Михаил Красильников - Улеум

Гейммастер грустно улыбается:

– Их желание меня убить представляет опасность не для меня, а для них самих. Я не желаю им вреда. Они ведь тоже живые существа, твои творения. Не знаю, зачем ты вселяешь в них эту нелепую одержимость моей скромной персоной и веру в существование способа добиться моей гибели. Последний раз они облили меня какой-то едкой жидкостью, испортили плащ, подаренный королём. Куда такое годится?

Андрею нет дела и до испорченного плаща. Ему важно, чтобы его требования безукоризненно выполнялись.

– На тебя и раньше нападали, – произносит он. – Люди всегда с подозрением относились к бессмертным, но ты никогда не уходил в тень, в леса. С чего ты решил, что теперь тебе позволительно меня ослушаться?

– Раньше меня пытались убить глупцы, религиозные фанатики и сумасшедшие, – отвечает старик, – а сейчас, в последние триста лет, данным вопросом целенаправленно занялась некая организованная группа. Возможно, на мне отрабатывается методика уничтожения бессмертных в принципе. Если нападающие преуспеют в этом, они смогут, в перспективе, убить и тебя, создатель. Надеюсь, однако, ничего подобного не произойдёт.

Ему на плечо, заинтересовавшись разговором, садится любопытная стрекоза. Ей хочется знать, с чего это два странных человека решили устроить аудиенцию в её лесу. У Андрея по руке ползёт ящерка, несущая в свёрнутом хвосте баночку с чем-то светящимся. Андрей аккуратно пересаживает милую рептилию на камень и некоторое время наблюдает за её неторопливым бегством. Огромные цветы за спинами беседующих поворачивают свои головки, словно принюхиваясь к той части неба, откуда уже виднеется столь милое им дневное светило – первое из трёх.

Андрей замечает, что на природе Гейммастер уже не выглядит как хмурый башенный воин-маг, каким он был лет семьсот назад. Теперь, скорее, он напоминает друида-пацифиста, черпающего свою силу из сплетения древесных корней и соков редких, известных лишь ему трав. Пребывание на свежем воздухе идёт старику на пользу. Но зачем он нужен на природе? У него совсем иной круг задач.

– И всё же я дал тебе ясный приказ, а ты ослушался, – выговаривает Андрей и удостаивает Гейммастера взглядом строгого, но справедливого завуча, ждущего ответа от школьного хулигана. Старик же, как и положено хулигану, предпочитает играть в молчанку, невозмутимо, словно бы с издёвкой, улыбаясь. «Похоже, он опять расслабился и начал терять веру, – думает Андрей, – надо бы впечатлить его парой ярких фокусов, провернуть что-нибудь невозможное и эффектное. Или ужасное». Раньше такая тактика срабатывала. Но Андрею лень заходить в консоль и что-то придумывать. Проще поступить так, как поступают все недалекие начальники: как следует отругать непокорного слугу и пригрозить санкциями. Но и это делать лень. Андрей отворачивается, глядит на всплывающий из-за горизонта огненный диск и произносит:

– Ладно, у меня мало времени. Расскажи-ка, что тут у вас произошло за время моего отсутствия?

Гейммастер взбирается на валун и пристраивается одесную своего господина, стараясь принять ту же позу, что и Андрей.

– Люди сошли с ума, – печально произносит он. – Напрасно ты вообще придумал города. Помнишь, как всё было, когда ты впервые явился мне? Когда одарил меня даром бессмертия? Люди жили в лесах, горах, всем хватало места, хватало еды и воды. Было принято делиться, давать кров в непогоду, помогать. От этого зависело выживание нашего вида. Мы были так слабы тогда, ничего не знали, не умели.

Он смотрит на Андрея, но тот молчит и даже не оборачивается. Не дождавшись ответа, старик продолжает:

– Зря ты придумал деньги. Это так преумножило творимое зло…

– Ты упрекаешь меня? – удивлённо прерывает его Андрей. – Тебе не должно быть дела до моих замыслов. Ты не видишь моих целей, не понимаешь, что я строю. Когда я тебя встретил, вы жили, как звери. Носили шкуры, рычали, кусались. Не идеализируй прошлое, а сказки об утраченных садах Эдема оставь нынешним своим легковерным слушателям. В отличие от них я был в этом «раю» и сам видел этих «добрых» пращуров. Не лезь, куда тебя не просят. Твоё дело – копить информацию и передавать её мне. И всё. Повтори.

– Прости меня, господин, – гундит Гейммастер. – Мой разум не способен возвыситься до твоих Великих дел. Я лишь сравниваю то, что было раньше, и то, что есть сейчас. Я вижу, как реки крови становятся полноводней, злодейства страшнее, несправедливость безнаказанней. Я слаб. Ты просил не отвлекать тебя по пустякам, но порой я не выдерживаю и взываю к тебе. Когда гибнут невинные, когда праведные караются, а злодеи награждаются, когда чума пожирает целые страны, я кричу тебе: «Вмешайся, яви Силу, сверши Закон!» Но ты молчишь. Ты всегда молчишь.

«Вот так дела, – думает Андрей. – Похоже, старик либо окончательно отчаялся, либо невероятно осмелел. Либо и то и другое. Раньше он никогда не позволял себе подобных речей».

Кто дал ему такое право? Он обвиняет создателя Мира в том, что Мир живой, что в нём есть сила и слабость, верность и предательство, честь и коварство. Кто обещал, что за любым творимым злом непременно последует возмездие? Кто обещал, что всемогущая сила будет, словно божественная скорая помощь, прилетать к больным и убогим и ставить их на ноги? Взмахом руки останавливать войны, хватать за руку отравителя или вора, крадущего у бедняка последнюю копейку? Пусть жители Улеума сами учатся мирному сосуществованию, если уж им так приспичило быть счастливыми. Андрею же, наоборот, выгодны войны. Улеум должен быть динамичен, интересен для будущих игроков. Никто не захочет залипать в сладкой утопии, где царит покой и справедливость.

Сколь очевидными не были бы эти мысли для Андрея, он не видит смысла распинаться перед стариком и доносить их до него, всё равно тот ничего не поймёт. Сохраняя недовольный тон, Андрей произносит:

– Да, я видел гору сообщений от тебя. Знаешь, я уже перестал обращать на них внимание. Когда-нибудь я расскажу тебе сказку про мальчика, который кричал: «Волки!» Сейчас недосуг. Но мораль в ней такова: ты сам роешь себе яму, засыпая меня информацией фальшивой значимости. Когда произойдёт нечто действительно важное, я просто проигнорирую твоё послание и оперативно не вмешаюсь. Твоя слабость может привести к катастрофе, понимаешь ты это?

Гейммастер опускает глаза, плечи его опадают, руки разжимаются и посох едва не падает в траву, но останавливается, паря прямо в воздухе, и начинает медленно подниматься назад.

– Я глуп и слаб, господин, – произносит старик. – Ожесточи моё сердце или замени камнем. Тогда я стану тебе идеальным слугой.

– Консул! – кричит Андрей.

Консоль тут же появляется в облаке Инкарны, вырывается из звенящей, быстро гаснущей пыли и раболепно расстилается перед хозяином.