Дмитрий Луценко - Чаша Кудеяра

Не проронив ни слова, девушка подошла к столу директрисы, и принялась пристально рассматривать его хозяйку, слегка наклонив голову вбок на птичий манер.

– Ядвига, деточка! – торжественно произнесла Надежда Ивановна. – Сегодня ты нас покидаешь, вступаешь во взрослую жизнь, и на прощанье хочу дать тебе добрый совет…

От таких речей воспитанница моментально утратила к происходящему всякий интерес и стала переминаться с ноги на ногу, откровенно скучая и жуя жвачку.

– Не растрать молодость на всякую ерунду! – продолжила пылкую речь директриса. – Спрячь острые углы! Возьмись за ум, общайся с правильными людьми и найди серьёзную работу!

Ядвига продолжала слушать с отсутствующим видом, но в конце концов не сдержалась и шумно зевнула.

– Ты опять за своё?! – завопила Надежда Ивановна, в ярости хлопнув ладонью по столу.

– А? Вы что-то сказали? – совершенно невинным голосом поинтересовалась девушка.

– Я говорю, с таким отношением к людям – тебя не ждёт ничего хорошего! Постоянные проблемы с дисциплиной! Вечно какие-то конфликты! Ты… ты совершенно несносная, агрессивная и бесполезная!

– Надежда Ивановна, эти долгие годы, проведённые рядом с вами! – Ядвига картинно закатила глаза и покачала головой из стороны в сторону, будто силясь передать всю невообразимую гамму эмоций. – Столько мучений! И такая короткая, просто куцая радость расставания! Я, пожалуй, ещё завтра к вам зайду!

– Да как ты смеешь!?! – срываясь на визг, истерично закричала директриса, но всё впустую: противница уже развернулась и направилась к выходу, пальцами высоко поднятой левой руки, показав напоследок жест «захлопни пасть».

Надежда Ивановна оказалась не в состоянии вымолвить ещё хоть слово, буквально задохнувшись от гнева, а Ядвига, похоже, решила совсем добить беспомощную начальницу. Она столь сильно захлопнула за собой дверь, что рядом с дверным проёмом отвалился кусок штукатурки. Впрочем, положа руку на сердце, надо сказать, что подобное вряд ли случилось бы, найми госпожа директор для ремонта здания нормальных строителей, а не бракоделов, способных лишь халтурить и заносить взятки.

Испытав вместо долгожданного удовольствия страшное унижение, Надежда Ивановна с трудом приходила в себя. Однако когда она налила из графина полный стакан воды и выпила его залпом, общая картина мира, исчезнувшая было за пеленой ярости, вновь прояснилась, и чувство счастья вернулось почти в прежнем объёме.

– Ладно, ладно! Ещё посмотрим, на чьей улице скоро будет праздник! – злорадно пробормотала себе под нос директриса, выдвигая ящик стола и извлекая из него толстую пачку стодолларовых банкнот, перетянутых двумя резинками. Шелест и запах этих купюр оказывал на неё благотворное влияние лучше всякой терапии.

Ядвига определённо не относилась к той категории зашуганных подростков, которые во избежание неприятностей ходят перед начальством исключительно по струнке, но и исчадием ада, каковой её считала Надежда Ивановна, тоже не являлась. Скорее наоборот. Больше всего девушка ценила в людях именно доброту, и часто сама с охотой помогала тем, кто попал в неприятную ситуацию.

Все проблемы Ядвиги, личности, безусловно, эмоциональной и независимой, возникали из-за её обострённого чувства справедливости, помноженного вдобавок на юношеский максимализм. Добавьте для полноты картины природную энергичность и склонность к самостоятельности, доведённую до абсолюта в детдоме, и вы получите примерное представление о том, какая поистине гремучая смесь бурлила в жилах этой очаровательной девушки.

Выйдя из здания с небольшим рюкзачком на плече, Ядвига остановилась на ступеньках и оглянулась назад. Справа от неё на стене висела вдоволь повидавшая на своём веку красная табличка с лаконичной, и в тоже время многоговорящей надписью: «Детский дом №268». Заведение для без вины виноватых, где каждый обитатель надеется сократить свой срок пребывания. И вот сейчас, впервые в жизни, взгляд на эту табличку неожиданно вызвал позитивные эмоции. Только теперь девушка в полной мере осознала всю важность момента: сюда она больше не вернётся, а впереди ждёт новая жизнь!

– Осталась сущая ерунда, навестить напоследок старого знакомого! – подвела черту под своими размышлениями Ядвига, и, прищурившись, обвела взглядом двор, где играли и гуляли группы детей разных возрастов. Заметив нужного человека, девушка спустилась по ступенькам и направилась по дорожке к стайке старших подростков.

– Соловей! Иди сюда! – крикнула она на ходу звонким, но твёрдым голосом.

Зов достиг ушей адресата, и вскоре к Ядвиге подошёл юный, но широкоплечий амбал с недоброй физиономией, превосходивший ростом свою дерзкую собеседницу примерно на голову.

– Тебе чего? – спросил он явно недовольным тоном. Однако через мгновение, когда девушка шагнула ему навстречу и оказалась вплотную, здоровяк странно скукожился и сморщил лицо.

– Уй! Яга, за что?! – только и смог сдавленно вымолвить главный хулиган детдома.

– Узнаю, что без меня малышей обижаешь – заеду в гости, и ты фальцетом петь станешь! – прошипела девушка ему в ухо, ещё сильнее сжимая свои цепкие пальцы. – Всё ясно?!

– Аб-со-лют-но! – тяжело простонал амбал.

– Тогда свободен!

Дважды повторять не пришлось. Соловей без промедления ретировался, всё ещё пошатываясь от боли, а Ядвига пошла дальше и впервые за утро улыбнулась самой светлой и жизнерадостной улыбкой.

Оказавшись за воротами, девушка не удержалась и обернулась, чтобы посмотреть на тех, кто оставался за решетчатым забором. Она специально никому не говорила, что сегодня покидает детский дом – боялась слёз, и своих в том числе. Внезапно кто-то из ребятни заметил её за оградой, сказал остальным и вот уже целый лес рук машет ей на прощание. Они всё поняли без слов. Ядвига тоже помахала и послала воздушный поцелуй. В этот трогательный момент к тротуару за спиной девушки подъехал огромный и блестящий на солнце черный лимузин.

Ядвига обернулась на звук и увидела, как выскочивший из машины шофёр подбежал к пассажирской двери и открыл её, согнувшись в почтительном поклоне. Появление роскошного автомобиля в депрессивном районе удивляло само по себе, но ещё меньше девушка ожидала увидеть на заднем сидении Ольгу Бузину. Актриса, певица, телеведущая, блогерша номер один и, невзирая на свои тридцать пять – самая популярная брюнетка страны, смотрела на застывшую от изумления воспитанницу детского дома, совершенно не мигая. Одета Ольга была в привычном для неё стиле: фигуру облегало невероятное вечернее платье гранатового цвета, а на шее сверкало потрясающее бриллиантовое колье.

– Ну, что ты смотришь? Садись! – снисходительно улыбнувшись, обратилась она к безвестной пацанке панибратским тоном, словно к своей давней знакомой.