Михаил Клыков - Голос из космоса. Повести и рассказы

– А крыса зачем? – Дилька и так, и эдак разглядывала работу, пожимая плечами.

– Ну… – неожиданно растерялся Петька. – Мало ли крыс попадается на пути прогресса.

– И если они будут ему мешать, то подохнут! – безапелляционно заявил Пашка Корабельников, вызвав смех ребят и улыбку Джахангира. Он не мешал ребятам обсуждать работы, стоя в стороне. «Пусть научатся обдумывать увиденное и понимать его смысл», – так он решил, устроив ребятам эту экскурсию.

Зато другая композиция вызвала у всех одинаковый отклик. Внутри большой стеклянной сферы сидело множество толстых и довольных ворон. «Ещё бы им не быть довольными – вон сколько еды вокруг!» – прокомментировала увиденное Алиска Корабельникова, сестра Пашки. Вороны действительно сидели среди множества красивых коробок и упаковок с разными вкусностями. Но все они смотрели (как казалось, с осуждением) на взлетевшего из их толпы белого ворона. Птица в отчаянном жесте разбила стеклянную сферу и теперь стремилась вверх, откуда сияли похожие на далёкие звёзды светильники зала. «Прорыв», так называлась эта работа.

– Правда, прорыв, – Вика подошла ближе. – Все довольны: тепло, сытно, безопасно (Вика видимо имела в виду сидевших вокруг сферы разноцветных кошек, с жадностью смотревших на птиц, недоступных им из-за толстого стекла). И ничего уже не надо. Кроме этой белой вороны, которая стремится вверх, к звёздам.

– Потому что ей тесно и душно там, внутри, – подхватила её мысль Зойка.

– Ой, смотрите! – Юлька Воробьёва подошла к композиции, представлявшей собой кучу чего-то буро-чёрного, в вершине которой торчала красивая чайная роза. А вокруг цветка был густо рассыпан жемчуг…

– Навоз, что ли? – подозрительно покосился на кучу Гришка Чередниченко.

– Судя по запаху, похоже, – хихикнула, принюхавшись Женька.

– Не ври! Нет тут никакого запаха! – Юрка обернулся к сестре.

– А у меня богатая фантазия! – Женька показала брату язык.

– «Реальность», – прочитала Вика название инсталляции. – Оригинально!

– А главное, точно! – назидательно поднял указательный палец Петька.

Впрочем, смысл большинства работ для ребят так и остался непонятным. Что, например, могла символизировать инсталляция «Баланс», представлявшая собой подвешенную за середину городошную биту, раскрашенную в красно-зелёную полоску? Или лист фанеры, в середину которого был воткнут сухой сук? Последняя работа называлась «В цель»…

– В смысле?! – удивился Павлик Воробьёв.

– Ну… в смысле в цель, – пояснил Петька, с видом знатока листая каталог. – Видишь, в самую середину воткнули.

Павлик в ответ только недоуменно фыркнул, пожав плечами.

Ребята ещё долго ходили среди работ, вполголоса обсуждая самые, на их взгляд, интересные. И не заметили высокого светловолосого мужчину, с интересом смотревшего на них. Рядом с мужчиной стояла необычная скульптурная композиция. Это была не инсталляция, а именно скульптура, вылепленная из глины или гипса и покрытая красно-бурым лаком. Скульптура представляла собой коралл, основание которого было изваяно в виде человеческой головы, вернее её нижней части с открытым в крике ртом, а «крона» коралла, таким образом, служила голове своеобразными волосами. Вокруг коралла простиралось морское дно, усыпанное галькой и ракушками. Но многие из ракушек были разбиты, среди гальки попадались осколки, напоминавшие черепки, обломки каких-то конструкций и кусочки бутылочного стекла. И среди всего этого бросалась в глаза лежащая на гальке морская звезда и голова рыбы, широко открывшей рот, хвост которой уже превратился в скелет…

– Она как будто задыхается… – Женя подошла ближе и прочитала надпись на табличке. – «Что ты наделал, человек!» Вот это я понимаю, скульптура! Не то что эта… Вершина прогресса с горшком.

– Довольно интересная скульптура и связана с любопытной историей, – к ребятам подошёл Артём Воробьёв – отец Павлика и Юлька.

– Пап, ты же в Керчи! – удивилась Юлька.

– Приехали на пару дней. Вас проведать и встретиться с академиком Ниязовым. Он здесь проездом. Добрый день, Джахангир-ака, – Артём увидел деда Акмаля и Дильки. – Надеюсь, вы не откажетесь посетить наши раскопки?

– Добрый день, Артём-джан. С удовольствием посещу вас, посмотрю, что вы там накопали. И передайте привет Алишеру. Не знал, что он здесь.

– А я видела другую скульптуру, очень похожую. Только там этот человекокоралл закрывает рукой лицо, – поинтересовалась Вика.

– Вот с этим и связана эта история, – наблюдавший за ребятами человек подошёл ближе и представился: – Виктор Ковалёв, добрый день.

– Вы – автор? – спросил Петька.

– Нет, автор – мой отец Виталий Ковалёв. Сам он очень занят и попросил меня быть его представителем. Женя, Юра и Акмаль его хорошо знают. И уважаемый Джахангир-ака.

– Конечно знаем, – согласился Юрка. – Дедушка Федя и дедушка Саша до сих пор дружат с Виталием Викторовичем. И дедушка Джахангир тоже.

– Мы с Виталием и познакомились ещё в детстве на почве любви к искусству, – согласился Джахангир.

– А что это за материал, глина или гипс? – поинтересовался Юра.

– Обливная керамика. Отец её сам придумал.

– А что за история, Виктор Витальевич? – заинтересовалась Вика.

– Да такое было дело, – начал Виктор. – Отец, тогда ещё молодой скульптор, решил участвовать в конкурсе. А там было условие – участвовать могли только работы, ранее нигде не выставлявшиеся. Ну, отец и выставил только-только сделанную композицию. Вот эту, – Виктор показал на коралл. – Успеха в конкурсе ему добиться не удалось – работу признали слабой и шаблонной.

– Эта работа – слабой? – усмехнулся Джахангир.

– Джахангир-ака, вы же сами участвовали в конкурсах в те времена.

– Да помню, Витя-джан.

– Ну, вот. А потом одна из членов жюри, молодая и амбициозная девица скопировала работу отца. Точнее один из её элементов – фигуру коралла. И выдала за свою работу, назвав «Увидевший реальность», заявив, что скульптура отражает её взгляд на реальность, преломлённый через внутренний мир автора. Отец узнал об этом, а так как он уже был, как говорится, засветившимся автором, так как выставлять свои работы начал ещё подростком, разразился скандал.

– Так это про это Виталий Викторович рассказывал? – вспомнил Юра. – Говорил, что повторилась история из детства. У них с дедом Федей что-то похожее было.

– Да, история действительно была похожа на ту, что случилась в детстве отца, между ним и Фёдором Дмитриевичем. Так вот, отец смог доказать плагиат, так как имеет дурную, как он шутит, привычку фотографировать этапы работ и только что законченную работу.

– А в мета-данных на фотографии есть дата и время, – подтвердил Петька.