Марина Марли - Параллели вселенных: Хранители

– Туда, – скомандовала она Грею, вытянув свой маленький пальчик, снова указывая направление.

Ее звонкий голос мгновенно разбудил от размышлений и Грея, и Гарнера. Они оба посмотрели на нее, а потом на то место, куда она указала.

– Идем туда, – снова повторила она, посмотрев своими огромными глазами прямо на Грея и положив ручку на его щеку, на которой пробивалась первая юношеская щетина.

– Хорошо, – кивнул он ей, соглашаясь, продолжая держать ее на руках.

Гарнер последовал за ними. Пересекая площадь, обходя людей, разбросанные камни, которые уже начали собирать и переносить ближе к стене, они вышли в переулок. Грей и Гарнер понимали, что это место им не знакомо, но Хильди продолжала указывать им направление и вести их дальше. Проходя мимо домов, они видели, что в некоторых – окна были открыты настежь, а рамы чуть покосились; крыши – местами пробиты камнями, а дворы засыпаны густым слоем пыли. Другим дворам повезло, и они совсем не пострадали, лишь деревянные калитки, открытые нараспашку, хлопали от внезапно налетавших порывов ветра, гулявшего по закоулочкам безлюдного переулка.

– Вот он, – внезапно, но уверенно сказала Хильди, снова указывая пальчиком на никому не знакомый дом.

Она расцепила руки и ноги, желая выбраться из объятий Грея, и он послушно опустил ее на землю. Хильди, бесстрашно и со знанием дела, открыла калитку и вошла во двор. Грей стоял перед домом, осматривая его и не решаясь последовать за сестрой. Она, обернулась и увидела, что брат не идет за ней. Остановившись, Хильди раздосадовано окликнула его:

– Идем же, – махнула она им обоим, позвав за собой.

Грей, осмотревшись и не почувствовав никакой угрозы, толкнул калитку рукой и вошел внутрь. Теперь он мог видеть усыпанный мелкими камешками просторный двор и аккуратно вытоптанную в земле дорожку, ведущую в дом. Красивые кустарники пышных белых пионов насаженные у входа, плавно покачивались от легкого дуновения ветра, отчего казалось, что они приглашают заглянуть в гости. Гарнер все это время следовал позади Грея, наблюдая и слушая, что говорит эта маленькая непоседа.

Пока они оба осматривали дом и двор, водя носами в разные стороны, словно только что вернувшиеся из дальних странствий перелетные птицы, она уже вбежала внутрь и, быстро осмотрев все комнаты, выбежала обратно на порог. Увидев, что ее брат и старейшина все еще во дворе, она насупила бровки и недовольно наморщила носик.

– Если ты и дальше будешь вести себя так, как будто ты тут впервые, то мы и до вечера не найдем родителей в этой неразберихе, – проворчала она, да так серьезно, что никто даже и не думал засмеяться. – Дома никого нет, пойдем! – снова скомандовала она и, пробежав стремглав мимо них, выбежала из двора.

Они оба подняли от удивления брови, но в это раз не заставили себя долго ждать и быстро последовали за ней. Подождав их чуть-чуть за калиткой, Хильди, окинув довольным взглядом шикарную зелень, опутавшую каменный забор, убедилась, что они идут следом, и смело пошла по улице в обратном направлении.

– Хорошо, что идти не далеко, – сказала она, радостно посмотрев на Грея и Гарнера, быстро нагнавших ее и вставших рядом, точно охранники.

Маленькая Хильди весело переступала миниатюрными ножками по каменной брусчатке, в окружении двух славных мужчин, которым она бесконечно доверяла. Она свернула за угол и подошла к дверям. Остановившись перед ними, Хильди окинула их взглядом снизу доверху. Ее сопровождение последовало ее примеру. Хильди, уже было сделала шаг, и вытянула ручку, чтобы открыть их, но Гарнер остановил ее, задержав за худенькое плечико свой железной рукой. Хильди, почувствовав тяжесть руки, обернулась, посмотрела на Гарнера своим умными глазками и сказала:

– Ты как папа, только не папа, – улыбнулась ему бесхитростно она.

– А кто твой папа? – спросил ее Гарнер, убрав руку с ее плеча.

– О-о-о-о, – распахнула она широко и удивленно глаза, – ты не знаешь, кто мой папа? – посмотрела она на Гарнера и затем перевела взгляд на Грея, открыв глаза еще шире и еще больше изумляясь тому, что он смотрит на нее такими же вопросительными глазами, как и старейшина.

– Он же главный кузнец! – произнесла она, переводя все более недоумевающий взгляд с Грея на Гарнера, – вы что, все позабыли? – сказала она в шутку.

– Мы пытаемся это понять, – ответил Гарнер, чуть улыбаясь и стараясь не напугать малышку, – давай я помогу с дверью? – предложил он ей, делая шаг и протягивая могучие руки к кованой дверной ручке и засову.

Засов поддался без каких-либо усилий. Гарнер толкнул дверь рукой и вошел первым. За ним последовали Хильди и Грей. Гарнер чуть прошел вперед и остановился. Чуть левее от него, на стене висели заготовки кованых изделий и готовые мечи. Рукоятки некоторых были усыпаны драгоценными камнями, а другие – совсем простые, лишь пара камней и гравировка герба, замысловатые вензеля или, всего лишь, инициалы.

– Действительно, кузнец! – восхитился Гарнер, окидывая взглядом великолепные работы.

– Грей, – трясла она за рукав брата, пытаясь привлечь его внимание, строго направленное на металлические изделия.

Грей не реагировал. Он изучающе посмотрел на свои руки, перевел взгляд на наковальню, потом снова на руки и торжественно произнес:

– Я кузнец! – просиял он в широкой улыбке, да так ярко, что его лицо светилось, ослепительнее стали мечей.

– Я тоже кузнец? – повернулся к ним лицом озадаченный Гарнер, которому так и не удавалось вспомнить ни своего имени, ни того, кем он является.

– Вот глупый, – сказала Хильди, но сразу осеклась, зная, кто перед ней стоит, – ой, извините, Вы – старейшина, Сир, – теперь мило произнесла она, – вас зовут Гарнер, еще раз напомнила ему Хильди.

«Старейшина, Гарнер… кузнецы, мастерская»… – произносил он про себя слова, не несущие для него никакого смысла. – Я ничего не помню! – наконец, признался он громко, поворачиваясь спиной к этим двум детям, – ни-че-го! – отчеканил он еще громче, так, что его басовый голос, столкнувшись с мечами, отразился от них.

Мечи нервно и боязливо задрожали.

– Он меня пугает, – сказала Хильди, спрятавшись за спину брата.

На ее глаза быстро набежали слезы, которые были готовы вот-вот хлынуть волной из ее больших зеленых глаз.

Гарнер, отвернувшись, закрыл глаза и опустил голову вниз. Он взялся за лоб рукой, нервно потер его мозолистыми и грубыми пальцами, открыл глаза, убрал руку со лба, поднял голову, посмотрел на мечи, вздохнул и повернулся лицом к напуганным его поведением детям.

Он увидел девочку, которая с опаской выглядывала из-за спины брата. Ее глаза, готовые разразиться потоками слез. Он почувствовал, укоризненный укол совести, прямо слева, там, где должно было быть его сердце. Он почувствовал, наконец, почувствовал, как оно бьется. Похоже, он никогда раньше этого не замечал. Не чувствовал такой резкой боли. Боли не физической, а возникшей только при виде глаз этой девочки, спрятавшейся и боявшейся его, как какого-то чудовища. Гарнер опустился на одно колено. Он не сводил с нее глаз.