Арина Теплова - Опричник

– Да, именно там, бабушка, – кивнула Людмила.

Все трое: старуха, мальчик и немой горбун, – оказались пленниками колдуна, которые прислуживали ему. Он держал их в своем логове и не выпускал на свободу. Едва пленники осознали, что Сабуров покончил с колдуном и теперь они свободны, бабка просеменила к Мирону и, гладя его по руке, вымолвила:

– Вот спасибо тебе, соколик! Избавил нас от этого ирода нечистого! Почитай, кучу лет я в услужении у него. Как поймал, так на волю не выпускал. Думала, здесь помру.

– Вы же без цепей, отчего не ушли? – спросила Людмила.

– А это видели? – возмутился мальчонка десяти лет, который встал с лавки и показал свое запястье, на котором красовался черный кованный тонкий браслет. – Едва мы от логова чуть дальше отходим, чем колдун велел, так дышать не можем. Заколдованный браслет.

– Дак снимите его, – велел Мирон.

– Ага, колдун сказал, если снимем, сразу и помрем, – проскрежетала старуха. Горбун так же отложил свое занятие и тоже приблизился к ним, как-то по-собачьи преданно смотря на Сабурова.

Мирон протянул руку к браслету мальчика и начал прощупывать энергию, которая явно наполняла колдовскую вещь. Черный браслет излучал странную, едва уловимую энергию. Сабурову показалось, что она вроде бы слабеет с каждым мигом, но он не был уверен.

– Так это вы таскали еду с условленного места в лесу, что люди купца привозили? – догадался Мирон.

– Мы, соколик. Егорка с Михеечем таскали. Колдун проклятый с ними в тайный ход ходил и следил, чтобы не сбегли, – объяснила старуха.

– И давно вы у колдуна в пленниках? – задала вопрос Людмила, проходя, и, увидев в деревянной миске пироги, спросила: – Можно, бабушка, я пирог съем? А то есть больно хочется.

– Кушай, сердешная, – кивнула бабка и, вновь обернувшись к Мирону, ответила: – Я уже почти тридцать лет тут. Михееч десять, он немой с рождения. А Егорушку он в том году поймал.

– Думаю, с вашими браслетами старец Радогор разберется, – сказал Сабуров. – Свезу вас к нему, авось снимет заклятье. Ты лучше, бабушка, скажи, нет ли места какого тайного, где колдун свое добро прятал?

– Нет, соколик, не ведаю о таком. Ни разу не видела.

– А может, сундук какой есть, к которому вам запрещено было прикасаться? – спросила Людмила, с жадностью засовывая себе в рот последний кусок пирога.

– Нет вроде, – задумалась старуха. – Везде я прибирала раз в неделю.

– Как же, бабушка, а в спальне его? – вдруг выпалил Егорка. Бабка перевела взор на мальчика и закивала:

– И правда, внучек. В спальне своей колдун никогда не разрешал прибирать. Даже близко к комнате не давал подходить.

– И где спальня эта? – тут же воодушевился Мирон.

– Самая последняя дверь по коридору.

Сорвавшись с места, Мирон устремился, куда указала старуха. Он ворвался в комнату и огляделся. Стены были выложены бревнами, но без окон. В углу находился большой сундук, посередине стояла кровать, устланная медвежьим мехом. Балдахина на кровати не было, и лишь мощные широкие черные столбы по краям кровати говорили о том, что когда-то возможно он и был.

Людмила тоже появилась на пороге спальни колдуна вслед за молодым человеком. В этот миг Мирон уже простукивал стены кулаком, ища пустоты. Он искал тайник, как догадалась девушка. Она прошла внутрь и начала следить за действиями Сабурова, который сверху донизу упорно стучал по дереву. Монахиня молча стояла у кровати и не спускала взгляда с Мирона, надеясь, что он все же найдет тайник. Спустя полчаса Сабуров закончил, так и не найдя пустот, и в запале выдохнул:

– Ничего не слыхать!

– А может, нет здесь тайника? – спросила девушка.

– Ага. А Чаша тогда где?

– Не знаю.

– Вот тогда и помолчи! И не говори под руку, – рыкнул на нее Сабуров, продолжая свое дело.

Наверное, еще через полчаса, когда Мирон так и не нашел ни одной пустоты в комнате, он уставился на деревянный пол. В этот момент в спальню пришли Егорка со старухой и спросили Людмилу, что им делать. Девушка попросила их обождать в горнице с печью или идти наружу. Старуха ответила, что им боязно идти одним, и они будут дожидаться их. Бывшие пленники ушли, а Людмила, устало облокотившись о деревянную стойку кровати, напряженно и печально посмотрела на Мирона, который упорно стучал уже по полу. Отчего-то она подозревала, что все напрасно, и Чаши здесь нет. Увидев, как молодой человек взобрался на сундук и уставился на деревянный потолок, она не выдержала и хмуро спросила:

– Ты и потолок, Мирон Иванович, смотреть будешь? Вряд ли колдун туда ее спрятал. Может, еще в других комнатах поищем?

– Ты, девка, не понимаешь, – произнес, ощетинившись, Мирон. – Мне эта Чаша, как воздух нужна. Без нее не пойду отсюдова. И, если понадобится, все это логово разворочу и по бревнам раскидаю. Но Чашу добуду! Чую я, здесь она где-то!

Замолчав, он принялся простукивать потолок. Людмила устало оперлась о деревянную широкую стойку кровати и вдруг ощутила странную вибрацию под щекой. Словно в дереве было сердце, и оно отбивало глухие удары. Опешив, девушка приложила руку к деревянному столбу и почувствовала ладонью едва ощутимую пульсацию. Почти незаметную, еле уловимую.

– Мирон Иванович! – выпалила Людмила ошарашенно.

– Чего? – обернулся он к ней.

– Здесь в столбе что-то бьется, навроде сердца в груди.

– Что за бред говоришь? – нахмурился Сабуров.

– Ты сам руку приложи!

Стремглав спрыгнув с сундука, молодой человек приложил руку к тому месту, куда указала Людмила. Уже через миг он вперился в девушку опешившим взглядом и, быстро сжав кулак, со всей силы ударил по деревянному столбу. Тонкая панель треснула, и вывалился кусок древесины. Мирон приник лицом к дыре в столбе, а затем проворно сунул руку внутрь. Он вытащил небольшую выкованную из тонкой меди чашу, которая была чуть зеленоватого оттенка. Потертая, размером немного более мужской ладони, она была вся испещрена диковинными рисунками, выгравированными на ее поверхности внутри и снаружи. Мирон начал вертеть вещицу в руках, осматривая и чувствуя, как в его душе растет ликование. Чаша, от которой зависела жизнь его отца, была найдена, оставалось только свезти ее царю. Людмила стояла рядом с молодым человеком, тоже с интересом и восхищением разглядывая реликвию, почти не веря в то, что им удалось найти ее.

Ощущая, что Чаша действительно странно необычно пульсирует, будто в ней бьется маленькое сердце, Мирон понял, что это явно волшебная вещь, которую он искал. Все-таки не зря же колдун спрятал ее здесь и никого не пускал. Оставалось лишь проверить ее при лунном свете на радугу и можно отправляться в Москву.

– Благодарствую тебе, Божечка! – выдохнул Мирон воодушевленно, вертя Чашу в руках и радуясь словно мальчишка. На его губах заиграла улыбка, которая редко появлялась на его лице, и он чуть отошел от девушки к факелу, горящему на стене, пытаясь рассмотреть Чашу получше. – Вот, спасибо тебе.