Арина Теплова - Опричник

– Проклятый ангел все знает…

Призрак сделал ударение именно на первый слог в слове «проклятый», пытаясь, видимо, уточнить значение слова. Мирон понимал, что, опять же, слова призрака слышит только он, ибо и его отец, и бабы с девицами, которые толпились у постели, стояли, замерев над телом царицы, даже не смотря в сторону призрака. Дикими глазами, взирая на неподвижную прозрачную душу Марфы, Мирон одними губами, чтобы никто не услышал, прошептал:

– Проклятый ангел?

Призрак, душа царицы, медленно кивнул и чуть прикрыл глаза в знак согласия. Привидение быстро развернулось и устремилось прочь, взмыв вверх, и уже через минуту исчезло.

– Преставилась! – громко произнес Мирон и услышал, как окружающие: мать царицы и сенные девки, – истошно заголосили и запричитали. Окольничий Иван Михайлович же замер у изголовья кровати, словно не мог поверить во все происходящее.

– Иван Сабуров отравил царицу! – вдруг дико вскричала старица, которая находилась при матери Марфы Васильевны.

Стремительно развернувшись и вперив убийственный взор в сухую неприятную старуху, Мирон смертельно побледнел.

– Да ты что, спятила, старая?! – прохрипел молодой человек, испепеляя серым взглядом старицу, которая дрожащей рукой указывала на его отца и вся тряслась.

Иван Михайлович стоял с бледным каменным лицом и смотрел на всех окружающих. Ни одно слово не слетело с его уст…

В тот же день окольничий Иван Сабуров, отец Мирона, был арестован. На основании того, что был последним, кто видел царицу до смертельного приступа, Ивана Михайловича обвинили в государственной измене и в отравлении государыни. По указу взбешенного царя Сабурова-старшего заточили в самую страшную тюрьму Москвы, посадив в «каменный мешок», камеру, вырытую в земле, промозглую, влажную и темную. В этом жутком «мешке» человек мог прожить не более полугода, медленно умирая.

Мирона и Василия Сабуровых спасло от опалы и ареста только заступничество старца Радогора, который на коленях несколько часов убеждал царя Ивана Васильевича в невиновности молодых людей и в том, что они не были в сговоре со своим отцом. Лишь благодаря этому, Мирон и Василий остались на свободе. Но по царскому указу им навсегда запретили появляться не только в Александровской слободе, но и перед очами государя.

Ивана Михайловича Сабурова приговорили к пожизненному заточению, и спасти его могло только чудо…

Москва, Пушкарская слобода

1572 год, 20 мая

– Куда прешь, чумовой! – закричал истошно мужик с телеги, когда вороной жеребец Сабурова почти налетел на серую кобылу, которая тяжело тянула телегу с пушечными ядрами.

Кобыла испуганно заржала, потому что конь Мирона со всей силы лягнул ее копытами по боку. Резко осадив вороного, Мирон пришел в себя. Пребывая в своих мрачных думах, он гнал коня галопом, не разбирая дороги, и не увидел телегу, которая пересекала ему путь. Сабуров проворно отвел своего коня в сторону, пропуская повозку с грузом.

– Прости, сердешный, не заметил, – произнес хмуро Мирон, обращаясь к вознице.

Мужик как-то зло зыркнул на молодого человека и начал стегать кобылу, чтобы та тянула воз дальше.

– Нету управы на вас, душегубов! Псы царские! – выплюнул мужик в лицо молодого человека, проехав на телеге мимо всадника.

Слова его задели Сабурова, но на его душе было так гадко и тошно, что он промолчал, не желая связываться с этим злым мужиком, которому, видимо, не понравился его вид опричника в черном коротком кафтане и темных сапогах.

Телега наконец проехала, и Мирон, потрепав коня по холке, чуть надавил каблуками сапог на его бока и направил вороного дальше в сторону Белого города. Там, в центральной части Москвы, располагались дворы и усадьбы самых родовитых и богатых бояр и дворян. Сабурову предстояла незавидная участь – он должен был сообщить матушке и сестрам о печальной доле, которая постигла отца. Мирон был вторым сыном в большом семействе Сабуровых. Кроме него, отец с матерью родили еще двух сыновей и трех дочерей. К этому времени в живых остались только они с Василием и две сестренки, десяти и тринадцати лет.

Погоняя ногами жеребца, Мирон скакал дальше, невольно взирая по сторонам. Он видел, как практически во всех дворах, простых и побогаче, идет строительство. Зеленые деревья и кустарники, выжившие после страшного пожара, прикрывали некоторые еще не тронутые пепелища, и обозримая картина не была такой плачевной, как прошедшей зимой. Новые деревянные хоромы с теремами и избы красовались уже почти повсюду, и жители города потихоньку втягивались в привычное жизненное русло. Однако окружающие картины навевали на Мирона трагичные и жуткие воспоминания о прошлом годе.

Тогда, в мае 1571 года, на Москву был совершен набег крымского хана Девлет-Гирея. Это был карательный поход с целью захватить ясырей, пленных, которых угоняли в рабство. Царские военные походы царя Ивана IV на Казанское ханство с целью его завоевания и порабощения уже давно раздражали крымских ханов, а долгое отсутствие «поминок» – дани в виде денег и пушнины – вконец разозлило царствующего крымского хана Гирея.

Хитростью обойдя оборонительные русские войска, которые ждали его под Серпуховом, хан Девлет-Гирей со своим сорокатысячным войском приблизился к Москве со стороны Угры, до этого переправившись через Оку. Разбив немногочисленный пограничный отряд воеводы Волынского, крымский хан направился к пригородным посадам и усадьбам, окружавшим Москву. Убивая, грабя и поджигая села и деревни, крымское войско устремилось к городу. К этому времени основные войска русских также ворвались в Москву, обороняя ее. В ходе ожесточенного боя войска хана оттеснили русских. Но к этому времени огонь с окрестных посадов, которые крымские янычары запалили еще ранее, перекинулся на Москву. Деревянный город заполыхал и полностью сгорел дотла за несколько часов. Единственным безопасным местом остался каменный кремль. Бегущие от пожарища горожане, пытаясь укрыться от огня у Москвы-реки, создали страшную давку, в которой погибло множество народу.

Видя полыхающий город, хан Девлет-Гирей решил его не штурмовать, а направился по рязанской дороге домой, по пути опустошая и грабя окрестные земли и уводя за собой многочисленных пленных…

Итогом этого дикого, разрушительного набега крымского хана и чудовищного пожарища стали около сотни тысяч русских воинов, погибших от ран в бою, тысячи горожан, сгоревших и задохнувшихся в пожаре, семьдесят тысяч русичей, угнанных ханом в рабство. В самой Москве трупов было так много, что их скидывали прямо в реку, ибо хоронили только тех, у кого остались родные.

Мирон и Василий Сабуровы в числе опричного войска Василия Темкина также бились с ханскими янычарами, бок о бок с другими русскими войсками. Тот бой был жуткий и кровопролитный. И много часов подряд Сабуровы рубились с неприятелем на Васильевском лугу и окраинах города, но русские проиграли ту битву.