Алексей Лужков - В шаге от бездны. Том 1

Широкие ворота давно затворили на ночь. Всадник приближался к ним, ерзая в седле от нетерпения. Проезжая через узкий мост, он увидел во рве искореженное тело. Несуразное, будто растянутое туловище, неестественно вытянутые конечности с острыми когтями, уродливая лягушачья харя, покрытая наростами. Мертвый некрофаг. В толстой, чешуйчатой коже застряли арбалетные болты, а из вспоротого брюха вывалились внутренности. Перекошенная морда чудовища застыла в яростном оскале, демонстрируя ряд острых, желтых зубов. Путник тихо выругался, отводя взгляд. Он не раз видел падальщиков в бойцовских ямах Муравейника. Жестокие, бешеные создания, сражавшиеся до последней капли крови.

Уставшая лошадь остановилась напротив ворот. В тоскливой тишине звякнули колечки сбруи, когда животное мотнуло башкой. Меж острых зубцов стены всадник рассмотрел взволнованные лица дозорных. Встречая ночного гостя, солдаты ощетинились стрелами в ожидании приказа командира.

– Стоять! – окликнули с башни. – Кто таков?

– Путник, – прохрипел верховой.

За воротами засмеялись.

– Ясно, что путник, – над частоколом показалась непокрытая голова. – А позволь мне, убогонькому, полюбопытствовать, какого дьявола мы слоняемся в такую темень?

– Еду от самого Саргоса, – отрывисто сообщил приезжий, – встретил какую-то сволочь, ну и задержался маленько.

За воротами снова захохотали, на этот раз гораздо громче.

– Цыть! – рявкнул сержант. – Ты, мил человек, забавен, что мочи нету. Задержался он, видите ли. Небось, встретил какое непотребство?

Гость наклонил голову:

– Не без этого.

Сержант усмехнулся:

– Похоже, с ребятами Лесовика повстречался, тут их территория. Странно, что ноги свои унес, и лошадку сберег.

– Порубил я ребят этих.

– Слыхали? А путник не так прост! Зарезал он братьев лесных. Детушек малых без еды оставил, изверг.

– Кончай комедию, воин, – проговорил всадник, откидывая капюшон. – Устал я.

– Еще и наглый, что твоя теща…

Сержант осекся, увидев физиономию гостя. Лицо было наспех перевязано грязными тряпками. В прорехах виднелась сморщенная, обгоревшая кожа, влажно блестевшая сукровицей. На месте левого уха расплылось бурое пятно, под красными, слезящимися глазами, тенью залегли круги усталости. Светлые волосы раненого зияли подпалинами и свалялись от засохшей крови. Нетерпеливо стиснув губы, человек молча выжидал, пока караульный оценит его вид.

– Помотало тебя, однако, – уже серьезным тоном заметил сержант. – Смотреть больно. Думается мне, приступим к делу, как говорила одна шлюха. Проезд – пять монет серебром. Без разницы какие, хошь рейнландские марки, хошь исхеймские обрезки, мне любые сгодятся – одно говно. Еще две монеты – право ночлега, и, – сержант задумчиво причмокнул, – лекарь тебе не повредит.

– Слава Вознесенным! – выдохнул всадник. – Согласен, хоть и последнее забираете.

– Да ладно, последнее. От Грани, – сержант показал на восток, – либо с грошами, либо вообще не возвращаются. Так что, не заливай. Но мы солдаты честные, берем только по чину положенное.

Не удержавшись, сержант снова рассмеялся. Ворота форта натужено, со скрипом разошлись. Оттуда, бренча хауберками и айлетами 3 3 Хауберк – кольчуга до пят. Айлет – наплечные щитки. , выбежала пара солдат. Один держал в руке факел, другой выставил алебарду.

– Ходи сюда! – заорал первый. – Мы тебе рожу поглядим и талисманом приложим – вдруг ты образина какая.

– Да человек, я человек, – проворчал всадник.

– А хер тебя знает, человек ты или нет, – усомнился с башни сержант. – Тут всякое бродит, попотчуем тебя орденским талисманом, там и поглядим.

Солдаты с опаской подошли к верховому. Факельщик достал из сумки потертого вида бляху с выгравированной петлей бесконечности. Символ Ордена Наследия. Всадник скривил губы:

– Сержант, а если я чудище какое, не жалко тебе своих парней?

– Страсть как хорошо спросил, – осклабился тот в довольной улыбке. – Не жалко, мил человек. Им и себя-то давно не жалко. Поживи в таком говне, тебе вообще на все насрать будет. Тут редко кто своей смертью помирает, так что без разницы, днем раньше или днем позже.

– Фатализм, – усмехнулся всадник, тут же ойкнув от боли.

– Уж не знаю я такого – изма, образованный ты наш, но ежели оборотишься ты в какое гадство, мы тебя в раз угостим заговоренными стрелами.

Солдат с факелом поднес к всаднику орденский талисман. Руки бойца дрожали, на худощавом лице застыла комичная решимость. Коснувшись всадника бляхой, проверяющий отскочил, выставив перед собой алебарду. Ожидаемых метаморфоз не случилось, и солдаты расслабились. Ни тебе сбросившего личину оборотня, ни демона в сполохах пламени. Только замученный дорогой и невзгодами человек, сгорбившийся в седле.

– Отлично, – весело сказал сержант, – заезжай на огонек.

Всадник проехал в крепость. Над ним медленно покачивались на ветру висельники, поблескивая черными, сморщенными пятками.

По ту сторону врат ждал ухмыляющийся сержант. С худого обветренного лица глядели хитрые змеиные глаза. Губы кривились в дерзкой улыбке, обнажив крепкие, ровные зубы. Сержант держал руку на поясе, поближе к мечу. Ему не стоялось на месте, и он возбужденно переступал с ноги на ногу. Тихо позвякивала двойная кольчуга, поверх которой был надет протёртый ваффенрок 4 4 Ваффенрок – накидка поверх доспеха с гербом сюзерена. с неразличимым от времени гербом. Отсутствие шлема на голове воин компенсировал выцветшим красным платком.

– Сержант великой армии его светлости Огюста фон Левенгаута, Рольф, – ерничая, представился сержант. – Да сожрет его светлость язва моровая.

Всадник склонил голову:

– Вернер Ланге из Гвингаэля. Поверенный на службе торгового дома «Шулер и сыновья».

– Надо же! – воскликнул Рольф. – Какие люди! Даже в нашем афедроне 5 5 Афедрон – задница известно имя столь важных негоциантов. Далеко забрались, почтенный. Небось, к трапперам ехали с тайной миссией?

– Да не особо тайной. – Вернер спешился и бросил поводья ближайшему солдату. – Ездил налаживать связь с резчиками. Больно хорошо их амулеты поддерживают мужскую силу. Для богатых господ – самый товарец.

Рольф усмехнулся:

– Слыхал. У нашего барона имеется такая штука. Как взбрыкнет его светлости с бабами погулять, сразу за талисман свой хватается. Потом сладу от него нету. Трахает все, что движется. – Рольф сделал несколько красноречивых движений тазом. – После, правда, неделю лежит в лежку, самогоном отпаивается, больно амулет этот силу выпивает человеческую.

Вернер попытался улыбнуться, но резкая боль превратила улыбку в кривляние:

– Что есть, то есть. Амулеты опасны. Но потерять способность к утехам для многих куда страшней.