Юлия Мартыненко - Ведьма

Отодвинув доски, я сделала несколько шагов и остановилась. Внутри дом выглядел как почти настоящий замок. Впереди простирался просторный холл, из которого можно было по лестнице, находящейся с обеих сторон, попасть на второй этаж. По левую и правую стороны от холла виднелись комнаты поменьше.

На этом великолепие дома заканчивалось. Повсюду, куда ни глянь, валялся мусор. Было похоже, что замок служил ночлегом для бездомных, которые смело тащили сюда разный помойный хлам. Даже с учетом того, что дом проветривался через незастекленные окна и щели, в замке стоял кислый тошнотворный запах протухшей еды и экскрементов. В воздухе, помимо прочего, столбом стояла пыль.

Под ногами кое-где лежал разбитый кафель. На потолке, как декорация к фильму ужасов, повисла черная длинная паутина, обвивая остатки стеклянной люстры.

Быстро осмотрев глазами первый этаж, я решила отправиться наверх. Мне хотелось найти комнату Марины. Сделать это было сложно, потому что почти ничего, идентифицирующего чьи-либо покои не осталось. Благо, кое-где еще висели обои. Заглянув в самую крайнюю и последнюю комнату, я увидела на стене несколько выцветавших старых постеров. На одном были изображены солисты Led Zeppelin, на втором – Kiss. Оставшиеся обои выцвели до грязно-желтого цвета. Не оставалось и капли сомнений, что я нашла нужную комнату.

Вид из большого окна комнаты выходил на часть кладбища и мемориал. Школа была как на ладони. Если бы мать или отец девушки стояли в тот момент у окна, то собственными глазами увидели смерть дочери. Но, было утро, и, наверное, в то время они спали, даже ни о чем не подозревая.

Не боясь испачкать джинсы, я уселась на пол у окна и облокотилась об стенку. Внутрь комнаты просачивались лучики закатного солнца. На первый взгляд, дом показался мне страшным, но внутри было удивительно спокойно. Здесь находился островок свободы Марины, кусочек счастья, где она могла быть собой, не скрывая чувств и желаний. Она закрывала дверь, включала любимую музыку и грезила дальними краями, где нет запретов и правил.

Почему-то больше всего меня затронула судьба Марины. О Софии совсем ничего не было известно. История Инги хоть и была весьма трагичной, но не запала в душу. Я искренне надеялась, что Марина сумела обрести покой в ином мире, и дух ее не постигла тяжкая участь узника кладбища.

Только я об этом подумала, как вдруг боковым зрением засекла движение у двери. Через несколько секунд внизу послышался топот ног. Бросившись к выходу, я мельком смогла увидеть убегающего человека. Взбудораженная пыль лениво парила над полом.

Я медленно опустилась по лестнице, не отводя глаз от входной двери. Тот, кто был здесь, явно не являлся призраком. Единственное, что волновало меня, почему человек решил посетить именно комнату Марины. Она была самой крайней, и ничем не отличалась от других комнат. И следов обитания бездомных там не наблюдалось, в отличие от первого этажа.

Покинув дом, я оглянулась, но в округе не заметила ни единой души. Огибая болото, я вышла на дорогу и снова осмотрелась. К сожалению, странный гость замка исчез, будто его и не было. Строить какие-то версии было бы бесполезно. Я зареклась больше никогда не ходить по заброшенным домам одна. Это было как минимум опасно. Но почти все мои обещания себе, как показывала практика, очень быстро нарушались. И это было не исключением.

Наступил день выпускного бала. С последней встречи с Зоряной прошло трое суток. Каждую ночь я засыпала с опаской, что снова нагрянут кошмары, но короткие летние ночи проходили быстро и без снов.

Стараясь не думать ни о чем плохом, я все время занималась делами по дому или читала книги. В ночь перед балом, когда я разбирала книги на полке, то наткнулась на свой потайной сундучок и заглянула внутрь. Науз, подаренный мне в День влюбленных, лежал внутри. Я снова перечитала записку на клочке бумаги. Книга, найденная в доме Стаса, находилась рядом.

Все еще опасаясь надевать странный колдовской предмет, я взяла науз в руки и закрыла глаза. В прошлом году, когда Стас еще был жив, я мечтала, чтобы он пошел со мной на бал. Представляя этот день, мое сердце наполнялось светлой радостью. Было все равно, кто он такой, и почему прожил столь долгую странную жизнь. Душа моя тянулась к Стасу даже в тот момент, когда возникали сомнения, и угроза смерти нависла надо мной и Марго.

Каждый момент, проведенный со Стасом, был бесценен. Он учил меня не только любить жизнь, но и бороться за нее. Стас был для меня всем, таким и остается. А я, вместо того, чтобы найти другой выход, убила его почти собственноручно.

Я поднесла науз к губам. Сколько бы всего я отдала, чтобы изменить ту ночь. Спасти Стаса, Марго и себя. Вернуть ему нормальную жизнь. Отложив науз в сундучок, я вытерла рукавом глаза, выпила несколько таблеток успокоительного и попыталась уснуть.

На следующий день в обед ко мне, как и было обещано, пришла Зоряна. Сумка, которую она несла в руках, казалась больше ее самой. Когда я открыла сумку, то обнаружила в ней чуть ли не полноценный набор визажиста и парикмахера. Здесь было несколько плоек, утюжок для выравнивания волос, отпариватель для одежды, куча косметики, заколки, расчески, лаки, пенки.

– Скажи, что ты не собираешься открывать вторую парикмахерскую у меня дома! – взмолилась я. – Если родители меня выгонят, я приду жить к тебе.

– Это для нас, глупышка! – весело сказала Зоряна. – Сейчас будем творить красоту.

Последнее предложение звучало устрашающе. Зоряна предложила мне сесть на стул и стала колдовать над прической, при этом комментируя состояние моих волос каждые полминуты. В парикмахерской я была очень-очень давно, поэтому мои длинные волнистые русые волосы смахивали больше на кусок мочалки.

– Нет, так дело не пойдет! – возмутилась Зоряна. – Хорошо, что я прихватила ножницы.

– Ты собираешься подстричь меня налысо? – предположила я, опасливо косясь на стальной инструмент в руках подруги.

– Только если ты этого захочешь, – спокойно сказала Зоря. – Хотя в планах было всего лишь подровнять кончики.

Не знаю, откуда подруга столько умела, но она ровно подстригла волосы и быстро накрутила их на плойку. Затем она сбрызнула локоны лаком и сделала невысокий хвостик. Оставалось спрятать резинку под красивым старинным гребнем. Пока Зоря подправляла хвостик, я взяла его в руки. Гребень был сделан из меди и украшен ветками в виде папоротника.

– Какая красота! Откуда он у тебя? – спросила я, продолжая крутить в руках гребень.

– Перешел по наследству от бабушки. Это единственная сохранившаяся вещь от нее.

– Тогда не стоит его надевать, – сказала я. – Это слишком ценное украшение.