Михаил Клыков - Голос из космоса. Повести и рассказы

– Вот именно. Скандал решили без шума. Та авторесса переделала работу, сделав тот самый «коралл рука-лицо» и назвав его «Узревший несовершенство мира», по-прежнему заявляя, что это отражение её внутреннего мира. Ну, и обязалась везде сообщать, что за основу работы взята оригинальная работа Виталия Ковалёва.

– Эта работа лучше, – заявила Вика. – Ну, вот что может выразить орущий коралл? Если он один.

– Тебе же сказали – внутренний мир автора, – усмехнулся Юрка.

– Ага, – скептически отозвалась Вика. – Скорее его душевное состояние.

– А эта работа… умнее, – попытался подобрать слово Петька Заславский. – В ней смысл есть. Коралл в ужасе от того, что человек сделал с природой в прошлом веке. И в начале теперешнего.

– Не, не коралл, – возразила Женя. – Это человек увидел глазами морского обитателя – коралла – что он натворил и поэтому кричит от ужаса. Потому что понял, что он сделал.

– Молодец, Женя. Ведь именно этот смысл и вложил в работу отец. Ты случайно не художница?

– Не, – возразила Женя. – Это Юрка – художник…

– Скорее скульптор, – хихикнула Зойка.

– Какая разница, – отмахнулась Женя. – И Пашка с Димкой художники.

– А Женька у нас – писательница, – добавила молчавшая до сей поры Стася.

– Да какая я писательница, – смутилась Женя.

– А здесь есть работы этой, у которой внутренний мир через коралл?.. – поинтересовалась Рута.

– Конечно, возле одной из них вы как раз и стоите, – усмехнулся Виктор. – Композиция «Бездна» позади вас.

Ребята оглянулись.

– Ого! – присвистнул Димка.

– Офигеть! – в один голос заявили Павлик и Юлька.

– Мамочка! – удивилась Валя.

– Сортир в открытом космосе, – брякнула Рута.

– Да, приплыли… – глубокомысленно подвела итог общему впечатлению Вика. – По-моему, у неё точно… не все дома.

– Ты же сама сказала про душевное состояние, – усмехнулся Юрка.

Композиция представляла собой выкрашенное тёмно-фиолетовой краской и украшенное золотыми звёздами деревянное сиденье от унитаза, в центре которого стоял покрытый чёрной эмалью и осыпанный блёстками ночной горшок с отпиленным дном…

– И правда, без дна, – Яся заглянула внутрь.

– Лучше бы назвали «Чёрная дыра», – усмехнулся Акмаль.

– Чёрная дыра – это старый сортир в деревне, а это городской, – прокомментировала, усмехаясь, Зойка.

– Это модель нашей галактики, – подвёл итог Гришка. – Чего вы ржёте? – добавил он, потому что окончание фразы заглушил общий смех.

После посещения выставки Джахангир повёл детей в расположившееся неподалёку кафе. Пока все с удовольствием лакомились мороженым, Женя, впрочем, тоже не забывая о лакомстве, увлечённо писала что-то в планшете. Наконец, победно улыбнувшись, она показала своё творение друзьям.

– Вот что у меня получилось из наших сегодняшних приключений!

… На выставке было много любопытного. Толпы ценителей современного искусства переходили от экспоната к экспонату обсуждая только им ведомые качества представленных произведений. Акмаля-Жорку и девочек привлекла необычная скульптура – бюст человека, верхнюю часть головы которого замещал то ли мёртвый коралл, то ли сухая крона дерева.

– Коралл, прозревший мир несовершенства, – прочитал Акмаль надпись на подставке. – Интересно, это скульптура – отражение внутреннего мира автора или его душевного состояния? – усмехнулся он.

– А ты спроси, – поддела его Диля. – Вон и автор, наверное.

Рядом с бюстом стояла молодая девушка. Несмотря на привлекательную внешность, взгляд девушки был холоден и надменен, а с обращавшимися к ней посетителями она разговаривала неохотно и свысока.

– Знакомая особа, – усмехнулся Джахангир. – она выставляла свои, да простит меня аллах, скульптуры в Ташкенте пару месяцев назад.

– Вот и спроси у неё, – подначила Акмаля Дилька.

– Вот и спрошу!

Акмаль подошёл к девушке и голосом примерного отличника спросил:

– Добрый день! Скажите пожалуйста, а эта скульптура – портрет автора? – он указал на человекокоралл.

– Что!? – возмутилась девушка. – Ты хочешь сказать, что это мой портрет?! Ну и нахал!!! Сначала научись разбираться в искусстве и вежливости!

– Добрый день! Извините, что за шум? – Джахангир подошёл к ним. – Мой внук Акмаль чем-то оскорбил вас?

– Ваш внук заявил, что это мой автопортрет! Знаток искусства, тоже мне… А вам бы надо заняться воспитанием вашего внука!

– Вежливые люди сначала здороваются, если с ними поздоровался человек старше, – сделал замечание Акмаль.

– Мальчик прав, воспитание, по-моему, хромает у вас.

– Простите, а с кем имею дело? – надменно спросила девушка.

– Профессор археологии, доктор исторических наук Джахангир Хабибович Рустамов, к вашим услугам, – Джахангир протянул визитку.

Девушка с удивлением воззрилась на него, а профессор продолжил:

– Да, мы с вами уже встречались. В Ташкенте, на вашей выставке.

– Где вы весьма нелестно выразились о её работах! Ассалям алейкум, Джахангир-ака! – к ним подошёл молодой мужчина. Ребятам он был знаком – это был отец их приятелей Пулек – близнецов Пашки и Юльки Воробьёвых – Артём.

– И вам мир, Артём-джан, – поздоровался с ним профессор. – А где же ваша супруга и близнецы?

– В Крыму у сестры. А я здесь по делам, надо увидится с академиком Ниязовым.

– Ну, тогда передавайте ему привет. Я как-нибудь тоже навещу его. А вам, дорогая моя, – обратился он к девушке, – стоит заняться собственным воспитанием. Акмаль спросил про портрет автора, а не автопортрет. Он просто поинтересовался, не отражает ли скульптура внутреннего мира и душевного состояния автора, столкнувшегося с несовершенством этого мира. Да, девица эта ещё та, гордая, – усмехнулся Джахангир. – А ведь талантлива – есть куда развиваться. Но, по её мнению, люди ещё до её искусства не доросли…

– Здорово! – подвела общий итог Стася. – Ну, Женька, у тебя и фантазия!

– Ты и про этот человекокоралл написала. И про эту, которая «Бездну» из ночного горшка сделала. И даже дядю Тёму вписала, – добавила Валя.

– Вот только я каким-то нахалом получился, – засомневался Акмаль.

– Почему? Мне кажется, ничего нахального в твоей шутке не было. Просто озорная выходка непоседливого мальчика, – не согласился с внуком Джахангир.

– И, кстати, в твоём стиле, – добавила Рута.

– Я действительно удивляюсь, Женя, как всё это умещается в твоей головке? – Джахангир ласково погладил её по рыжим волосам. – Всё это сочинить, описать, придумать диалоги, связать логически…

– Ой, дедушка Джахангир, не так уж это трудно. И придумывать ничего не надо – смотри и записывай, – отмахнулась Женька, хотя, конечно, похвала ей была очень приятна. – Я вот тоже удивляюсь, – добавила она, – как ты смотришь на какой-нибудь черепок и уже видишь, кто это сделал, когда, зачем… Да я бы мимо него прошла и не заметила.