Итиль Анвар - Расскажи еще…

– Ну, хватит, – возмутилась Лара. – Что правда, дедушка Голд ни с кем не разговаривает?

– Нет. Поэтому интересно, о чем вы говорите.

– Конечно, Солнышко! Рассказывай, я даже музыку выключу.

– Так вот. Дедушка, начал говорить про школу, про уроки и я слушала его, ждала, когда он закончит, и я что-нибудь расскажу. Но его голос, Интонация, я будто попала под гипноз и провалилась куда-то в темноту. Там были два мальчика Джимми и Фрэнк.

– А это не так звали мальчишек Виньо? – Спросила Мария у Виктории.

– Нет, Виньо Джонни и Коил. Не перебивай, – ответила сестра, слегка шлепнув Марию по ноге.

– Всё? Закончили? Могу продолжить? – Лара дождалась пока женщины угомоняться и продолжила. – Мальчики были одни на каком-то космическом корабле. Они отправились в полет, чтобы найти кого-то, они звали ее «Она». А потом на корабле случилась авария и им пришлось выйти в открытый космос. Но кислорода до их родной планеты им не хватало. Им пришлось возвращаться на аварийный корабль. И я так поняла, что мальчишка по старше вел мальчика помладше, потому, что тот был слепой.

Лара не успела закончить предложение, как резкий визг тормозов прервал ее рассказ. Машина замедлила скорость и остановилась. Виктория обернулась к Ларе с грозной миной на лице:

– Это дедушка тебе рассказал, – ее голос был возмущенный и даже немного злой. – Это он тебе эти истории рассказывает за завтраком? Про кошку, про слепого ребенка?

– Виктория, что не так? – с ужасом спросила Мария.

– Ты не понимаешь? Либо ты рассказываешь своей дочери наше прошлое, либо отец вполне себе в здравом уме. Вот откуда она знает про нас?

– Что я знаю, про вас? – в недоумении спросила Лара.

– Да, Виктория. Что она знает про нас?

– Да, всё! Буквально все! Про твоего Клинтона, про Уилфи, про то, как мы сбежали из дома в детстве, – пояснила Виктория.

– Мы сбегали из дома в детстве? – переспросила Мария.

– Не придуривайся! Все ты помнишь. Твое зрение, поездка в город, операция, потом твой рассказ, как ты встретила маму в больнице. Ну же? – Виктория развела руками глядя на недоумевающие лицо сестры. – Тебе пять, мне семь. Тебя привозит тетя Клаудия, у тебя повязка на все лицо, чтобы не чесала глаза, и ты мне вечером говоришь, что ты перед операцией видела маму. Как ты этого не помнишь?

– Операцию помню. Мне что вырезали из верхнего века. Но это я запомнила из рассказов отца и тети Клаудии. А что было дальше?

– А дальше, я вытащила тебя среди ночи из кровати и мы сбежали из дома. Я украла у отца деньги и повела тебя на станцию. По дороге я потеряла деньги, когда мы бежали через поле. А еще из-за меня у тебя на руке этот маленький шрам. Ты упала и порезалась. Я не знала, что дальше делать и мы вернулись домой.

– Вот это да! – тихо прошептала Лара, выпучив глаза на тетушку. – И действительно несносная.

Виктория мельком глянула на племянницу и вернула взгляд на сестру:

– Теперь ты понимаешь? Если ты этого не помнишь, а отец подробностей не знал! Как Лара об этом узнала?

– Понятия не имею, – Мария сидела в задумчивости.

– Может с молоком матери? – шопотом произнесла Лара.

– Лара! Не до шуток сейчас, – строгий голос матери прозвучал убедительно.

– Ладно. Молчу.

– Ну, что Виктория, поедем обратно или доедем доверху? – поинтересовалась Мария.

– Доедем конечно! Тут не много осталось.

Остаток пути прошел в тишине. Даже из динамиков больше не доносились голоса. Все погрузились в свои мысли. Снова было слышно лишь шелест трав на ветру и тихое шуршание колес по дороге. Машина белым не естественным для здешней природы цветом, ползла по серому извивающемуся телу серпантина.

Сразу за домом старика Алаиза стоял большой амбар, он же мастерская Холофа. Запасов в нем давно поубавилось, с тех пор как старик стал слабеть умом, а вот Холоф приспособил его по-новому. Он сделал из него свое логово. Огородил часть помещения, очистил, залил бетонный пол и поставил кое-какую мебель. Вторую часть он оборудовал под мастерскую. Поставил пару слесарных станков, чтобы упростить себе немного жизнь, и было чем заняться на пенсии. Еще заставлял сыновей освоить все станки, инструменты и каждое лето проверял, не забыли ли они чему он их научил. С тех пор как он стал отцом, его смыслом жизни стало передать детям все хорошее, что было в нем. Выточить из этих еще податливых болванок, нечто стоящее, достойное приличного общества. И пока Холоду не приходилось краснеть за своих детей.

Эти летние каникулы были не исключением. Хилл был уже как год выпускником Национальной Академии Финансов и взял небольшой отпуск в конторе за свой счет. А Люку предстояла еще два года учебы в университете, и как минимум один месяц в году он будет проводить в кругу семьи. Отец был за то, чтобы дети уехали из родительского дома, чтобы плодились и размножались по всей стране, но «быть мужиками вы должны везде. Лампочку починить, колесо поменять или в конце концов дом построить – это вы обязаны сделать сами», неустанно повторял он, глядя как его чумазые отпрыски ковыряют его старую машину, в очередной раз разбирая и собирая ее по частям.

– Люк! – крик из амбара разнесся по округе. – Люк! Где ты ходишь? Я долго буду ждать?

– Иду! – раздалось где-то далеко от мастерской.

– Да поздно уже. «Идет он», видите ли. Бежать надо было! – Холоф стоял на пороге с поднятой вверх правой рукой.

По предплечью стекала тонкая струйка, пропитывая рукав рубашки красным.

– Вот, пап. Все, что нашел. Аптечка в доме, – отозвался Хилл подбегая к отцу.

– Да не пойдет эта тряпка! Рви рукав! – приказал Холоф сыну. Сделать это самому было трудно, зажимая левой рукой рану.

Сын рванул за рубаху и скатал рукав до запястья.

– Теперь вижи, – Хол отодвинул немного ладонь и из-под нее начала хлестать кровь.

Минуту назад лезвие циркулярной пилы треснуло и отлетев, полоснуло Холофа по предплечью, разорвав кожу и порезав вены; через порез можно было разглядеть красную плоть. Блага никого кроме него рядом не было – его мальчишки сидели в салоне машины, отлынивая от работы, и все остальные осколки разлетелись в холостую.

– О, боже, спасибо тебе, что они такие ленивые, Господи! – тихо причитая Хол направил взгляд в небо.

– Чего ты глаза выпучил? Бери машину Мари и вези меня в больницу. Надеюсь, с этим справишься? – Он тихо рявкнул на сына.

Из-за дома показался Люк:

– Не могу найти аптечку! Мама ее куда-то спрятала, наверное!

– Ага! Конечно. Вашей матери делать больше нечего. Наверняка у тебя между глаз лежит, а ты не видишь, – Хол отмахнулся здоровой рукой от сына.

– Хилл, заводи. А ты Люк останешься дома. Предупреди остальных и за дедом приглядывай. А это что у тебя в руках, ты меня мыть собирался, брезгливый ты мой? – зло рявкнул на младшего сына отец. Тот пожал плечами.