Арина Теплова - Опричник

Мальчишки были новобранцы, которых привезли в монастырь всего два месяца назад. Теперь у них шла игра-бой «стенка на стенку», где каждый отряд из дюжины человек должен был вытеснить своих противников за условную черту, проведенную палкой на пыльной земле. Мальчишки с силой наваливались на противников, нанося удары противоположным бойцам, ударяя только по телу и рукам. Ударять в лицо и бить ногами категорически запрещалось. За это боец выводился из строя, и отряд получал недовольные окрики от старца Онагоста, который руководил всем этим действом.

Мирон знал, что через две недели эти новобранцы будут подвергнуты очень суровому испытанию, называемому «солярный солнцеворот», и лишь несколько из них, пройдя эту проверку, состоящую из нескольких десятков трудных заданий, смогут преодолеть себя и выполнить все, что им будет велено. И только эти несколько получат от волхвов-старцев новое боевое имя и право на дальнейшие тренировки духа и тела в тайном монастыре. А после двухлетней подготовки вступят в ряды их «Волчьей сотни». Сначала учась под руководством более опытного напарника, потом, возможно, и сами станут ведущими.

Многие воины так и оставались запасными или подручными, ибо более определенного уровня мастерства в магии и ратном деле не могли достигнуть. Но они всегда были верными помощниками и союзниками более опытных витязей. Таким оказался, например, его брат Василий, который был старше Мирона на три года, но все же более знал заговоры и травы, чем ратное дело. Оттого именно Мирон, которому едва исполнилось двадцать два года, был вожаком в их двойке, принимал стратегические и боевые решения и очень часто положительный исход боя с нечистью зависел именно от него, Мирона. Однако в битве помощники все же становились сильным подспорьем более опытным воинам. Да, они были менее умелыми, но все же даже самые слабые витязи из «волчьей сотни» на голову превосходили в ратном мастерстве любого царского опричника или стрельца.

Мирон получил свое боевое имя в четырнадцать лет. До этого он и не знал про тайный монастырь, где воспитывалась сотня воинов-ратников. И ранее несколько лет подряд состоял в дружине у своего двоюродного дяди в Муроме, куда в одиннадцать лет его отправил отец, как буйного и неуправляемого мальчонку, который бредил войной. Под предводительством дяди, умелого витязя, который повидал не одну сечу, Мирон достиг совершенства в бою. Попав же в тайный монастырь, начал заниматься больше своим боевым духом и тайными знаниями, такими, как медитация, гипноз и энергия.

В четырнадцать лет пройдя обряд имянаречения, он получил имя Мечислав, что означало «Славный меч». Его боевое имя знали только трое: брат и старцы Радогор и Онагост. Будучи толковым, выносливым и имея задатки к обучению магическим способностям, Мирон быстро выбился в самые искусные ученики монастыря, став любимцем настоятеля, старца Радогора. Самым таинственным знаниям и умениям Радогор лично обучал только некоторых ратников-волков. В их числе был и Мирон. Уже спустя год Мирон получил свое первое дело по выслеживанию тайных лазутчиков крымского хана и их устранению. Сабуров в числе пяти бойцов с блеском выполнил порученное им задание, разделавшись с дюжиной ханских лазутчиков, и одного им удалось даже взять в плен.

Теперь «Волчья сотня» насчитывала восемьдесят ратников, потеряв в последнем сражении за Москву в прошлом году почти двадцать товарищей. Да, воины сотни могли сражаться сразу с несколькими противниками, в чем была немалая заслуга старцев монастыря, и один ратник-волк стоил нескольких стрельцов или опричников царя, но все же и они понесли потери.

Сейчас в тайном монастыре за обучением и наставлением восьмидесяти воинов следили семь старцев-монахов. Все они были уже в летах, и самому молодому миновало семьдесят. Каждый из старцев владел определенным слоем древних знаний и практических навыков в той или иной сфере и обучал этому витязей сотни. Так же на территории монастыря проживали старый мельник, кузнец и поп.

Пройдя до первой конюшни, Мирон замедлил шаг, высматривая глазами брата Василия. Но его не было видно на дворе. В этот момент к нему подбежал взбудораженный мальчонка, видимо, один из тех, которые чуть ранее бодались «стенка на стенку». И, почти налетев на высокого Мирона, выпалил:

– Мирон Иванович, мы верх одержали!

– Чего кричишь, как сорока? – осадил паренька Сабуров, поморщившись. У Мирона на душе скребли кошки, и детская радость мальчишки раздражала его.

– Простите, – тут же сдулся парень и, подняв глаза на Мирона, который в этот миг оправлял на поясе длинный нож, сказал: – Я бы хотел попросить вас кое о чем, Мирон Иванович.

– Да? – спросил Мирон, бросив взор на парня.

– Все старцы и мудрый Радогор говорят, что вы самый умелый и сильный среди братьев.

– Врут они все, – хмыкнул Сабуров и, вытянув руку, показал парнишке страшный шрам на запястье левой руки и мизинец с отрубленной фалангой. – Был бы умел, не красовался бы таким.

– И все же! – не унимался мальчик, устремив на суровое обветренное лицо Мирона свои ясные голубые глаза. – Мне помощь ваша нужна, вернее, подсказка.

– Да говори уже, не томи, – выпалил Мирон. Мальчик довольно улыбнулся тому, что неприступный суровый Сабуров не только продолжил с ним говорить, но и согласился помочь.

– Через три дня у нас испытания будут в лесу. На этого, как его, – мальчик замялся, подбирая забытое слово. – Ну, лежать надо тайно.

– Пластуна? – помог ему Мирон, прочитав мысли мальчонки. Иногда, когда перед ним была совсем чистая душа, очень часто детская, Мирон мог почти безошибочно считывать мысли. В основном это были люди, которые не умели лгать, и их сознание не покрывалось мутным облаком, которое прятало мысли от проникновения. Именно старец Добран учил сотников этим умениям, а также гипнозу и успокоению духа.

– Ага, на него. А я не знаю, как мне не оплошать, – вздохнул мальчонка.

– И что же, старец Онагост не учил вас, как надобно?

– Учил. И в лес мы с Митькой каждый вечер бегаем, чтоб получилось-то. И грязью обмажемся, и в мох зароемся, и лежим по несколько часов, не шелохнувшись.

– Ну и верно, – кивнул Мирон.

– А он, заяц-то, все равно боится нас и не подходит более чем на четыре аршина. Боится, видать. А нам велено, лежа, как «пластун», ждать, пока проходящий заяц не подойдет, и поймать его! И кто поймает, тот выдержит испытание.

– А…

– А я очень хочу поймать! – выпалил мальчик. – Но никак не выходит. А ведь я хочу, как вы, тоже в сотне быть! Подскажите мне, Мирон Иванович, хитрость какую.

Наклонившись к мальчику, Мирон показал ему рукой приблизиться к его лицу. Паренек чуть привстал на цыпочки, и Мирон шепотом сказал: