нахожусь посреди улицы. По обеим ее сторонам стояли небольшие дома, окруженные низенькими оградами. В конце улочки, как исполин, возвышался деревянный особняк, по кругу огражденный высоким забором, с воротами посередине. Сама улочка была шириной метров пятнадцать, не более. Место это напоминало деревню или небольшое село, но бывать здесь ранее мне не приходилось.

Над землей грузно повисло темно-серое небо. Воздух отяжелел, возвещая о скорой грозе. И между тем легкий, почти незаметный летний ветер, приносил из полей и лугов запахи свежескошенного сена и полевых трав; чудесным образом ароматы эти смешались с тревогой, пробуждая абсолютно новую смесь чувств.