Дмитрий Луценко - Чаша Кудеяра

Мать с отцом подобное желание сына не понимали, не одобряли и считали странным чудачеством. Если бы в прошлом с кем-нибудь из родных или друзей Кости случилось несчастье, то это хотя бы позволило объяснить причину его выбора, но ведь нет – никаких трагедий! Юноша просто так, ни с того, ни с сего решил, что спасать от смерти тяжелобольных – его истинное призвание!

До поры до времени стороны старались не обострять свои разногласия, но когда Костя окончил школу, его поставили перед фактом, что учиться он продолжит на факультете вычислительной математики и кибернетики Московского государственного университета имени Ломоносова.

– С какой стати?! – удивился и возмутился без пяти минут студент. – Почему вообще туда?!

– Потому что ты ещё совершенно не знаешь жизнь! – сказала, как отрезала любимая мама (к слову, весьма волевая женщина).

– Сынок, за кибернетикой будущее, – попытался смягчить горькую пилюлю отец.

– То есть моё мнение вас вообще не интересует!?

Споры продолжались ещё какое-то время, но в семнадцать лет тяжело отстаивать свою независимость, и в итоге Костю всё же вынудили сдаться. Разумеется, столь болезненное поражение не могло не сказаться на его отношениях с родителями – от прежней доверительности в них не осталось и следа. Впрочем, то были лишь цветочки, а ягодки ждали впереди.

Прошло почти два года, и наступило второе мая. Костя, одетый в джинсы и чёрную футболку с изображением популярной рок-группы метался по квартире, пытаясь собираться на прогулку и чистить зубы одновременно.

На углу холла, сложив руки на груди и прислонившись плечом к стене, застыла Елена Сергеевна – стройная, современная женщина с ухоженными волосами, одетая в светлую блузку и юбку с чёрно-серебристыми переливами, из-за которых возникал эффект змеиной кожи. Она очень пристально смотрела на сына, но тот напротив её в упор не замечал. С торчащей изо рта щёткой, юноша застёгивал ремень на джинсах, а управившись с ним, подскочил к зеркалу и продолжил чистить зубы, одновременно поправляя причёску свободной рукой.

Мама Кости сделала шаг назад и, повернув голову вбок – в сторону малого коридора, ведущего в столовую, нарочито громко поинтересовалась.

– Мне кажется, или наш сын паникует?

Не трудно догадаться, кому был адресован вопрос. Отец Кости – флегматичный, сухощавый мужчина с идеальной осанкой, мог бы дать фору любому английскому лорду и по части внешнего вида, и манер и всего остального тоже. Несмотря на выходной день, он сидел за столом в белой сорочке и клетчатой жилетке, читая деловую газету и неторопливо попивая кофе из маленькой чашки.

– Определённо, – последовал его ответ. – Интересно взглянуть на причину. Не зря же он с ней до трёх часов ночи переписывался! Лёг бы пораньше – глядишь, и не проспал бы.

Неожиданно из-за плеча матери высунулся Костя с зубной щёткой в руке.

– Папа! Вот от тебя – совсем не ожидал! – произнёс он с негодованием, но получилось довольно смешно, потому что вспенившаяся паста во рту изрядно мешала внятному произношению.

Однако когда его мама обернулась и всплеснула руками, на лице у неё не было и намёка на улыбку, а взлетевшие вверх брови выражали крайнюю степень удивления и возмущения одновременно.

– То есть, по-твоему, – спросила она тоном, не предвещавшим ничего хорошего, – у нас в семье я – воплощение всего плохого!?

– Я этого не говорил! – заявил Костя и на всякий случай поспешно ретировался. Примерно в этот момент во двор их дома заезжали девять спортивных мотоциклов. Когда они остановились у нужного подъезда, с одного из байков слезла девушка, сняла шлем и, тряхнув головой, расправила длинные светло-русые волосы. Сначала Вероника, а именно так её звали, подумала, что Костя выйдет с минуты на минуту, но вскоре стало ясно – по неизвестной причине ожидание затягивается.

– Вот где он? – спросил кто-то из ребят. – Уснул что ли?

– Медитирует в позе мыслителя! – пошутил другой. – Ника, поторопи его!

– Да, видно придётся, – согласилась девушка, доставая из кармана мобильный телефон.

А что же Костя? Он нервно копался в ящиках комода и хлопал по карманам своей куртки, в общем, делал всё тоже, что и любой из нас, в поисках несвоевременной пропажи.

– Никто не видел мои водительские права? – громко спросил он, очевидно рассчитывая на чудо.

– Нет. Вспоминай сам, где бросил, – сухо отреагировала Елена Сергеевна, продолжавшая наблюдать за отпрыском. – Кстати, а зачем они тебе сейчас?

– Мама! У меня и так голова кругом, а тут ещё вы со своими допросами!

– Я не вполне понимаю, от чего она у тебя кружится?

Костя только отмахнулся, потому что подал голос его смартфон.

– Да, привет! – произнёс он бодро, нажав кнопку. – Я уже почти собрался… Нет, нет! Не надо! Алло? Ты слышишь? Твою ж дивизию!

Последняя реплика ушла в пустоту, поскольку собеседница уже отключилась.

Костя потратил ещё минуту на поиски документов в холле и как раз направился к себе комнату, когда раздался звонок в дверь.

– Так, так, так! Становится интереснее! – сказал Николай Львович, откладывая газету и с улыбкой скрещивая пальцы рук.

– Да и шут с ними, с документами! – махнул рукой Костя, отправляясь к двери. – И так обойдусь!

Ему совсем не хотелось, чтобы ситуация продолжала развиваться сама по себе в прежнем, совершенно нежелательном направлении. Однако нет в жизни ничего более неумолимого, чем неписаные законы, и один из них гласит: если день с утра не задался, то он так и будет идти кувырком, чтобы ты не пытался в нём изменить.

– Я сейчас, – сказал Костя подруге, приоткрыв дверь.

Однако попытка оставить Веронику за пределами квартиры успехом не увенчалась. Она отнюдь не собиралась ждать на площадке и без промедления впорхнула внутрь.

– Здравствуйте! – улыбнулась девушка Елене Сергеевне самой милой и очаровательной улыбкой.

– И вам… того же, – слегка растерялась хозяйка дома. – Костя, ты нас представишь?

– В другой раз, мам, не на бегу! – ответил тот недовольным тоном, принимаясь завязывать шнурки на кроссовках. – Сегодня абсолютно всё не так, как я хотел!

– Костя, минута роли не сыграет, – неожиданно поддержала Елену Сергеевну Вероника.

– Уфф! – только и выдохнул юноша, окончательно загнанный в угол.

– А ведь люди будут думать, что это я так тебя воспитала! – добила его железобетонным аргументом родная мать.

– Ладно, – сдался Костя, бросая сопротивляющиеся шнурки и вставая в полный рост, – раз вам так хочется…

С видом заправского конферансье он раскрытой ладонью указал сначала на девушку, а затем на свою мать.

– Знакомьтесь! Ника! Елена Сергеевна! Прошу любить и жаловать!

Не дожидаясь чьей-либо реакции, Костя снова взялся за шнурки.