Виталий Артемьев - И потекла река времени вспять…

Узколицый вынул пачку долларов из дипломата, и со значительным видом положил её на стол поверх служебных документов.

В результате архивных поисков невнятный гражданин выявил три пути миграции старообрядцев-богомилов из когда-то богатого старообрядческого села Инский бор: пять семей переехали в село Усть-Кокса в Горном Алтае в середине 19 века, десять семей – в село Красный Чикой в Забайкалье в начале 20 века, откуда пять семей проследовали в село Чалбучи в Забайкалье, одна семья осталась в Чалбучи, четыре других по Шилке и Амуру ушли в Приморье и осели там в верховьях реки Хор. Оставалось проследить цепочку родственных связей за сто лет.

Наше время.

– Что с Андреем Игнатьевым? Почему вы его поместили в больничный бокс? – Стаценко исподлобья смотрел на Евгения Петровича.

Врач с невозмутимым видом посмотрел на майора и сказал:

– Я же вам докладывал, что он переутомился. Нервная система может не выдержать таких нагрузок. Я его поместил в бокс на неделю. Через неделю выйдет и можно будет опять допустить к занятиям и тестированию.

– На стол мне направление с диагнозом за вашей подписью.

Стаценко проводил тяжелым взглядом Евгения Петровича и достал из потертого кожаного портфеля, с которым он никогда не расставался, потрепанную записную книжку.

– Где-то у меня был этот номер. Ага, вот он, – удовлетворенно хмыкнув, он набрал на своем кнопочном мобильном номер телефона из записной книжки.

– Товарищ полковник, Стаценко у аппарата! Хахаха. Юрий Николаевич, дорогой! Приветствую Вас, от души. Каюсь, не смог поздравить Вас с юбилеем. Командировка была. Позвольте поздравить с повышением. Слежу, так сказать, за профессиональным ростом, приятно было видеть по телевизору знакомые лица.

– Доброго здравия, Олег, – раздался в трубке знакомый голос старого командира группы сопровождения. Стаценко прикинул в уме, лет пятнадцать, нет, семнадцать прошло.

«Сколько воды утекло. Двоих из группы уже нет. Сашки и Егорыча. Я вот до майора дорос, а был салажонок совсем. Для меня Юрий Николаевич, тогда уже, подполковник, был недосягаемым примером профессионализма и воинской этики. Потом группа распалась. Юрий Николаевич уволился, я остался на службе, перешел в другой отдел. Какое-то время поддерживали связь, потом командировки, многозадачность, режим секретности. Два раза менялось руководство, там, на самом верху. Сейчас, ох, не сглазить бы, пришел свой мужик – из бывших оперов. Профи, каких мало теперь. Подмел чисто. Это он позвал Юрия Николаевича обратно на службу, курирует сейчас безопасность Большого Дома. Сейчас ему много видно, многое может. Не зря вчера вспомнил его».

– Юрий Николаевич, дело к вам на бутылку коньяка. Хотелось бы обсудить в тиши.

Юрий Николаевич сразу услышал основной посыл. Стаценко просто так звонить не будет, использовал слово шифра из старого кода: «коньяк» – дело, не терпящее отлагательств, «поговорить в тиши», значит, надо поговорить в месте, где нет ушей, и, вероятно, речь пойдет о службе. Где сейчас служил Стаценко, Юрий Николаевич знал. Заняв кресло главного безопасника БД (так они в шутку называли между собой Большой Дом), он поднял досье своих бывших подчиненных, с кем в свое время прошел огни и воды и решал далеко не тривиальные задачи, так сказать, миссии невыполнимые. Выпил коньяка за двух ребят: один сгинул в тайге – не нашли, другой погиб добровольцем на Донбассе – накрыло дозор миной.

– Олег, добро. Могу через час на Третьяковке, можно пойти в Шоколадницу, там есть тихое местечко.

Через час два штатских человека, один – крепыш с рыжими усами, другой весь седой, среднего роста – оба в серых плащах, улыбались друг другу, пожимали руки и обнимались. Со стороны посмотреть – два старых знакомых, давно не виделись, обрадовались друг другу. Но глаза обоих настороженно и профессионально просканировали пространство и, удовлетворившись, что все чисто, зашли в кафе.

Выбрав свободный столик в самом углу, оба заказали себе по чашечке кофе.

– Давай выкладывай, что там у тебя.

– Ну, вы знаете нашу контору. Я последнее время курирую направление паранормов, людей, у которых какие-то необычные способности. И вы знаете, в последнее время на меня вышел какой-то странный тип по рекомендации одного генерала из Вышки, новенького, из выскочек. Он к нам никаким боком не относится, и вот что странно, вдруг позвонил мне сам на мой личный мобильный, узнал где-то номер и, настоятельно так, со скрытой угрозой, попросил меня помочь некому Нефедову. А этот Нефедов оказался скользким типом, я попытался его пробить, так он весь зашифрованный. Телефон не пробивается. По имени и фамилии нигде не зарегистрирован. Бот. Сам я его не видел, только по телефону разговаривал несколько раз. С каждым разом он все наглее и наглее, начал вмешиваться в нашу работу. Нахрапистый. С нашим доктором, психиатром хреновым, у него какая-то связь образовалась. Тот под его дуду пляшет. Доложить по команде вверх стрёмно, генерал грозился карой. У меня лапы нет, в случае чего спишут без содержания в утиль. Уж больно мне весь расклад не нравится и тема, что сейчас работаю, такая, понимаете, на грани между мистикой и реальностью. Какие-то маги, Волхвы, древность. И такой интерес. Чую, не наша контора и генерал этот неспроста суетится. Вы бы не могли поизучать тему со своего места, у вас сейчас все возможности? Навести справки. Тут либо крот, либо иностранная разведка, либо олигархи из-за бугра запретную тему копают, что всё вместе одно и то же. Вот фамилия генерала и телефон, и имя протеже.

Стаценко положил на стол маленький листок, вырванный из записной книжки.

– Хорошо, Олег. Я понял тебя. Поизучаю. В экстренном случае звони на этот телефон.

Юрий Николаевич написал на этом же листке свой телефон, показал Олегу, потом тщательно свернул листок и положил во внутренний карман.

– Как разместился? – Евгений Петрович в белом халате заглянул в дверь одноместного медицинского бокса, куда полчаса назад привели Андрея.

– Отлично. А зачем меня сюда перевели? Вроде, хорошо себя чувствую.

– Так надо. Распоряжение сверху. Отдохни, выспись до утра. А завтра я тебя кое с кем познакомлю.

Утром следующего дня после завтрака, накрытого прямо в боксе, за Андреем зашел Евгений Петрович и повел его с собой через путанный лабиринт комнат и этажей. Пройдя длинный коридор без окон и дверей, они уперлись в закрытую металлическую дверь без ручки. Евгений Петрович нажал кнопку, дверь отворил щуплый подросток лет шестнадцати с дредами, весь в цветных татуировках, на ногах линялые рваные джинсы и кеды без шнурков, на груди растянутая футболка с большой надписью Heavy Metal.

– Познакомьтесь, – сказал Евгений Петрович.