Сергей Усков - Подземный бастион

Поселку за триста лет. Выстроен на пересеченной местности в чаше горной долины. Приболоченную низину рассекает речка, полноводная лишь во время весеннего паводка и летних затяжных дождей. В ее русло собираются воды с окрестных лесистых гор. Речку триста лет назад запрудили. Плотина с мощным стальным водосбросом до сих пор в исправном состоянии. И старинный завод до сих пор коптит небо, переплавляя лом цветных металлов.

Улицы поселка террасами опоясывают горную гряду под триста метров с покатыми вершинами, ярко-зелеными летом. Проглядывают залысины отвесных скал. За отрогами темнеют еловые пади.

Ближе к реке старинных домов гораздо больше. Есть дома, удивляющие месторасположением. Проселочная дорога упирается прямо в один из таких домов. И зазевавшийся водитель запросто может въехать в рубленый пятистенок, почерневший за добрую сотню-другую лет. Из каких-то непонятных соображений бревенчатое строение суживало проезжую часть.

В этом доме и жила бабушка Жука. Оказывается, по её словам, в дореволюционное время это была изба учетчика. Сидел у окна бородатый старообрядец и дремучим взглядом поглядывал на дорогу. А по ней тянулись телеги, груженные золотоносным песком. Вдоль речки на несколько километров располагались золотоносные породы.

Золотодобытчики подводами доставляли песок в поселок на специальную площадку, где шла ступенчатая промывка. Отработанным песком, из которого извлекли самородное золото, отсыпали огороды. Учетчик в избе считал повозки с песком. Оплата артели шла как по количеству вывезенного песка, так и извлеченному золоту.

Учетчик был правой рукой приказчика. По нынешним временам ответственным помощником исполнительного директора могучей корпорации, собравшей полный цикл горнорудного производства: и шахты, и железоплавильные заводы, и фабрики камнерезных промыслов. И по легенде, имевшей собственный монетный двор.

Как говорил Жук, дому двести лет. Нижняя треть сруба – из кряжей лиственницы, которая с годами лишь упрочняется. Дом выстроен предками Жука. Не менее пяти поколений проживали в этом кондовом строении. Ценные реликвии дореволюционного быта до сих пор в обиходе у бабки. Это и печная утварь (кочерги, ухваты) и медный самовар на углях, лопаты и вилы со старинным клеймом знаменитого горнозаводчика.

Бабка под стать дому – крепка и жилиста. Тяжелая трудовая жизнь не согнула спину, лишь подсушила тело, добавила жил в работящие руки да грубые мужские ноты в родовой командирский голос. На простецком лице боевой бабули здоровый румянец. Раскосые глаза с хитроватым прищуром указывали на присутствие восточной крови, блюли чистоту рода старообрядцы, а вот поди же ты.

Все в династии учетчиков жили особняком. Все они были связующим звеном между власть предержащими и трудовым людом. Когда золотоносный промысел пошел на убыль, дед нынешней бабушки выстроил небольшой постоялый двор с трактиром. По рассказам он был ушлым и вертким, якшался с людьми лихими.

Жук мечтал, что именно он унаследует дом, ценность которого в земельном участке аж в двадцать соток. Какой же здесь можно возвести шикарный коттедж, выстроить конный двор с десятком племенных лошадок!

Он приезжал как будущий хозяин, и Анастасия Ивановна, бабушка по матери, признавала в нем наследника, лишь бы ей нашелся уголок в его будущих шикарных хоромах. Жить в доме, выпирающем к середине дороги, ей, признаться, порядком надоело. Уже не раз зазевавшиеся водители таранили дом. Перекошенный сруб плохо держал тепло. И, главное, протекала крыша.

У бабушки был мобильный телефон, подаренный на семидесятипятилетний юбилей. На удивление, она быстро выучилась им пользоваться, так что всегда была на связи. По звонку внука загодя вышла на высокое крыльцо древней избы.

Из-за поворота дороги показалась троица подростков, бодро вышагивающих в утренней тиши. Старушка помахала рукой. Они в ответ тоже помахали. Вскоре бабуля уже обнимала дорогого внучка. Жора и Жига перетаптывались рядом.

– На целый день к тебе, и, может быть, с ночевкой, – сказал Жук. – Работников тебе привез. Ух какие!

Жора и Жига, как по команде, согнули руки в локтях, демонстрируя мускулы. Не будь руки скрыты рукавами куртки, показали бы – у одного жировую складку, у второго мощный рычаг, обтянутый кожей.

Бабка хохотнула, глядя на дурашливых друзей. Радушно поприветствовала:

– Доброго вам здравия, ребятушки. Сначала, как водится, за стол. Блинов напекла, сметанка свежая, молочко парное.

– Ух, ты! А на работу время останется? – поинтересовался Жора.

– Что конкретно хотите сделать? – спросила бабушка, подперев бока жилистыми руками.

Жук ответил, точно сам выдал указание хозяйке дома:

– Вспашем огород мотоблоком. Ты нам сделаешь рекламу: обойдешь соседей и расхвалишь нас. Я думаю, заказы появятся. Мы вдобавок дров тебе напилим и наколем. Ты, помнится, говорила, старый амбар надо на дрова пустить.

– Управитесь?

– В прошлый год вдвоем с мамкой вспахали. В этот раз смотри, какую бригаду привез! Я буду пахать, они боронить.

Бабка покачала головой. Такую ватагу и не прокормить, если в самом деле на все выходные приехали. За столом всё угощение они смели за десять минут, бабка только взмахнула руками. Аппетит у ребяток прямо-таки зверский.

Из русской печи блины гораздо вкуснее. Их не надо переворачивать: блин сразу жарится со всех сторон. Вынимается сковорода с блином, как в сказке, румяным, тонким, запашистым. Такой блин макаешь в сметану, густую, как созревший мед, и спешишь отправить в рот, уже полный сладкого предчувствия.

Как-то по осени бабушка запекла целого гуся. Он лежал в чугунной жаровне точно поросенок, уснувший в блюде с печеными яблоками. Сочный, нежный, с тонкой хрустящей корочкой. Вкуснее мясного блюда не едали.

– Не знаю, что на обед вам сварганить. Гусята еще с ладошку, ягнята с кошку! – Улыбалась бабушка, глядя на смакующих хлопцев.

– Сделай похлебку из картошки, молока и яиц. Когда она только что из печки – такая вкуснотища!

– А я думаю, какой бы продукт не положить в печку, оттуда он выходит такой, что пальчики оближешь, – сказал Жора, слизывая с пальцев сметану.

– В печке встроенное волшебство! – воскликнул Жига.

– Не волшебство, а мастерство, – поправил Жук. – Сейчас вам покажу, как обыкновенное мастерство встает вровень с волшебством.

После завтрака переместились в крытый двор. Жук выкатил мотоблок. По характеристикам почти мини-трактор. Сам едет, тащит за собой плуг с регулируемой глубиной вспашки. Есть и борона, и целый арсенал приспособлений.

Яркое майское солнце обдавало июльской жарой. Ребята скинули рубашки, ничуть не смущаясь молочной бледности кожи и далеко не атлетического телосложения. Жора весь в складках жира, Жига, наоборот, с торчащими во все стороны костями. Лишь Жук сложен пропорционально с легким очертанием бицепсов.