Василий Московский - Лунный Серп

– Здесь неподалеку погиб его сын, – Ворон ответил на пристальный взгляд старого бонда своим пристальным взглядом, – Судя по останкам, его задрала нежить. Лесной тролль, волколак, или кто-то похожий.

– А при чем здесь мы? – настороженно поинтересовался бонд.

– Возможно, вы что-нибудь знаете о том, что творится в местных лесах, – пояснил Ворон. – Может быть это убийство здесь не первое.

– Места здесь глухие и тихие, – ответил Свен. – Но ни тролли, ни иная опасная нечисть уже давно сюда не захаживает. А тебе, мил человек, что за дело? Ты не очень похож на странствующего рыцаря. Да и говоришь ты как-то странно. Не по-нашему.

– Я не рыцарь, – Ворон слегка улыбнулся. – И пришел издалека. Но нечистью интересуюсь и истребляю ее по мере сил.

– Хм, наподобие наемных воинов-колдунов, охотников за чудищами, из западных земель? Тебя ярл нанял?

– Не нанял. Просто, наши цели совпали. За свои…услуги, ни золота, ни серебра я не беру.

Хозяин бросил взгляд на серп Мораны на груди Ворона.

– Значит, ты из Гардарики. Слуга Хранительницы Врат. Ясно. Тоже слышали о таких.

Ворон ничего не сказал. Лишь продолжал смотреть на бонда.

Гудмундсон откинулся на спинку стула и, со вздохом сказал:

– Что ж, ничем я не могу тебе помочь. Разве только, посоветовать в лесу посмотреть. Может, и найдешь чего.

– А это вы нашли сына ярла? – спросил Ворон, пригубив пива.

– Я со своими работниками, – кивнул бонд. – Мы шли по тропе лесорубов, и почти подошли к Сосновым холмам. Тропу ты увидишь сразу. Это недалеко отсюда. Как выйдешь за ворота, поверни налево. Так до леса и дойдешь.

Ворон лишь кивнул в знак согласия и благодарности.

Черный котенок спрыгнул с коленей девушки и важно прошел мимо Ворона и Свена, прямо к хозяйке, колдовавшей над большим котлом. Там варилось что-то вкусное, источая аппетитный аромат.

Дочь Свена не сводила с Ворона напряженного взора.

На месте гибели ярлова сына, конечно же, изрядно потоптались. И Ворон едва нашел след, который привел его к глубокой пещере, спрятавшейся под корнями векового дуба. Оттуда отчетливо тянуло сладковатой вонью разложения.

Мар спрыгнул с седла, встав напротив пещеры. Прикрыл глаза. Сосредоточился. Глубоко вдохнул, волей потянувшись к зловонной темноте, клубящейся в зеве пещеры. Сплел с ней нити своей силы, прислушался к ее тишине. Его чувства постепенно обострились. Слух уловил заунывную мелодию, которую пел ветер среди елей, услышал как шуршит палая хвоя, как пульсирует глубоко под землей жизненная сила, дожидающаяся весны. Мир вокруг обрел необычайную резкость и ясность. Он видел каждую трещинку на замшелом валуне, каждый стебелек пушистого мха. Мрак пещеры превратился в сероватый сумрак, из которого проступили ее стены со свисающими корнями. Ворон зашагал вглубь зева. Он ступал осторожно, и, вскоре, увидел, что по полу пещеры разбросаны кости. Кости с полуразложившимся мясом. Кости, прикрытые изодранными кольчугами и латными фрагментами. Тут и там попадались мечи, круглые щиты, копья. В сумраке поблескивали шлемы.

– Так, так, – бормотал под нос Ворон. – Похоже на логово волколака, или упыря. Вряд ли это тролль. Но почему бы бонду об этом не рассказать? Или, действительно, тварь селянам и хуторянам не угрожает. Почему?

Он встал на колено, посмотрел на пол. Бережно сдвинул череп в ржавом шлеме.

По полу шло четыре борозды – след от когтей. Чуть поодаль, Ворон увидел клок шерсти. Черной.

Осторожно он поднес шерсть к глазам. И присвистнул.

– Да все еще хуже, чем я думал, – усмехнулся он. – Лучше бы уж волколак…

Ворону было все ясно. В окрестностях хутора появился самый настоящий йольский кот.

– Колдун?

Девушка натянула поводья и остановила коня перед входом в пещеру, как раз в тот момент, когда из нее выходил Ворон.

Дочка бонда, с раскрасневшимся от скачки лицом, в меховой накидке, смотрела с седла на Ворона так как смотрят либо на единственную надежду, либо на ненавистного врага.

– Здравствуй, девица, – спокойно ответил Ворон. – Ты зачем меня искала?

– Передать просьбу отца, – от былой робости не осталась и следа. Это говорила дочь свободного землевладельца, которая сможет и управлять своим хозяйством и, если нужно, защищать его с мечом и щитом. – Отец просил передать, чтобы ты уходил отсюда и забыл все, что видел.

– А ярл? – Ворон позволил себе призрачную ухмылку.

– Ярлу скажешь, что это был волколак, – ответила девушка. Взгляд ее резал как осколки льда. – Ты убил его. А чтобы проклятие не подняло его снова, ты сжег тело. В качестве доказательства ты представишь ярлу шерсть волка. Он ее не отличит.

– Вижу, вы все предусмотрели, – Ворон скрестил руки на груди, не сводя взора с девушки. – Не желаешь, объяснить, зачем я должен так поступить?

– На то есть веские причины, – ответила девушка, сдерживая приплясывающего коня, – И, поверь, очень веские! Но тебе их знать необязательно. Ну так что?

– А вы сами не боитесь той твари, что тут обитает?

Или Ворону показалось, или девушка помрачнела. Будто он грубо коснулся старой раны.

– Есть чудовища и пострашнее, колдун. Так что ты ответишь.

– Я остаюсь, – улыбнулся Ворон одной из самых жутких своих улыбок. – Терпеть не могу, когда со мной играют в загадки. Если ты подробнее обо всем расскажешь, то, пожалуй, я подумаю.

В глазах девушки сверкнула злость. Но голос прозвучал холодно и спокойно:

– Тебя предупредили, колдун. Теперь пеняй на себя!

С этими словами, она дернула поводья коня, и скрылась в холодном сумраке.

Ворон лишь усмехнулся и покачал головой.

Кот вернется. И скоро. Надо будет его дождаться.

Он пришел ночью, в самую глухую пору.

Неуловимый звук вырвал мара из чуткого полузабытья, в котором он пребывал, находясь между сном и реальностью, предельно сосредоточенный и безмятежно расслабленный.

Он открыл глаза. Обостренный взор различил черную тень, скользящую во мраке между деревьев, а преобретший предельную чуткость слух – шаги мягких лап, мерное дыхание зверя. И тонкий, словно дым издалека, ледяной, словно зимний ветер, вкрадчивый, словно шепот в ночи, запах Нави. А еще звук туши, которую тащили по земле.

Кот волок добычу на место лежки.

"Ну, здравствуй, киса!"

Кот, будто услышал мысли Ворона, остановился, принюхался, подняв большую косматую голову. Шумно втянул носом промозглый воздух. Во мраке жуткой, пронзительной красотой сверкнули полыхающие льдисто-синим огнём глаза чудовища.

Ворон среагировал мгновенно. Ледяным ветром он метнулся к чудовищу, выхватив на лету меч. Полыхнули лиловым вырезанные на лезвии руны.

Как он и ожидал, первый удар пропал зря – меч со свистом рассек лишь воздух, описав сверкающую во мраке дугу. Кот мягко отскочил – словно перетек, – в сторону. И ударил в ответ мгновенно.