Екатерина Каптен - Мир, в котором меня ждут. Ингрид

– Мы обе работаем в оранжереях. Если любишь ухаживать за растениями, то попросись к нам, – ответила Хельга за обеих.

– О, простите, не люблю огороды, мне деревни хватает летом. Я смотрела в списке, там есть что-то типа обязанностей на кухне, может, я туда пойду? Люблю готовить.

– Иди, конечно. Только помни про портал! Никому ни слова! – Артемида была вновь строга.

Ещё на полпути к комнатам Ингрид почувствовала, что тело стало тяжёлым. А ещё надо было посмотреть расписание на среду… Собравшись с последними силами, Ингрид слипающимися глазами успела прочитать: «музыка», «нумерология», «история», «древние знаки», «плавание», но вникать в эти слова у неё не осталось никаких сил. Ураган мыслей и впечатлений первого дня прихлопнул ко дну дикой усталостью. Едва она коснулась головой подушки, как ровно с ударом прозвучавшего отбоя провалилась глубокий сон. Ночью ей снились густой лес, серебристая тропинка, по которой она куда-то бежала и что-то искала, и туманный силуэт лошади вдалеке.

Снаружи раздался удар колокола, означавший преполовение обихода. Деметрос Аркелай свесил через локоть плащ и облокотился на трость. Возле дверей в личные покои Фрейи Левкайи он наблюдал, как у источника при корне Древа стояла девочка. Он коснулся рукой небольшой доски для объявлений у личных покоев Княгини и закрыл глаза. Под его ладонью появилась надпись: «По всем вопросам сюда». Деметрос Аркелай бесшумно тряхнул перед собой плащом, сделался невидимым, легко коснулся тростью пола и взмыл в воздух, миновав зал незамеченным. В другом зале, где висели стенды с объявлениями, он прикрепил свежий лист на стенд Ликеи, а затем отправился в свой рабочий кабинет. По пути тихонечко присвистнул. Рядом с ним зависла в воздухе маленькая птица – стриж. «Позови ко мне Лавру», – шепнул он птице, и та послушно улетела.

Лавра пришла к Деметросу Аркелаю очень быстро, поскольку была недалеко и уже умела использовать малый полёт.

– Вызывали? – спросила она с порога.

– Да, Лавра, сейчас как никогда нужна помощь коменданта. После ужина возле общежития ты встретишь девочку. Ты её сразу узнаешь, она новенькая.

– Новенькая? Откуда? Но учебный год уже начался, неужели мы принимаем опоздавших почти на месяц?

– Здесь особый случай, она пришла издалека. Если быть точнее – с земли.

– С земли?! Неужели?

– Госпожа Фрейя Левкайя распорядилась её принять. Найди для неё свободную комнату и пошли кого-нибудь в хранилище, чтобы выделить поступившей всё необходимое. Одежду, рабочие тетради, книги, прибор для письма. Пусть тебе помогут. Например, староста Эдвард – они как раз будут учиться вместе.

– Удивительно, неужели открылся портал на землю? – спросила в пустоту Лавра, поправила очки, сделала прочие пометки под диктовку куратора в рабочем блокноте и удалилась. У неё оставалось меньше часа до ужина, а ей следовало всё успеть.

Время обихода подходило к концу, в зале объявлений появлялись ученики. Некоторые из тех, что учились на начальном уровне в Ликее, заметили объявление о зачислении некой Ингрид Камниной, но не придали этому значения. В целом её появление осталось почти незамеченным. В Ликее обучались менее двух сотен учеников, в Академии около семи сотен. Событие растворилось среди прочей рутины, и по-настоящему оценить его смогли едва ли три десятка человек.

Лавра вызвала Эдварда с его обихода и они вместе отправились на склад. Пока он складывал необходимые книги и канцелярию, девочка собирала в огромной гардеробной комплекты школьной формы и других одежд нужного размера, дважды они ходили туда и обратно. Наконец, колокол позвал всех на ужин.

– Неожиданное добавление к понедельнику! – заметил Эдвард.

– Дело не в понедельнике, – спокойно ответила Лавра. – Может… Хотя не важно.

Утро среды выдалось пасмурным. Ингрид разбудил колокольный гул. Она резко встала и вновь почувствовала себя хорошо отдохнувшей. Постаралась вспомнить, какие сегодня будут занятия, но вспомнила лишь то, что с вечера ничего не успела приготовить; очень быстро умылась и начала собираться, потом проверила, на месте ли портал. Это был второй учебный день Ингрид решила, что стоит поменять себе форму одежды. Здесь она была не одинаковой для всех: в комплект входили три юбки, два сарафана, два платья, пара жакетов и жилетка, шерстяной джемпер, две пелерины и два вида плащей – тёплый с капюшоном и лёгкий без. Ко всему прилагалось несколько блуз, шарфы, перчатки и прочие аксессуары. Всё объединялось цветовой гаммой и стилем, а комбинаций получалось великое множество, поэтому все ученики всегда одевались по-разному. Но всё равно несложно было по знакам отличия найти дом и курс обучения: маленькие кожаные погоны с медными значками сообщали всю нужную информацию. Один значок носили первоклассники Ликеи, два значка – второклассники. Неизменным в форме оставался только белый шёлковый шейный платок.

Ингрид вспомнила, что Нафан советовал заводить сдвоенные тетради на некоторые предметы. Например, можно объединять теоретическую геометрию с нумерологией, алхимию с астрологией, языки с древними знаками, философию с логикой. А для ботаники стоит завести альбом. Она быстро подобрала всё нужное. На занятие по плаванию Ингрид бережно сложила купальный костюм и тонкое полотенце в отдельной сумке. В остальном утро началось так же, как и вчера: молитва, завтрак. Ингрид впервые заметила, что очень рада новому дню.

Вначале учебного дня все ученики опускали руки в короб с серебристой мукой, независимо от предмета. Первое занятие на среду – музыка – обнажило огромный пробел в её образовании. Голос, хотя и зычный, срывался, слух не воспринимал нужный звук, а музыкальная грамота отсутствовала как таковая. Пока шла распевка, серьёзных проблем не было видно, но когда ей вручили нотную партию, в которую она уставилась как баран на новые ворота, всё стало понятно. Преподаватель с прекрасным именем Демис Ксилопневмос Ураномонопатис (имя Ингрид записала на внутренней обложке тетради в самом начале урока и повторила про себя несколько раз) задумчиво помолчал с минуту.

– Ингрид, так можно сорвать себе голос, – сказал он наконец.

– Мне раньше не доводилось петь, – ответила девочка. Это была почти правда: с хором и по нотам она не пела ни разу.

– Тогда сейчас просто слушайте.

Ингрид молчала половину занятия, а когда все разошлись по своим музыкальным инструментам, осталась на индивидуальный урок. Преподаватель ей понравился. У него был мощный голос, когда он пел, и мягкий, когда говорил; глаза его светились тихой печалью. Без музыки он выглядел совершенно обычно и ничем не примечательно, но стоило ему начать петь или играть на инструменте, как сразу преображался.