Дон Боррзини - Пунитаялини

Потом подхватишь пиво с орешками, рухнешь на диван, и будешь таращиться в TV – Window to the World, окно в мир – а оттуда плещет струя свежей грязи и дерьма. А твоя жена, страстная коза, побредет в спальню, сорвет с себя халат, и станет – ну не дураки же мы – вытрахиваться вибробратом с дилдатором. В глубины её естества будет долбиться механизм, а не хобот слоника. И мечтать, мыча и натирая соски с клитором, она будет о чем и о ком угодно, только не о тебе. Скажи, разве это жизнь?

Клайв размышлял о том, что какая же все-таки ипучая штучка эта жизнь. И не могла бы какая-нибудь из игрушек секс-шопа что-нибудь поделать с такой ситуацией? «Кстати, откуда в доме вибратор, ведь это же явная измена, если не откровенное предательство? У меня их полным-полно, – думал печально. – Надо было подарить ей на День Валентина самый лучший и дорогой, так было бы правильнее со всех точек зрения, включая деловую. Эх… И, наверное, правильно, что ушла, – подытожил горько. – Я сделал бы то же самое, будь я на её месте».

***

Когда Эшли уходила, Джо еще не осознавал… Уже когда за ней захлопнулись двери лифта, то понял, куда пошла. Дернулся одевать брюки, упал и ударился головой о стол. Вскочив, хотел бежать. Но что можно изменить? Как и где искать ее? Бегать по улице, спрашивая, где ближайший секс-шоп? Нормально, да? А если не ближайший? Вот ведь какую злую шутку могут сотворить с нами желания наши. Но, если бы он ничего не пожелал тогда, – и что?! Кости легли бы иначе, была бы какая-то другая реальность. Была бы она лучше? Была бы рядом с ним эта сумасшедшая красотка, приблуда чертова?

Положил Крока в пластмассовый контейнер, вышел. В магазине инвентаря купил лопату. С трудом нашел подходящее место, – город ведь, то бетон, то асфальт, то железо, то зеленая лужайка, черт подери. А чтобы просто земля, – поискать еще. Вот разве – здесь, возле мусорки, клочок. Выкопал ямку. Уложил контейнер с Гейтором. Постоял, скорбя. Перекрестил вдруг. Закопал. Утоптал. (Надо запомнить. Всё такое одинаковое вокруг. Лопата? Сдать назад, что ли? Да ладно, что с ней таскаться). Закинул в мусорный бак. Хотя бы никто не стал копать по свежему следу…

– —

* – Гарриет Бичер-Стоу обрела популярность благодаря написанию сентиментального романа «Хижина дяди Тома». Впоследствии опубликовала статью «Истинная история жизни жены Байрона», в которой донесла до общественности слухи о сожительстве Джона Байрона со своей единокровной сестрой Августой Марией Ли, что поубавило популярности сочинительнице. В старости впала в слабоумие, и в свои семьдесят семь лет почти слово в слово, совершенно для себя одной заново, творила собственный бестселлер, занимаясь жутким самоистязанием. Также приобрела некоторые дикие привычки. Марк Твен, сосед её по Хартфорду, вспоминал: дома в Хартфорде не запирались, и старушка Гарриет могла зайти в чей-нибудь дом, подобраться сзади к зазевавшемуся хозяину, да и издать вдруг такой боевой клич, что человек выпрыгивал из одежды.

Она стучала по двери ладошками, колотила её кулаками, пинала ногами. Потом навалилась на стену спиной, съехала вниз. (Как он мог? Я – женщина на одну ночь? И, главное, – где он теперь?) Эшли думала о том, что, если спросит консьержа – того самого Альберто – а он скажет, мол, тот мужик, что ли? – да выехал, и еще как-то спешил, ключи уронил, кажется. Так вот, тогда… Тогда у нее просто рухнет сердце. Ну не рухнет, но упадет, вывалится точно, и разобьется о мраморную плитку вестибюля. Ну не разобьется, но так будет валяться лишним чужим сгустком, истекая кровью на плитке. Конечно, тогда ей надо будет как-то эдак захихикать, глянув на Альберто – тогда уже все равно будет – и изречь, слегка, но впечатляюще вздохнув: «Я оказалась ему не по зубам. Слабак». А мерзкий Альберто – что открывал вчера дверь – тоже захихикает, причем с большим пониманием, и, хорохорясь, станет лапать ее глазами. С этим бесполезным сердцем на полу это будет уже не трудно, не важно.

«Но пока оно там, внутри, – думала она, размазывая по лицу слёзы, и, чего там греха таить, сопли и даже остатки чуждой спермы, – еще немного подожду. Немного совсем. Конечно, он же вышел купить чего-нибудь поесть. Господи, и что я за дура? Да пошел купить сигареты, зажигалку, или даже, внезапно образумясь, – презервативы! Решил вдруг, что надо все же предохраняться – мы друг друга практически не знаем и всё такое, вот и вышел за средствами предохранения, что очень сейчас к месту будет!»

А Джо, похоронив Крока, пребывая в угрюмом настроении, подходил к гостинице. «Неужели на такой ноте всё у нас и закончится?» – думал он, с содроганием представляя всевозможные мерзости, которые происходят с Пунитой где-то в этом же самом городе, может быть, даже совсем недалеко, – за тем поворотом. Происходят, в общем-то, по его вине. Лихорадочно размышлял, что же будет дальше – ну, то есть, появится Ялини еще в его жизни или нет? Шансы колебались, ситуация представлялась весьма шаткой, настроение было прескверным. Тем не менее, на всякий случай зашел в «KFC», купил пакет курятины после этаких расходов, а в бакалейной лавке: упаковку «Доктора Пеппера» со своим любимым вкусом (Вдруг она тоже любит с вишней?) и того-сего-другого по мелочи (А если сладкоежка? Или, – любит рыбу? Молочное? Вегетарианское?..) И вот с этим, скорее всего, бесполезным грузом, он и тащился в гостиницу.

Выйдя из лифта, однако, пошел живо, да что там пошел – побежал к себе! Она уже почти встала на ноги и готовилась опуститься к Альберто. И кто знает, чем бы всё это закончилось в её нынешнем состоянии души. Так что он подошел – то есть прибежал – как раз вовремя! «А я нам тут кой-чего купил», – выдохнул, пытаясь срочно взять себя в руки. Эшли, ойкнув, без лишних разговоров запрыгнула на него – ну как тогда на улице, и всё у него почему-то повывалилось на пол. Вжимаясь, шептала: «Ну заноси же меня к себе, к себе, противный. Где ты был?» – «Думаю, тебе надо поспать», – сказал, занося ее в номер. (И слава богу, что не стал ничего говорить вроде того, что, наверное, у тебя был тяжелый день, ты, поди, устала, и все такое). (Надо бы подобрать рассыпавшуюся снедь – теперь она очень пригодится!)

***

Проснувшись, сладко зевнула. Он возился в ванной. Ей почудилось, – звякнул металл. Потягиваясь, крикнула: «Пупсик, а что ты там закрылся и делаешь? (C ударением на „закрылся“). Чистишь свой пистолет, хи-хи?» Рассмеялся из-за двери: «Моя игрунья!» (Ну и слух. И вообще обостренные чувства). Выходя из ванной, зашвырнул кейс под кровать. Беззаботно отчитывался: «Когда шел хоронить Крока…» – «Зачем же без меня!» – «…То купил лопату. Случайно прикупил еще какую-то штуковину, какой-то шпингалет. Машинально. Продавец, такой болтун, он меня просто вконец заболтал, этот болтун навроде тебя». – «Я болтушка? – взвилась игриво, – А что, молчать, в рот воды набрав?» Осеклась, закрыв рот руками. Джо вышел зачем-то в коридор.