Сергей Усков - Подземный бастион

Ребята уселись вокруг, разглядывая находку и не решаясь открыть. Елы-палы, настоящий клад! Этому амбару, который пилят на дрова, не менее двухсот лет. Когда-то вокруг него ходили бородатые кряжистые старообрядцы, опальные золотодобытчики. Да и сам прадед Жука крестил лоб двумя перстами, серебро и золото утаивал от царской власти, перешедшей на троеперстное крестное знамение.

– Красивая коробочка! – Жора причмокнул языком. – И очень тяжелая. Открывай быстрей, Жук. Что медлишь?

– В этой коробочке, скорее всего, упрятан клад, значит, это принадлежит государству, – произнес Жига с видом знатока.

– Ты уверен, что это клад? – усомнился Жук. – Это сейф. И принадлежит нашей семье: бабуле, мамане и мне.

Друзья скисли: что так сразу обламывать? Одному бы Жуку ни за что сейф-ларец не заполучить.

– Смотрите, вместо ключа три поворотные ручки, – продолжал развивать мысль наследный отпрыск. – Это кодовый замок.

Жук взялся за крышку, рванул её. Вместе с крышкой приподнялся и сам ларец. Тогда обеими руками взял за торцы. Резко потряс. Звук странный. Совсем не металлический звон. Глухой и вязкий, словно ларец залит монолитом, треснувшим от времени и от удара топора-колуна.

Жора предложил:

– Поставить ларец на торец и хрястнуть обухом топора.

– Ларец сам по себе представляет ценность, а внутри, быть может, драгоценными камнями набит, – возразил Жук. – Будем открывать, как положено. Поспрашиваю у бабушки. Ей все равно придется показать находку. Не будем же мы скрывать то, что нашли в её доме!

– Эх, а так хотелось разбогатеть, – Жора вздохнул, как печальный слон в зоопарке.

– Я сказал «покажем», это не значит отдадим. Если что-то ценное есть в ларце, всем хватит. Главное в жизни – справедливо делиться, разве не так?

Друзья кивнули.

Бабушка сготовила обед. Стол почти накрыт. Картофельная бульба на молоке с яйцом дымилась в чугунке. Маринованные огурчики выложены в чашу, рядом шматок копченого сала, порезанный на тонкие ломтики, ароматный хлеб с хрустящей корочкой из местной пекарни. Вторым блюдом значились магазинские голубцы, доведенные в русской печи до нужной вкусности. Современные пищевые технологии удачно переплетались с исконной деревенской кухней.

Жук, ни слова не говоря, водрузил на стол ларец, пытливо вглядываясь в лицо бабушки. В бороздках её морщин сокрыты глубокие переживания от жизни, заполненной тяготами и лишениями, на чем зиждется бесценная человеческая мудрость.

– Наконец нашелся ларец! – воскликнула бабушка.

– Что значит «нашелся»? Кто-то о нем знал?

– В каждой семье тайны есть. И в нашей есть, жуткая история о беглом каторжнике, что пригрелся у нас, а потом сгинул. Тебе потому и не говорилось, что мал был.

– Ничего себе мал! – Жук расправил плечи, дескать, смотри: и ростом удался, и сложен неплохо.

– Умом мал, – пояснила бабушка. – Не кипишись. Всему свое время. Это длинная история. Давайте-ка со стола всю снедь в животы переместите. Кушайте на здоровье. Потом и расскажу.

Ребята рассредоточились по столу, замелькали вилки-ложки. В точности исполняя поручение бабушки, опорожняли одну тарелку за другой. Здоровый аппетит превращал обед в соревнование: кто быстрее и кто больше.

Бабушка присела, глаза потеплели. Хорошие ребята, жизнь готовит им непростые испытания, и никто им особо не поможет: безотцовщина – корень грядущих бед. Но, быть может, судьбой уготованы и счастливые находки, и берегов своих обретение.

Серебряный ларец, скорее, проклятие их семьи, чем посыл капризной удачи. Предания, передаваемые из поколения в поколение, переместили в 1870 год. Во власти наплыва ощущений далекого прошлого Анастасия Ивановна оставила гостей-помощников, проковыляла в комнату, отделенную от горницы дощатой перегородкой.

Это и было рабочее место учетчика. До сих пор тут стоит дубовый шкаф двухсотлетней давности, стол у окна, за которым сиживал её прадед. Этакий бородатый, степенный поселенец из братчины старообрядцев. В меру грамотный и шибко умный от природы. Начальное образование деда составили четыре класса церковно-приходской школы. До высших знаний довёл природный ум, бездна жизненного опыта и трепетно чтимые старообрядческие святыни.

Самобытный раскольник был взят заводчиком на ответственную работу, как самый грамотный, уважительный и уважаемый. Работа непыльная, и сопряжена со многими скрытыми моментами, вникать в которые крайне опасно. Хитрый заводчик взял государевы земли для извлечения природных богатств, чтобы в одном темпе полнилась и царская казна и его собственная.

Степенный прадед, макая гусиное перо в чугунную чернильницу, вписывал в учетную книгу количество подвод с песком и количество отмытого золота. Ежемесячно отправлял депешу в управу. В назначенные дни прибывал приказчик. Ему сдавали золото в обмен на деньги. Утаивать золотишко строжайше запрещено. Понятное дело, утаивали самые ушлые – в надежде получить настоящую цену. Сколачивали капиталец, финансовую подушку, как сейчас принято говорить.

Учетчик был в курсе многих тайных делишек, поползновений на хозяйскую собственность, как и хозяина – на царскую. Знал темную человеческую природу, все грани лавирования между тотальной зависимостью от власти царевой и власти заводчиков и собственным нежеланием стать навеки холуем и рабом.

Из старинного шкафа бабушка извлекла семейный альбом – толстую папку с кармашками для фотографий. Едва ли не на первой странице ткнула пальцем в пожелтевшее фото, где запечатлено семейство учетчика.

– Смотрите, – сказала бабушка. – На коленях у моего деда как раз найденная вами шкатулка.

Подростки сгрудились у дубового стола, пожирая глазами фотокарточку. Сомнений нет: между ларцом, найденным сегодня, и ларцом на фото незапамятной давности отличий нет. Если, конечно, не учитывать налет времени – желтизну и размытость контуров. Из всех старинных фотографий эта сохранилась великолепно. Это настораживает.

– А теперь посмотрите на задний фон. Часы показывают или раннее утро, или поздний вечер.

– Точно, – произнес Жук. – В те времена фотографировались при дневном свете. Значит, часы просто-напросто остановлены. Маленькая стрелка на семи, большая на единице – вот тебе цифры для кода замка.

– Но цифр две: 7 и 1. У замка трехзначный код, – сказал Жора.

– Час после полудня… это же 13! Значит, цифру будут 7 и 13. Или 7, 1, 3. – Жук заулыбался, глотка того и гляди исторгнет победный клич.

– Бабушка, – вкрадчивым тоном сказал Жук, – признайся, ты что-то знаешь про этот ларец.

– Ну конечно! Эта история передается от деда к внуку. Дед наш трагически погиб, а перед смертью он мне рассказал…