Михаил Клыков - Голос из космоса. Повести и рассказы

– Неплохо, – согласилась Рута. – Только мне больше синтезатор нравится.

– Кстати, о культуре, мои юные друзья. Не хотите посетить художественную выставку, открывшуюся в городе? Там много любопытного.

– Да туда сейчас только экскурсии пускают. Мы хотели группу организовать, а нужно, чтобы обязательно взрослые были. А нашим родителям некогда.

– Ну, вот я и буду вашим, так сказать, организатором, – предложил Джахангир.

– Тогда хотим! – выразила общее мнение Стася.

– Ну, тогда собирайте всю вашу компанию и завтра пойдём.

– А я кажется придумала, как дальше! – и Женька застучала клавишами.

Профессор Рустамов с интересом изучал текст найденной в Хиве рукописи, когда раздался стук в дверь.

– Да-да… – рассеянно ответил он, не отрываясь от бумаги – читать текст с экрана профессор не любил.

– Джахангир Хабибович, вы разрешите? – в двери появился Пётр Замухарин.

– Входите, Пётр, – поморщился профессор – археолога-любителя он недолюбливал.

– Салам алейкум. Извините, если помешал, Джахангир…

– И вам мир. Давайте без официоза – мы не на симпозиуме. Вы опять портили нам культурные слои?

– Ну, Джахангир-ака, я работаю по правилам…

– Знаю я ваши правила. Опять были на руинах караван-сарая?

– Да нет. Тут было ещё одно интересное место. Вроде средневековой свалки. Там была интересная находка. Вот и хотел проконсультироваться с вами, – Пётр вынул из мешка что-то, завёрнутое в ткань. Жестом фокусника он развернул свёрток. На стол с металлическим стуком легли странные приспособления, похожие на металлические сандалии с различными винтами и креплениями.

– Орудия средневековых пыток. Жом и колодка. Вы их украли из музея пыток и наказаний? Это явно делали сейчас, а не в средние века, – профессор вновь взял в руки бумагу с текстом.

Пётр торопливо убрал находки – они действительно были им «одолжены» у знакомого реквизитора с киностудии.

– Вы только с этим ко мне пришли?

– Ну, что вы, Джахангир-ака! Решил узнать, какие новости в археологии.

– И узнать, где что копать… Как же вы нам мешаете, горе-копатели! – с нескрываемым раздражением ответил Джахангир. – Кстати, что там за история с памятником? Диля и её подружка мне рассказали. В той местности никогда не было никаких памятников.

– Да я сам не знаю. Но гранитный исполин там есть, он никуда не делся. За одну ночь такое не сделать.

– Значит шутку ваших коллег вы исключаете? – ухмыльнулся профессор. – Впрочем, такую глыбу гранита незаметно не привезёшь. Знаете, Пётр, приходите через месяц – мне сейчас некогда. Завтра я уезжаю – надо повидать детей и внуков в Краснодаре. А когда вернусь, тогда и поговорим о Гранитном монстре, как вы его назвали.

Жорка сидел над картой звёздного неба, пытаясь определить, откуда шёл сигнал, услышанный накануне, когда в дверях «лаборатории» послышались весёлые голоса девчонок.

Но Дилька вошла в мастерскую не одна, вместе с ней в дверях показался невысокий, загорелый человек с небольшой, аккуратно подстриженной бородкой.

– Дедушка Джахангир! – вскочил Жорка и кинулся в объятия мужчины.

– Акмаль, внучек мой! Что же ты не приехал с девочками?

– Акмаль?! – с изумлением переспросила Стася.

– А он совсем не тот, за кого себя выдаёт, – озорно ответила Дилька.

– Ну да, – немного смутился Жора. – Я – Акмаль.

– Просто, Стася-джан, у Акмаля два имени: отец назвал его Георгием, а мать – Акмалем… – улыбнулся Джахангир.

– Просто здесь проще зваться Жоркой, – немного смутился мальчик. – А то все спрашивают, почему такое имя – Акмаль. А тут просто Жорка и никому не интересно.

– А можно, я тоже буду тебя звать Акмалем? – попросила Стася. – Тебе это имя больше подходит, чем Жора.

– Конечно, можно, – согласился Акмаль. – А с Дилей я не приехал… – Жорка-Акмаль вздохнул.

– Знаю, – усмехнулся Джахангир, – Руслан и Юлдуз рассказывали. Ничего, Акмаль, в жизни бывают не только победы, но и проигрыши. И их надо уметь пережить. Если бы вы знали, каким озорником был в школе Джахангир Рустамов!

– Вы были хулиганом, Джахангир-ака? – рассмеялась Стася.

– Озорником, а не хулиганом. Я был отличником, но при этом жутким озорником. Потому что, дети мои, детство без лёгкого озорства и приключений, в разумных пределах, конечно, это детство, прошедшее впустую. А теперь друзья мои, у меня к вам предложение культурно провести досуг – в вашей городской галерее открылась выставка современного искусства и я приглашаю вас посетить её вместе со мной. Надеюсь, Стася-джан не откажет нам в компании? – Дилькин и Жоркин дед обернулся к Стасе.

– Конечно, Джахангир-ака!

Выставка располагалась в большом павильоне с огромной надписью ярко-синими буквами «Прорыв».

– А почему «Прорыв»? – с любопытством спросила Яська.

– Ну… В смысле, прорыв за грани привычного… – пожал плечами Петька Заславский.

– Ага. И за рамки приличного, – усмехнулась Вика, показав приятелям на композицию у самого входа. Композиция представляла собой конусовидную кучу, видимо символизировавшую пирамиду, которую венчал собой перевёрнутый и надетый на вершину ночной горшок. Называлась композиция «Венец цивилизации».

– Это вот этот горшок – венец?! – прыснула в ладошку Рута.

– Угу. Как в анекдоте про ковбоя Билла, – согласился Юрка. – А ты, Билл, совсем не изменился.

Впрочем, на выставке было много и довольно интересных работ в самых разных жанрах. Картины не очень заинтересовались ребят. Им было просто непонятно, что можно разглядеть в мельтешении цветных пятен или каких-то разноцветных разводов. А вот скульптурные работы и инсталляции… Здесь простор для фантазии открывался просто огромный.

– Ого! – Акмаль остановился у композиции, представлявшей собой катящийся по утыканной острыми гвоздями доске большой надутый шар. А впереди шара, среди блестящих железяк лежало чучело большой чёрной крысы.

– «Путь прогресса», – прочитал название Павлик.

– И при чём здесь прогресс? – не поняла Валя.

– Как причём? – Петька встал перед композицией и задумчиво посмотрел на неё, подперев рукой подбородок и приняв позу этакого художника, критически рассматривающего чью-то работу. – Ну… Шар – это прогресс, а на его пути много опасного. Это показано в виде гвоздей. Шар же надувной и может лопнуть. И тогда конец прогрессу.

– Ага. И весь прогресс – пузырь, который в любой момент может сделать большой «бум», – согласилась Вика.

Ребята с интересом посмотрели на композицию. Двенадцатилетний Петька был самым старшим, и ребята всегда прислушивались к его мнению.