Алексей Лужков - В шаге от бездны. Том 1

– И то верно. Прибыльное дело у вас намечается.

– Изрядно. – Вернер выставил ладонь, как бы пресекая дальнейшие расспросы. – Почтенный Рольф, Вы обещали мне лекаря, кров…

– Да, – вспомнил сержант, – совсем заболтался. Пройдемте, почтенный. Все сейчас будет. И за лошадку, прошу прощения, не бздите. Накормим-напоим, и спать уложим. Флом ей еще и колыбельную исполнит, что твой менестрель. Правда, Флом? – Рольф грозно зыркнул на одного из солдат.

– Не извольте сомневаться, – заверил тот.

– Смотри у меня. Кстати, – Рольф понизил голос, – почтенный Вернер, ежели Вы мне заплатите еще десять серебряников, я как честный человек поделюсь с вами сведениями, не безынтересными для торгового дома «Шулер и сыновья» … – сержант выдержал паузу, – и лично вам. Еще два начисто отобьют у меня желание задавать каверзные вопросы, на которые у Вас вряд ли будут ответы.

На губах Рольфа играла озорная улыбка. Поверенный устало кивнул:

– Согласен.

– Вот и славно. – Рольф протянул руку в перчатке, и Вернер с готовностью пожал ее.

– Неплохо бы увидеть гроши. – напомнил ушлый сержант.

Рассчитавшись, они направились внутрь крепости. На тесном, грязном пятаке двора уместился постоялый двор с пристроенной конюшней, торговая лавка, россыпь неказистых хибар, хлев. Из кузницы доносился звонкий стук молота. Навстречу Вернеру попались две гарнизонные шлюхи, искавшие запоздалого клиента. Увернувшись от страшных, как чума, девок, Вернер и сержант подошли к трактиру. Убогий, на ладан дышащий двухэтажный сруб, словно усталый странник, приютился под облезлыми ветвями старого клена. Над крытой дранкой крышей чадила скособоченная труба. Слюдяные стекла были загажены многолетней жирной патиной. Рольф с почти изящным поклоном отворил расшатанную дверь:

– Просим внутрь, господин усталый путник, располагайтесь. За лекарем пошлю сей же час.

Склонив голову, чтобы не удариться о притолку, Вернер вошел в сумрачную залу, кое-как освещенную сальными свечками. Несмотря на поздний час, тут было весьма оживленно. За грязными, криво смастыренными столами, разместились постояльцы. Ланге прикинул: пара солдат, четверо мордоворотов донельзя преступного вида, группа купцов с охраной и один холеного вида южанин. Единственный эркер занял крупный, бородатый мужчина, задумчиво куривший трубку, а к его столу был прислонен жуткого вида бастардный меч. Знатная компания. Как раз для представителя торгового дома «Шулер и сыновья». Вернер глянул на трактирщика. Худ, печален, грязен, не в пример его толстопузым коллегам из более благополучных мест.

В зале было дымно и душно, как в коптильне. Воняло прогорклым жиром, застарелым потом и непонятной, но явно алкогольной жидкостью. Табачный смог висел сизой, едкой простыней, отчего у поверенного заслезились глаза. Беспрестанно смаргивая, Вернер подошел к потемневшей от времени стойке:

– Налей виски.

Трактирщик мотнул головой:

– Виски нет.

– Тогда пива.

– И пива нет.

Вернер потрогал повязку на лице:

– А что есть?

– Бодяга.

– Просвети.

– Свое все вышло, а привоза давно не было. Сделали попроще. Смешали, что осталось, и разлили по бочкам. Виски, пиво, вино…

– Бодяга, короче. – закончил за трактирщика Вернер.

– Она самая.

– Налей кружку.

– Вы, главное, это говно не нюхайте, – посоветовал трактирщик, вытирая руки засаленной тряпкой.

– Без тебя разберусь.

Корчмарь налил бодягу в толстобортую глиняную кружку с множеством сколов. Аромат впечатлял.

– А ты там онучи свои, часом, не споласкивал? – поинтересовался Вернер.

– Клянусь вам могилой давно усопшей жены, только исподнее состирнул. – пошутил корчмарь, смахивая со стойки мутные капли.

– Значит, не отравлюсь.

Вернер выпил. Хозяин явно не врал про онучи. Дрянь страшная, но в желудке сразу потеплело. Сойдет. На безбабье и рыбу раком, как говаривал один знакомый Ланге. Поверенный устроился за свободным столом. Под его скромным весом колченогий табурет издал жалостливый стон. Брезгливо скинув со стола куриные объедки и разогнав вертлявых тараканов, Вернер поставил кружку и сомкнул веки, пытаясь удержать внутри хмельное. Дрянное пойло вызвало икоту, надеясь выбраться наружу.

Голова поплыла. Духота, вонь и бодяга лишили его остатков сил. Уткнувшись локтями в стол, Вернер прижал к ноющему лицу изрезанные ладони. Где Рольф с его чертовым лекарем? Медлительность сержанта тревожила поверенного. Была некая странность в повадках этой гарнизонной крысы. Вернер нутром чуял, что упустил важную деталь. И вообще, как-то слишком живо впустили его стражники, и чрезмерно хорошо к нему отнеслись. В конце концов, наемник на службе торгового дома не бог весть какая важная птица, чтобы перед ним расшаркиваться. У гильдейских посланцев денюжка, конечно, водилась, но они не дворяне и не священники. Вернер отхлебнул бодяги. В затуманенном мозгу крутилась назойливая мысль о засаде, пусть Старик и уверял, что все в ажуре. И по-прежнему не давал покоя сержант Рольф, этакий образец добродушия и услужливости.

Стараясь не привлекать внимание, Вернер оглядел постояльцев. Смуглого истфалийца он отбросил сразу. Судя по надменному взгляду и породистому лицу, тот был из дворянчиков и ненавидел это место еще больше поверенного. Сидевшие неподалеку от него мордовороты тоже не вызывали сомнений. Слишком много шрамов и татуировок на руках, а в кружках пахучей бодяги. Не похожи они на ищеек Ордена. Смачно кушают свое пойло да травят байки. Купцов и их охранников, пьянствовавших возле камина, уличить в подлости было еще сложней. Их заботили стучавшие по столу кости, а не заезжие полуночники.

Ланге с усилием проглотил обжигающую жидкость; шумно рыгнув, мельком глянул на вояку в эркере. Окутанный дымом странник, казалось, заснул с трубкой в зубах. Отвратная физия, – подумал Вернер, натягивая капюшон до самого носа. Морда хуже, чем у любого варнака. Лицо посечено шрамами, на правом глазу бельмо, жесткая борода с проседью давно не стрижена. На шее повязан черный платок. Темная стеганка и кожаные штаны незнакомца носили следы долгих походов. Похож на траппера или «изгоя». Есть в его фигуре нечто не совсем здоровое, свойственное выходцам из Убежища. Поморщившись, Вернер поймал себя на мысли, что уже где-то видел уродливого воина.

Поверенный выдохнул. Из подозреваемых оставалась только пара солдат, но их, не задумываясь, можно скидывать со счетов. Пьяные в стельку, они из последних сил требовали хмельное, оглашая зал маловразумительным блеянием. Сцепив зубы, корчмарь исполнил заказ, покачивая лысеющей головой.

– А вот и я! – крикнул сержант, заваливаясь в трактир. Лекаря с ним не было. – В говно наш эскулап, – пояснил он, – лежит, сука, обоссаный, в свинарнике. Слюни пускает да попердывает. Я сказал парням искупать его, привести, так сказать, в сознание, да опохмел налить, глядишь, отойдет. Нет, во гусь, мать его ети!