Евгений Биктимиркин - Планы бытия. Рассказы

– Спасибо, – обрадовался новым подношениям Софрон. Но потом его слегка кольнуло, что он отрывает брата от каких-то дел.

– Тебе лучше?

– Да. Только память потерял. Прости, что повесился. И спасибо за помощь. Я это ценю.

– В смысле, память потерял? – рассудительный брат, которого раньше очень редко можно было застать в каких-либо слишком заметных эмоциональных состояниях, в этом случае менялся в лице при каждой реплике Софрона.

– Вот, бумажку врач дал в другую больницу. Сказал, там скажут, насколько и что я потерял. Мне интересно.

– Ну ты хоть что-то помнишь? Как маму зовут, как папу, например? – спросил с серьёзным и озабоченным видом Лёша.

– Папу Василий, маму – Лю… что-то крутится – сейчас вспомню… – Софрон заметно напрягся.

– Люда, – помог брат. – Дай-ка бумажку, – глянем…

Он взял направление на листочке белой бумаги и прочитал всё, что там написано. Потом залез в телефон, понажимал там что-то, посмотрел, и сказал:

– Поехали.

Софрон чуть не подпрыгнул от такого ответа. Раньше он подолгу засматривался на улицу. И когда они вышли на свободу всего на какие-то несколько секунд, Софрон чуть не потерял сознание. Он не знал, на что ему сначала смотреть. Это было одно из самых невзрачных времён года – и не зима, и не весна, но буйство красок, запахов, какофония вскружили ему голову. Брат торопил, так что он успел сделать несколько глубоких вдохов Божественно сладкого воздуха, прежде чем уселся в машину. Но и тут новая радость – покатушки: «Уи-и-и!» – завизжало в голове.

Дорога заняла минут десять, и всё это время Софрон даже моргать боялся – хотел записать в память все фрагменты, движения всех объектов. Разумеется, ему это не удавалось, и, несмотря на непомерную тягу и энтузиазм, внимание было слишком разрозненно и не позволяло усваивать информацию в нужном объёме. Но даже это нисколько не волновало Софрона.

Они остановились у большого шестиэтажного здания, которое своей замысловатостью формы и размерами не сильно отличалось от того, в котором томился Софрон. Однако эта больница была немного получше отделана и недавно отремонтирована; белые стены, новые окна, и, с первого взгляда, вообще ничего в ней не напоминало о старине. Хотя, следует признать, что для Софрона одинаково много значили и красота здания и тот факт, что он побывает ещё в одном местечке.

Внутри им пришлось подождать целый час, пока Софрона примет психиатр. Когда этот мужчина в белом халате показался, у Софрона сразу возникло ощущение, что сейчас будет что-то интересное.

Так и случилось – они с Лёшей втроём зашли в кабинет психиатра. Он сказал: «Присаживайтесь», указав ладошкой на стулья. Алексей с Софроном послушались.

Врач раскрыл свою тетрадь и с серьёзным видом глянул на Софрона.

– Здравствуйте, Софрон Васильевич. Если Вы не против, я задам Вам несколько вопросов, чтобы определить, насколько всё серьёзно.

Софрону стало приятно, что его опять пытаются изучить, проявляют к нему внимание, и самому стало интересно, что же такого необычного в нём, обычном, пусть и симпатичном парне, могут найти. Он улыбнулся и кивнул. Психиатр тоже едва заметно повеселел, подумал и спросил:

– Что последнее перед больницей Вы помните?

С. надолго задумался, и наконец ответил:

– Помню солнечным летним днём где-то у домика, должно быть, с бабулей, ягоду срывали с кустов и ели. Там ещё дорожка из каменных плит была.

– Это у бабули на даче, – пояснил присутствующим Алексей. – Тебе тогда лет пять, максимум восемь было.

– Интересно… – врач задумался.

– А когда у тебя день рождения? – спросил он, и даже немного наклонился к Софрону, словно, чтобы получше слышать.

– Рождения? – удивлённо спросил С.. – «Я что, и это должен помнить?» – подумал он.

– По-моему, когда погода примерно, как сейчас… – ответил он с некоторым затруднением.

– Да. Семнадцатого марта. Две недели назад был. – Алексей по-учительски пичкал Софрона фактами.

– Очень интересно, – сказал психиатр, проводя рукой от носа до подбородка, и глянув на секунду куда-то в сторону.

– Ну а что-нибудь ещё помните? – спросил он после долгой паузы.

– Я… не совсем понимаю, что конкретно должен помнить, и не знаю, что помню, а что выдумал, но… Например, я помню, как падают тёмные и разноцветные листья с сухих деревьев, устилая всю землю ковром. И запах ещё такой… сырости, и грязно везде. По-моему, это называется листопад. Да – листопад, – ответил Софрон обрадовано.

– Что ж, подождите, пожалуйста, минутку – я Вас на ЭЭГ направлю.

Софрон прочитал мыслеобразы, пронёсшиеся в голове у психиатра, и ему страсть, как захотелось узнать, что такое ЭЭГ.

Лёша давно хотел спросить Софрона, как он мог поступить так безответственно, но щадил брата, давая некоторое время оклематься от травмы и стресса. Но сейчас он уже хотел узнать, не притворяется ли Софрон. Выйдя из кабинета психиатра, он ненадолго задумался. И когда Софрон попытался прочесть, о чём именно задумался его брат, было поздно – Алексей отогнал прочие мысли, и думал лишь о кабинете ЭЭГ.

Софрон взбежал по лестнице на два этажа вверх, и стал искать нужную дверь. Ему это удалось почти сразу. Он вспомнил, что надо постучать, и сразу после этого зашёл.

Внутри стоял ещё один врач, только на этот раз женщина. Она стояла спиной, и сразу громко и чётко сказала, что входить нельзя. Однако, из-за незваного гостя ей пришлось повернуться. Это была женщина лет тридцати пяти с длинными волнистыми русыми волосами. Белый халат и её фигуру скрывал до весьма скромного уровня, так что Софрон сразу устремил взор на её лицо. Не сказать, чтобы она была красавицей, но Софрон Васильевич так долго смотрел на неё, то на нос, то на губы, то в голубые глаза. Женщина тоже стояла, как вкопанная, и смотрела, то на него, то на его шейный корсет.

– Здравствуйте… Здесь делают ЭЭГ?.. У меня и бумажка есть, – начал С., спустя пять секунд молчания, словно не своим голосом.

– Да, здесь… Давайте, – она протянула руку.

Он отдал направление, и одновременно с этим вошёл Алексей, убедиться, что брат не творит какие-нибудь странные вещи. Женщина встрепенулась, посмотрела на Лёшу и стала читать, что там написано.

– Проходите, садитесь, пожалуйста, на стул, – сказала она через пару секунд и пошла настраивать что-то на компьютере. Она сделала вид, что присутствие брата её нисколько не беспокоит. А брат, в свою очередь, поняв, что всё хорошо, вышел. Он уже настроился, что и для этой процедуры придётся долго ждать, или возникнут какие-нибудь трудности, так что такое развитие событий его очень обрадовало. Но ещё больше его, как человека умного и рассудительного, обрадовало то, что врачи в области психологии за него выяснят всё, что он хотел знать, и в случае, если, не дай Бог, Софрон болен, сразу подскажут, что делать. Так что ему оставалось лишь немного подождать.