Эльма Троу - Хроники вечной многогранности. I. Книга порядка

Это был он, Корн, только до ужаса похудевший, скулы стали видны отчетливее, чем раньше, серебро глаз искрилось огнем жизни, а губы были сухими и потрескавшимися. Лицо было бледным, а глаза, под которыми красовались жуткие темные круги выглядели уставшими и чересчур блестящими.

Корн какое-то время стоял и размышлял.

«Глупо. Это ничего не решит.» – подумал он.

Он робко приоткрыл дверь комнаты и проскользнул наружу. Корн оказался в темном неосвещенном коридорчике без окон, в конце которого стояло ведро с водой и швабра. Запахи дерева, еды и пота доносились из главного зала. Ему сейчас все казалось таким новым и неизведанным, что Корн начал представлять себя героем тех сказок, которые он читал всю свою жизнь. Как же он любил сказки! Часто это помогало ему забыться, почувствовать себя частью истории, каким-то нависающим над всем этим наблюдателем. Это всегда доставляло ему невероятное удовольствие.

Коридор был каким-то очень странным. С первого взгляда он показался Корну много меньше. Но как только он пошел по нему, этот коридор, словно вытянулся во всю длину, как кот, которого хотят погладить.

Корн поспешил прямо по коридору в сторону огней главного зала. К счастью, коридор больше не стал увеличиваться и он сумел пройти через небольшую деревянную арку к лестнице. От огромного количества запахов желудок Корна начал выть, давая о себе знать. В горле пересохло и Корн, сглотнул слюну и облизнул сухие губы, чтобы хоть как-то добавить влаги.

«Съел и выпил бы сейчас все что угодно.» – проговорил он про себя.

Корн не спеша спустился по черной винтовой лестнице с золотыми листьями и красными ягодами, оплетающими перила и перегородки. Перед его глазами предстала картина: за столами, срубленными из дерева и покрытыми красными скатертями сидели мужчины и женщины, которые ели, пили и веселились. Кто-то сидел вдали у камина и грел отмерзшие и уставшие после долгой дороги ноги, кто-то агрессивно резался в карты, постоянно насыпая в ставку монеты, кто-то так жадно поедал свою еду, что крошки и куски еды летели во все стороны.

В углу залы сидела на бочках молодая девушка с двумя хвостиками цвета березы, заплетенными разноцветными ленточками. Ее лицо светилось, по мнению Корна, слишком даже приветливой улыбкой. Хоть она и была хороша собой, но ее некоторого рода мужицкое поведение в кругу всех этих напивающихся мужчин портило о ней впечатление. Она громко бранилась, кричала во все горло и без конца смеялась.

Иногда она вставала на бочку ногами и под вопли мужчин танцевала за пару монет, играя юбкой своего красного кружевного платья. На обеих ногах у нее были браслеты с бубенчиками и цветными камешками, как у хозяина таверны, которые сверкали при свете свечей и камина. Чаще всего она сидела нога на ногу и болтала в воздухе одной свободной ногой, издавая веселый звенящий звук в такт музыке рояля.

Корн пошел вдоль столов. Внезапно прямо рядом с ним кто-то вскочил на стол босиком и стал плясать, совершенно не попадая в ритм. Это был какой-то маленький мужичок с оленьими рогами, увенчанными ромашками, которые росли прямо из его головы по поверхности рогов, цепляясь за них корнями. Он смеялся и успевал даже пить что-то из кружки, расплескивая это себе на бороду и воротник.

– Эй, светловласая красавица! – закричал мужик с рогами, обращаясь к Корну. – Иди… и-к… станцуем ВМЕСТЕ.

– А ну сядь! Может хватит уже!? – закричал его еще более пьяный сосед, который все это время угрюмо думал о жизни.

Корн не стал обращать внимания и пошел дальше.

В центре зала стоял огромный рояль, из которого росло дерево, такое же, как в комнате Корна. Это дерево отличалось от того, что росло из камина. В нем были заточены различные клинки: кривые, прямые, искусно сделанные и дешевые из соседней барахолки, ножи, мечи, копья и щиты с выцветшими гербами. Ветви были увешаны ленточками и расходились от рояля к самому потолку, держа его всем своим телом. Дерево, как страж хранило всех тех, кто нуждался в крове, еде, питье и веселье.

За роялем сидели две фигуры. Первым был Карлини и он, с белым цилиндром на голове и веселой улыбкой, подначивал постояльцев петь вместе с ним. Рядом с ним был еще один молодой человек, выше его ростом и гораздо крепче. Это он пел бархатистым басом. У него были огненно-рыжие волосы, которые спускались ему на плечи и мерцали в полумраке таверны теплым светом. На голове у него были очки для полетов. Они на столько были упрятаны в его волосах, что создавалось ощущение, будто он никогда их и не снимал.

Вид парня был небрежный. Он был в коричневой рубахе на завязочках, рукава которой, он засучил для игры. На педали рояля он грубо нажимал, будучи в старых грязных и немытых сапогах, сильно затянутых черными шнурками.

Он нагибался над роялем и разгибался, словно в танце, мотая головой и полностью погрузившись в песнь о мире. Глаза его были закрыты от удовольствия игры. Но когда он приоткрыл их немного, на клавиши пролился лазурный звездный свет. Он осветил лицо незнакомца, показав его забавные веснушки и улыбку. Его кожа мерцала мягким призрачным свечением, и он был похож на маленькое Солнце. Потом он прекратил играть на время, оставив отдуваться Карлини на проигрыше и крепко приложился к бутылке рома, стоявшей у его ног.

Долго еще они играли вместе в четыре руки, перебирая по старым деревянным клавишам, почти потерявшим свой цвет, веселую мелодию. От нее забывались все печали и хотелось петь и веселиться.

Песнь была окончена, и Карлини принялся за обслуживание голодных клиентов, а рыжий парень, пылающий огнем веселья, ринулся в толпу, которая звала его в свою кучку для обсуждения новостей. Сложилось тут же впечатление, будто он знал здесь всех поименно.

Корн сел за барную стойку, чтобы попросить Карлини приготовить хоть что-нибудь поесть и выпить, но молодой хозяин сам отыскал его и пододвинул ему тарелку вкусно пахнущего пюре.

– Что ты хочешь выпить, душа моя?

– Можно мне кружку эля?

Карлини мгновенно подбежал к бочке и налил пенящуюся жидкость в большой прозрачный стакан, игнорируя девушку в платье, которая что-то очень ласково пыталась ему сказать. Потом, перед тем, как подать Корну эль, Карлини поднял из-за стойки прозрачный чайник и налил в него зеленое, пахнущее травой, содержимое в отдельную прозрачную кружку.

– Сначала выпей этого чаю, а потом приступай к еде и распитию эля. Ты еще довольно слаб. Пойми, на алкоголь организм может отреагировать бурно, так что пей осторожно, дружок. – улыбнулся Карлини и добавил. – Ты все-таки несколько дней валялся в отключке.

Корн положил монеты, которые смог наскрести из кармана своего плаща, стопкой на барную стойку и пододвинул к противоположному краю. Карлини с недоумением посмотрел на него.