Наташа Корсак - Народ Трибукану. Океанский дневник Шторма

Не помню, как я доплыл до людей. Но прежде я так быстро не плавал! Я ударил эту дикую рыбину в тот самый миг, когда она разинула пасть перед отважным Дарио. Не успела она оклематься, как я схватил её за хвост и швырнул высоко на Запад. Плюх!

– Пёс… Вот так диво, пёс в океане! – как мальчишка рассмеялся Дарио-дедушка.

– Здоровенный как бык, только пёс! Как он её схватил и «оп»! – вытаращился на меня Мартин, – Глядите, глядите: а там ещё акулы!

Мако пребывали. Я живо усадил себе на спину Дарио и дрожащую от ужаса Палому. Затем, не без труда, закинул и Мартина. Остальных разве что на буксир… Я уже протянул им свой хвост, как хищницы-мако вспугнули волну. Мать и отца Ортисов понесло к скале Призрачных ласточек, крошечному серому осколку, посреди океана. Я взвыл от обиды. Но вдруг появились они: бывалый Пират, взволнованная Конфетка, проказник Пушкин, хмурый Баро-Волк, Карузо, Сигара и старый боец – Тайсон! Мои братья и как вовремя! Старина Тайсон лихо ушёл под волну и бесстрашно бросился на акул. Кого-кого, а Тайсона хищницы-мако на дух не выносили… Однажды этот дог хорошенько припугнул их королеву Мегалодонну, оставив на её хвосте фирменный отпечаток своей исполинской челюсти.

Он и на сей раз хотел наподдавать акулице. Но та, подослав к кораблю своих слуг, сама не явилась на трапезу.

– Как в кино! Бои гигантов! Мне всё это снится, – повторял Мартин, крепко сжимая в своих ладонях мою шерсть, и натягивая её как лошадиные вожжи.

– Эй, визгливый! Не тяни ты так, не тяни, – не выдержал я. Но я и знать не знал, что от моего голоса парень возьмёт, да и грохнется в обморок. Вот она и миска с лыткой! Дарио-дедушка и Палома разом притихли. Но они были в сознании. Это точно.

Пока Сигара и Баро гнали акул к скале Призрачных ласточек и ещё дальше, мы с Пиратом подходили к нашему берегу. Пират вёз мать и отца Ортисов. А те всё бормотали себе под мокрые носы что-то вроде «о, святые апостолы! о, что с нами будет?»

Какие такие апостолы? Мы – псы да и только… Вот, что теперь будет с НАМИ – это вопрос.

Ах, берег! Радужный перепончатый мох, вечно покрытый кристальной росой. Примнёшь лапами мягкий бугорок, как на облако ступишь. Это станция – «остров Трибукану». Без особых дорожных указателей. Здесь вы, люди и сойдёте. Не нужно благодарностей, поклонов до копчикового хруста, «мерси боку» – «гав-гав-ку-ку», но мы бы с Пиратом точно не отказались от…

– Знаешь, Шторм, я бы сейчас с радостью сожрал правый ботинок мистера Трампа! – заявил Пират, – Мне всегда казалось, что правый ботинок мистера Трампа пахнет первоклассным печёночным паштетом!

Я рассмеялся, в то время как кто-то из Ортисов прошелестел: «надеюсь, они нас не съедят… как тот самый паштет», «может, отдать им наши ботинки…». О, это шептались мамаша Ана и папаша Оскар. Я усмехнулся и с торжественным вздохом опустил на землю детей и Дарио-дедушку. Пират последовал моему примеру, но резковато, так, что хрупкая Ана еле удержалась на ногах.

Стоило Ортисам ступить на землю, как остров вздрогнул. Сонный мох сморщился и я почувствовал, как под лапами пульсирует что-то невидимое и могучее. Нерв земли не иначе. Пират вздёрнул уши, принюхался.

– Остров не ждал гостей, – заметил он, – Но больше не трясёт!

– Шторм! Вот ты где, Шторм Амиго Нью-Фо! – раздался за моей спиной голосок взъерошенного Чопса Литтла, единственного щенка на острове, – А где другие псы? – запыхавшись, спросил он.

– Подходят к берегу, – сквозь накативший чих, ответил Пират, – Чопс Литтл, от тебя пахнет дымом… А-пчхи!

– Сто коров! – пожелал Чопс Литтл, – Это не дым… Вернее дым, но мы не горим. Анемона Бланда разводит костёр. Хотела поджарить альбатросов, но вот теперь созывает совет Большой лапы.

– По мою душу, – понял я.

– Точно так, – кивнул щенок, – Ты… и все, кто бросился на помощь людям, нарушили закон Трибукану, – опустил он уши, – Помнишь: «да не ступит на остров нога человека, ибо остров – тайная обитель древнейшего собачьего племени. И ни один пёс не покинет остров, пока…»

– Пока не пробьёт час «спаси» на Тотмирье, – окончил я, – Да, я знаю закон. Только я не мог бросить этих людей…

– Простите… А где другие пассажиры корабля? – уставившись в смиренные воды Атлантического океана, выпалила Ана Ортис.

– Отправились в Норфолк. Разве не туда держал курс корабль? – вмешался в разговор, выскочивший из воды Баро-Волк. За ним на берег вышли Сигара, Конфетка и другие спасатели. Последним вернулся Тайсон.

– Акулы сегодня не в форме! – подметил он, – Разбросал их, как стаю анчоусов. Жаль, не удалось надрать хвост Мегалодонне. Ах, я бы сделал из него тысячу зубочисток!

– Что значит «отправились в Норфолк»? – перебила Тайсона мамаша Ана, – А как же мы? Святые апостолы… это какой-то кошмарный сон?

– Что вы, леди! – захлопала своими длинными ушами Конфетка, – Кошмарный сон начнётся, если фея Анемона устроит суд! Влетит всем, а в первую очередь Шторму. За то, что спас вас!

– Видите ли, миссис и три… трое мистеров, джентльменов, как вас там? – распушил свой хвост Баро-Волк, вытряхивая из него мелких крабов, – Вы, в своём роде, оказались единственным безрассудным семейством на том корабле. Растявкались друг на друга на самом экваторе! Да ещё и во время обеда под солнцем! Семейная ссора на экваторе – прямой путь к катастрофе! Те, кого вы называете «другими пассажирами» не тонули. Ко дну пошёл ваш собственный корабль. Это вас могли сожрать акулы-мако!

– Да что же за день такой? – схватился за голову Оскар Ортис, – Ну, хорошо, если уж мне довелось говорить с собакой…

– С псом, – презренно глянул на Оскара Баро-Волк, – С потомственной карпатской овчаркой, если угодно!

– Господи, да хоть с собакой Баскервиллей! – закатил глаза папаша Ортис, – То есть вы, пёс карпатский, хотите сказать, что наш корабль преспокойно идёт в Норфолк, но без нас? Тогда что мы делаем здесь? И «здесь» – это где?

– Голубь стриженный, – ухмыльнулся Баро-Волк, – Нет, ваш корабль утонул! Ваш личный семейный корабль крякнул в щепку! Ясно это? А тут акулы приплыли, «ням-ням» и нет вас! Если бы не Шторм…

– Простите, простите! Я никого из вас не вижу, – вмешалась тут Палома, – Но я бы хотела обнять каждого, кто нас спасал… Если вы и правда собаки, значит, вы умеете обниматься с человеком.

На этих словах все замолчали, псы вежливо опустили уши. Переглянувшись, они повторили:

– Обниматься с человеком! А то!

– Ты нас не боишься? – приблизившись первым, спросил я Палому.

– Дедушка говорил, что собака – это, как праздник жизни. Можно веселиться, когда угодно! – улыбнулась девочка, глядя мне в глаза. Интересно, откуда она знала, где именно они находятся?