Марина Марли - Параллели вселенных: Хранители

«Теплая», – подумала Элизабет, почувствовав жар, исходивший от кожи и слыша стук своего сердца, выпрыгивающего от волнения

Она подняла руку чуть выше и погладила его по волосам, поседевшим так неожиданно быстро. Не выдержав напряжения от нахлынувших эмоций, слезы, разразившись потоками, хлынули по ее щекам.

Элизабет закрыла лицо руками. Опустившись на колени и присев рядом с кроватью, она уткнулась лбом в ее край. Сожаления, бессилие, страх, грусть и гнев – все эмоции смешались в ее голове в беспорядочной, дикой, хаотичной пляске. А она продолжала рыдать, всхлипывая и хлюпая носом, словно маленькая девочка, которую обидели вредные мальчишки, отобрав любимую куклу. Элизабет яростно вцепилась пальцами в эти ненавистные простыни, которые сейчас были одного цвета с кожей ее отца, и начала стучать кулаком по краю матраца так, будто это они были во всем виноваты.

Вдруг она почувствовала, что ее маленький кулачок накрыла большая теплая ладонь, усмирив безудержные постукивания. Рыдания моментально прекратилось, оставив лишь небольшие, поверхностные всхлипывания. Она подняла голову и посмотрела заплаканными глазами на руку, накрывшую ее. Элизабет медленно, затаив дыхание, приподнялась чуть выше и увидела лицо отца, повернутое к ней. Его глаза были открыты, он смотрел прямо на нее, таким мягким, таким знакомым взглядом, который предназначался только ей одной.

– Папа, – тихо произнесла она и улыбка, полная жалости и радости одновременно, слегка коснулась ее губ.

Она быстро встала на ноги и обняла отца, уткнувшись влажным лицом в его плечо. Уже не в силах плакать, она тихо сопела, иногда делая резкий вдох, напоминавший ей, как совсем недавно она заливалась горючими слезами.

Конрад обнял ее одной рукой за хрупкие плечи, вдохнул запах ее шелковистых каштановых волос и закрыл глаза, понимая, что эта девушка, вероятно, его дочь.

– Все хорошо, – успокаивал он ее и гладил по волосам, силясь вспомнить хоть какие-то события, связанные с ней.

Конрад поднял глаза и осмотрел незнакомый ему балдахин.

– Прости, что я не вернулась, папа, – подняла Элизабет голову и все еще влажными от слез глазами, посмотрела на него. – Я не хотела, не хотела, чтобы все так вышло, – говорила она искренне, совсем как маленькая девочка, которая, нашкодив, оправдывалась перед родителями, глядя на них своими большими, небесно-голубыми глазами.

Она перевела взгляд на его правую руку, которой уже не было. Увидев, куда она смотрит, он тоже посмотрел в эту сторону, и, осознав, что руки больше нет, его глаза расширились в недоумении.

– Что. Со мной. Случилось? – произнес он все слова отдельно, своим чеканным, но полным удивления и ужаса голосом, – и где я нахожусь? – вопросительно посмотрел он на Элизабет.

– Папа, ты только не волнуйся, – начала она слегка прижимать его плечи к подушкам, с которых он порывался встать, – я тебе все объясню, – говорила Элизабет и понимала, что ее отец сейчас не в самом лучшем своем состоянии, чтобы выкладывать ему всю правду.

Румелия отодвинула ткани полога и увидела, что Конрад пришел в сознание. Она, в почтении склонила голову и, сделав несколько невесомых шагов, подошла и встала с краю кровати. Даниэль, вошедший следом, наблюдал за ее движениями и был удивлен, как она сейчас себя повела.

«Вот это да, – подумал он, и брови его поползли вверх, – какое смирение и кротость. Эту Румелию я еще не знаю».

– Мама, – обратилась Элизабет к Румелии, поднимаясь в полный рост, учтиво склоняя перед ней голову и приветствуя.

Конрад, прищурив глаз, наблюдал за всеми собравшимися тут людьми.

«Если это моя дочь, то это должно быть моя супруга. Хорошо, – думал он, – кто же этот молодой человек?», – посмотрел он на Даниэля, вопросительно подняв косматую бровь, временно позабыв о руке, точнее о ее отсутствии.

В комнате повисла пауза. Все молчали.

– Я рада, что ты к нам вернулся, – начала Румелия, поднимая глаза и обращаясь к Конраду.

Он пристально смотрел на нее и все так же сохранял молчание, ожидая продолжения этого, пока непонятного для него действа.

– Мы все за тебя переживали, – продолжила она, стараясь не смотреть на перевязанную руку Конрада, чтобы лишний раз его не волновать, – в какой-то момент я думала, что потеряла тебя, но ты жив. Если ты не возражаешь, мы еще немного побудем в клане Воды, пока ты достаточно не окрепнешь, а потом вернемся домой, – закончила она, все также, не сводя влюбленных глаз с Конрада и ожидая его ответа.

– Я согласна с мамой, – сказала Элизабет, посмотрев с воодушевлением на отца, – мы все вместе вернемся домой, как только ты будешь готов папа, – довольно кивнула она.

Румелия нахмурила брови.

– Только твой отец и я. Ты и Даниэль отправитесь в свой дом, – строго посмотрела она на Элизабет.

– Мой дом там, где я была рождена. Где живут мои родители и мой народ, – противилась она словам матери.

– Ты уже не можешь отправиться с нами. Не можешь вернуться в клан Гор, – настаивала она.

– Это не тебе решать, а папе, – непреклонно стояла на своем Элизабет, посмотрев на Конрада глазами, просящими защитить ее и поддержать.

Конрад, все это время, переводил взгляд с одной женщины на другую, внимательно слушая их разговор и выжидая.

– Я согласен с твоей матерью и хочу, чтобы ты поехала со мной, – вмешался и Даниэль в их диалог.

Конрад перевел на него любопытный взгляд. Элизабет полыхнула огнем глаз на обоих – мать и Даниэля. Румелия ободрительно кивнула, в знак согласия со словами Даниэля.

– Я полагаю, что финальное решение за мной, – чуть сипло пробасил Конрад прокашливаясь.

Элизабет, ожидая поддержки отца, смотрела на него с мольбой. Румелия же – ожидая благоразумия и поддержки. Даниэль понимал, что перед ним находится отец Элизабет, поэтому сохранял почтительное молчание.

– Я думаю… – сделал многозначительную паузу Конрад, – ты уже обрела свой дом и нужно следовать сделанному выбору, – здраво заключил он.

– Но я не хочу! – в ярости топнула ногой Элизабет.

– Такова моя воля, – сурово сказал он и неприклонно свел брови, столкнувшись взглядами с дочерью.

Элизабет зло фыркнула носом, ударила рукой ткани полога, развернулась и направилась к выходу.

Даниэль быстро последовал за ней, попытавшись ухватить за руку, и остановить, но не получилось. Элизабет ловко вывернулась, отдернув свою руку, и пошла дальше в свой купол. Даниэль не отставал, следуя за ней.

– С характером, – усмехнулся Конрад, кивнув в сторону стремительно удаляющейся Элизабет.

– Твоя дочь, – мягко улыбнулась Румелия, подходя ближе к Конраду и взбивая его подушки.

– Правда? – посмотрел он вопросительно на Румелию, ища подтверждение своим словам и чувствам.