Виталий Артемьев - И потекла река времени вспять…

– Это Андрей, твой новый подопечный. А это Вундеркинд. Оставляю вас наедине. Надеюсь, что сработаетесь. Как закончите, маякни мне, – кивнул он мальчишке.

– Новенький? – спросил мальчишка, с любопытством разглядывая Андрея.

– За что тебя вундеркиндом назвали? – спросил Андрей, с восхищением разглядывая большую комнату, куда привел его Евгений Петрович. Все стены комнаты были завешены разного формата цветными картинами, на которых расплывались, скручивались в восхитительные спирали, круги, разбивались на квадраты и треугольники затейливые цветные узоры, обладающие каким-то чудесным магнетизмом воздействия на психику. Их хотелось разглядывать, вглядываться в них, бродить взором по закрученным цветным лабиринтам. Андрей с трудом отвел от картин глаза и посмотрел на мальчугана.

– Прикалываются. Хотя я и вправду вундеркинд. Я специалист по нейросети и нейрографике. Нравится? – он мотнул головой в сторону картин, – Моя работа. Лабиринты Чистилища. Это я их так называю. Я тут главный. Док попросил меня поработать с тобой, раскрутить потенциал твоей нейросети, блоки памяти снять, потенциал прощупать. Короче, всякая херня. Да ты не парься, я типа у них мегаспециалист по этим вопросам, есть еще какой-то профессор, живет у амеров, да он уже старенький, Альцгеймер.

Мальчишка тараторил, совершая одновременно множество осмысленных дел: насыпал в аппарат кофе и поставил две чашки, скинул со стола ватман с начатым рисунком спирали с необыкновенным переходом цветов от фиолетового в сиреневый, от сине-голубого до оранжево-красного. Рисунок еще не был закончен, но спираль уже выглядела живой, дышала, закручивалась, засасывая в глубину внимание Андрея. Затем он пододвинул к столу два удобных кресла и бросил на стол стопку листов чистой бумаги и пачку цветных фломастеров.

– Я буду говорить, рисовать, а ты не старайся понять. Там любомудрия много, но я должен всё рассказать по порядку, как положено. Типа структуру заложить. Ум не поймет, зато подкорка всё как надо считает и по полочкам разложит. Мне из тебя за неделю надо мегакрутого спеца сделать.

– Да уж, – неуверенно протянул Андрей, присаживаясь к столу, – я, признаться, в этом ничего не смыслю.

– Не дрейфь. Прорвемся. Куришь? – мальчишка протянул Андрею пачку тонких индийских сигарилл.

– Нет.

Мальчишка с удовольствием затянулся, выпустил колечко, пустил в него струйку дыма и, удовлетворенный собой, засмеялся.

– А ты ничего, мне нравишься. Без занудства. Ну, хоккей, начнём. Представь, что ты видишь не меня, а на моем месте вот такую вот картину. Типа это я.

Мальчишка, не вставая с кресла, держа в одной руке сигариллу, в другой чашечку кофе, пододвинул ногой картину с цветным лабиринтом.

– Весь мир можно нарисовать таким образом. Если по-особому настроить зрение и сознание, то кроме вот этих лабиринтов, пересечений и кругов больше ничего нет. От слова вообще. Весь мир – это одна большая нейросеть, в которую вплетено наше сознание. Пока сознание спит, оно видит сны, где в комнате друг напротив друга сидят два человека и о чем-то разговаривают. А как проснется, то обнаружит, что это не два человека сидят в комнате, а два кластера нейросети, вступившие между собой в синаптическую связь.

– Ты употребляешь какие-то слова, которые мне не понятны. Я из этого теряю смысл разговора.

– Я же сказал, что тебе не надо понимать. Просто слушай. Ты попыткой понять то, что я тебе говорю, наоборот, закроешь саму возможность проникнуться идеей. Новое знание не надо понимать, это же не математика, его надо принять как факт случившегося. Тогда ты им сможешь воспользоваться. Поехали дальше. Если ты становишься в позицию, что ты не есть физическая тушка, а ты есть на самом деле нейросеть, имеющая идентификационный ник «Андрей», тогда есть ряд утверждений, которые тоже надо принять вместе с нейросетью: нейросеть не имеет времени и привычного тебе пространства. Она занимает объем, вернее сказать, кластер. Кластер нейросети существует вне законов времени и пространства. Он никогда и нигде, он везде и всегда.

Андрей делал над собой усилия, чтобы не уснуть. Кофе не помогал. Мальчуган говорил с ним, как на иностранном языке, но совершенно уверенным голосом и с видом, как будто Андрей хорошо знаком с темой и ему должно быть всё понятно. На попытки Андрея прервать монолог, он делал предостерегающий взмах рукой.

– То, что ограничено кластером, так сказать, некий объем, называется событием. Таким событием, например, является наша жизнь. Она не течет по реке времени от роддома до кладбища. Все проявления человеческой деятельности, все вместе и по отдельности вписаны в какой-нибудь кластер. Каждое событие – это объем. Давай возьмем самый простой пример: учеба в школе. Представил? Ты отбарабанил одиннадцать лет в школе, за это время вырос, много узнал. Есть пункт А – начало учебы, и пункт Б – конец учебы. Между ними пролегает временная нить – десять лет. Понятно? Ты можешь сказать, что прошло столько-то лет, за это время ты постарел. А с позиции нейронной сети ты просто очертил кластер нейронной сети, отвечающий за учебу, и заполнил его. Кластер заполняется нейронами. Они – заготовки переживаний. Делятся на два вида: быстрые и длинные. Быстрые могут называться короткими, или зеркальными. Длинные – просто длинными. Быстрые дают суррогат переживания в твоей голове: вроде как, ты переживаешь, но понарошку, придуриваешься. Они не могут создавать реальность, выстраивать синаптические цепочки, создающие в нашем сознании событие. У них нет для этого органов сцепления – дендритов и аксонов. Это их, так сказать, гениталии. Хахаха, ловко я тут закрутил. Длинные, как раз с этими гениталиями, способные выстраивать связи. Связи называют синаптическими. Длинные нейроны дают готовые переживания в реальности, а когда начинают связываться в цепочки, то цепочки таких переживаний формируют событие.

Было видно, что мальчишка явно скучал, рассказывая заученный текст в который уже раз, и он всячески пытался при этом сам себя развлекать, отстукивая ритм рукой и приплясывая.

– Мы сами формируем каждое событие. Это происходит в три этапа. Мы сначала обрисовываем границы: прикидываем возможность и варианты допустимого. Так создается граница кластера – будущего события. Потом фантазируем свои хотелки, делаем визуализацию: формируем в голове картинку происходящего. В результате рождается быстрый нейрон без гениталий, – мальчишка опять залился смехом. Как и всякого подростка эта тема, очевидно, его занимала, – если визуализация подпитывается энергией нашего внимания на регулярной основе, то быстрый нейрон начинает расти и отращивает гениталии: с одной стороны аксон, с другой – развитая сеть дендритов, позволяющая создавать множественные синапсы – связи. Так рождается реальность. Человек начинает соприкасаться с реальностью своими нервными окончаниями. Заполненный кластер переживается им как свершившееся событие. Уф, закончил. То, что я тебе говорю, будет иметь смысл, когда ты сам, воочию, на своем опыте увидишь, как рождается событие, как формируется кластер и рождаются нейроны. Увлекательное, я тебе скажу, зрелище.