Мария Вилонова - Дети Нитей. Великие Дома

– Господин Равел? – Маг-стражник, проверявший документы на входе, коротко кивнул, – мы ждали Вашего прибытия. Мастера Денно и Суин уже не принимают сегодня, но велели подготовить комнату. Вас проводят.

Я пошел по широким каменным туннелям вслед за молчаливым юношей, которого выделила мне стража. Мое временное пристанище оказалось в неплохой таверне на одном из верхних этажей Оккара. На кухне я попросил принести еду в комнату, не испытывая сейчас ни малейшего желания сидеть в общем зале. Юноша оставил меня одного, пообещав с утра зайти и проводить на встречу с мастерами. Это были первые его слова за все время нашего знакомства, и за подобную маленькую услугу я был ему, признаться, безмерно благодарен.

Я поставил предусмотрительно захваченную кружку меда на комод и с наслаждением растянулся на мягкой кровати с кованными изящными ножками. С легкой, почти неуловимой грустью подумал о том, что где-то там за городскими воротами, возможно на голой земле, если в тавернах у торговой площади не нашлось места, спят мои бывшие спутники. Как бы встретили Алу-Ша в Оккаре, будь он со мной? Суулед, способный плести все Нити. Стал бы он промышлять торговлей на черном рынке, зная и имея возможность развивать свой талант? Я печально вздохнул. Решимость найти таких же, как я, росла во мне с сумасшедшей скоростью, грозя захватить все сознание целиком. Ведь даже знай Алу-Ша о своих способностях, у него не было ни моих связей, ни моих денег, ни моего положения в обществе. И никуда бы он, в принципе, не мог пойти и ничего не мог сделать – его бы даже не стали слушать, как и остальных вроде нас. Я понимал, что ужасно хочу собрать их всех вместе, сколько бы их не было, дать возможность развивать свой дар так же, как я, который получил эту возможность просто по праву рождения…

Тут я был вынужден остановить свой поток рассуждений и, сев, тихонько выругался себе под нос. Кажется, я слишком много времени провел с сууленами – никогда прежде я с таким азартом не принимался за какую-то новую идею, не обдумав предварительно все ее плюсы и минусы. А минусы были, много, и я очень-очень хорошо о них знал.

Я выпил меда, заставил себя успокоиться и привел мысли в порядок. Сначала мне, в любом случае, требовалось завершить то, ради чего я приехал в Оккар. Когда я покину пещерный город, у меня будет сколько угодно времени, целая жизнь впереди, чтобы в достаточной мере все обдумать и взвесить все за и против. Я, конечно, с некоторых пор являюсь и сууледом, но, все-таки, сам всегда утверждал, что в первую очередь, я серионец. А стало быть – только собранность и продуманный поиск ответов, ничего больше. И нужно уже взять за бездново правило чаще смотреть на коконы магов. Не увидеть сууледа сразу же – немыслимый позор, за который мастер Сэддок по стенке бы меня размазал.

Принесли еду. Я перебрался за стол, но прежде, чем начать есть, поднял свою кружку и тихо сказал в пустоту комнаты:

– За тебя, Алу-Ша. Надеюсь, мы встретимся вновь.

Я проснулся непозволительно рано по меркам аристократов города, едва в окнах забрезжил робкий рассвет. Оделся и вышел на балкон, обнаруженный вчера после ужина, когда я, наконец, соизволил оставить в покое кровать и осмотреть комнату. Само помещение, ставшее моим временным пристанищем, не представляло какого-то особого интереса – большую часть пространства занимала как раз эта самая кровать, остальное – большое зеркало у двери, пузатый комод, кресло и стол в углу, у окна и выхода на балкон, спрятанных за легкой светлой шторой. Чистая и уютная комната, единственным необычным элементом которой стала стойка для меча, явно оказавшаяся здесь недавно и совершенно не запланированная в интерьере заранее. Я с иронией и некой светлой печалью поглядывал временами в ее сторону. Значение подобного жеста я оценил в полной мере – что бы там не было написано в приглашении, в Оккаре ждали не господина Равела, а офицера Равела. Но ждали, и это, несомненно, поднимало настроение. Ну а балкон, отведенный мне, вызывал искренний восторг.

Он был не слишком велик, но достаточно подходил для того, чтобы с комфортом разместить на нем столик, пару плетенных кресел и крошечный буфет, где я вчера обнаружил запас хорошего вина и бокалы. Естественно, я не смог отказать себе в удовольствии полночи просидеть здесь, глядя на звезды, в задумчивом умиротворении опираясь на кованные витые перила.

Сегодня, при свете дня, мне удалось, наконец, оценить вид, открывающийся с высоты горы Оккар. Первым, что бросалось в глаза, были поля и пашни. На каждом клочке более-менее ровной земли – а раадены вполне могли позволить себе сделать любой нужный участок ровным —колосился готовый к сбору урожай, среди которого уже сновали туда-сюда крошечные фигурки людей. На горизонте – пики гор, стыдливо укутанные утренним туманом. Часть мощенной мостовой, но торговой площади не видно, и я не мог сейчас оценить весь размах местного рынка, но был уверен, что Алу-Ша уже там вместе со своими товарами. На фоне желтой полоски рассветного неба у склона, откуда мы спускались вчера к городу, тянулись караваны, стремящиеся как можно раньше явиться на площадь и занять наиболее выгодные места. В принципе, это было крайне приятное утро, хотя уже по-осеннему прохладное, и мне доставляло большое удовольствие видеть Оккар таким, каким его знают обычные люди – с суетой быта и работой, большая часть которой начинается еще засветло. Я зевнул и с наслаждением потянулся. Хотелось кофе и соленого сыра с цинду…

Было начало восьмого. До встречи с мастерами еще никак не меньше трех часов. Конечно, мне не называли точного времени, но, в конце концов, никто не отменял правил хорошего тона. Утро в понимании приемов для гостей начиналось никак не раньше десяти, а то и одиннадцати. Я был абсолютно уверен, что и сейчас мастера уже в своем кабинете, занимаются работой, но, все-таки, у таких людей масса собственных задач помимо встреч с непонятными просителями. Да и гостя будить ни свет ни заря никто бы не стал. Легко убедив себя в правильности подобных мыслей, я составил план дальнейших действий. В первую очередь мне просто необходимо было помыться, и с этим вопросом я спустился в общий зал пустой в столь ранний час таверны. Заспанный хозяин выслушал, отчаянно пытаясь подавить зевоту, и выделил мальчишку-помощника, которому наказал проводить меня в купальни.

Мы вышли в коридор, и я поежился от непривычной прохлады. Мальчик зажег фонарик в руке и стал сплетать Нити в лампах вдоль туннеля, отчего неровные стены наполнилось мерцающим теплым светом и загадочными тенями. Судя по тому, что парнишка даже не останавливался, это было абсолютно привычное для него занятие.