Татьяна Володина - Стихийная терапия

Я снова погладила нож, и в следующее мгновение на руку легла большая смуглая ладонь, шершавая и жесткая.

– Я не причиню тебе вреда, даже не переживай на этот счет. Мы же команда, помнишь?

Я кивнула и не убрала руки. Прикосновение не пугало, а, напротив, изгоняло сомнения и страхи. И было тепло, во всех смыслах слова.

***

Нож не просто так стал фетишем – его сделали специально для меня. Под мою руку, под мои потребности, под мой характер. Тот, кто создал его, не был слишком ответственным и скрупулезным по жизни, но что касается ножей, тут все менялось до противоположности. Он становился щепетильным до отвращения, клинически неизлечимым перфекционистом и кошмарным педантом.

Он сам обрабатывал готовую сталь, где-то делал дополнительную закалку, а где-то, напротив, отпускал, добиваясь только ему известного соотношения твердости и гибкости. Он создавал и бесконечно правил контуры, снова и снова возвращаясь к работе. Он затачивал, выдерживая правильные углы, и временами он был настолько поглощен работой, что это выглядело жутко.

Дерево для рукояти он забраковывал несколько раз – то недостаточно мягкое или твердое, то не та структура, то ощущения под рукой не те. Он вымачивал, тонировал, вытачивал, снова заставляя меня пробовать, удобно ли руке, могу ли я хорошо и твердо держать, делать замахи, резать, бить…

Он кроил и перекраивал кожу для ножен, и работе, казалось, не будет конца…

Он ведрами пил кофе, который я варила для него, – в кофе он черпал вдохновение. Он курил сигареты, за которыми я бегала в киоск возле дома, и рабочая зона была пропитана запахами дерева, масел, кожи, раскаленного металла, кофе и табачного дыма. Такими уютными, родными для меня запахами на всю жизнь. Он мало ел, хотя я готовила, – говорил, что переполненный желудок отвлекает его мысли от текущего дела. Он мало спал.

А потом просто вложил готовый нож в ножнах в мои руки и попросил:

– Попробуй.

Я бережно и благодарно приняла, слегка поклонившись. Вынула из ножен – и нож живым существом скользнул в ладонь, чтобы стать частью меня. Навсегда.

***

– Ты очень любила его? – спросил мой пилот, и в голосе его не было ни нотки иронии или веселья – только задумчивость и какая-то неназываемая серьезность.

– Очень. Хоть мы и не всегда ладили.

– Что он тебя любил, сомнений нет…

Я промолчала, сглотнув подступившие к горлу слезы, и вперила взгляд в приближающийся к нам темный контур неизвестного острова. Конечно, любил…

– Вы расстались?

Неожиданный вопрос заставил меня сесть прямо и уставиться на Джинна.

– Что?

– Ну, с мужчиной, который сделал для тебя нож. Ты же говорила, что потом у тебя была едва-едва наметившаяся любовная история, из-за которой ты оказалась в замке. Значит, с этим ты уже рассталась?

Я тихо рассмеялась и, повинуясь порыву, протянула руку взъерошить волосы пилота – курчавые и такие густые, что пальцы чуть не запутались в черной шевелюре.

– Глупый джинн…

– Что?

– Мужчина, создавший для меня фетиш, – мой отец.

Пока мы облетали неизвестный остров, Джинн молчал. Он был очень сосредоточен и задумчив, и я тоже погрузилась в воспоминания. Старая история, вынутая из глубин памяти, пробудила во мне ностальгически-печальное настроение. Снова очень захотелось домой, в привычный мир дел, людей, простых желаний. Защемило в области сердца, и я сглотнула слезы, поглаживая рукоять ножа, который успела убрать обратно в ножны.

– Смотри! – пробудил меня от раздумий мужской голос с азартными интонациями. – Кажется, вон там я смогу сесть. – И Джинн показал рукой куда-то вниз. – Хочешь размять ноги?

– Конечно, хочу! – Мой едва зародившийся сплин куда-то мгновенно улетучился, уступив напору любопытства. – А ты правда сядешь?

– Думаю, да. В любом случае, не попробуем – не узнаем.

***

Остров действительно оказался небольшим – несколько невысоких скал, похожих на обломанные зубы неведомого чудовища, куцая рощица удивительно зеленых пальмообразных деревьев, на опушке которой Джинн и посадил вертолет, и миниатюрный пляж с белым песком.

– Куда пойдем? – спросил мой напарник, выпрыгивая из машины первым и подставляя руки, чтобы помочь выйти мне.

– Давай прогуляемся по рощице, – предложила я. Мне так давно не доводилось видеть деревьев, что я чувствовала их острую нехватку в организме.

– Как скажешь.

После разговора в кабине вертолета мой сосед притих и был странно задумчив, непохож на себя такого, каким я узнала его за несколько часов знакомства. И новый Джинн несколько выбивал меня из колеи – я не знала, как вести себя с ним. Взаимные шутки и подколки как стиль общения вполне меня устраивали, но сейчас они были неуместны. Так что я решила переключить внимание с мужчины на природу и дать ему возможность обдумать то, о чем бы он там ни думал.

Я пошла вперед, внимательно глядя под ноги, – не хватало еще пораниться по собственной глупости или неосмотрительности. Движения были широкими, и я наслаждалась ими. Такая желанная свобода была со мной, была во мне, была мной. И ощущение было такое давно забытое, непривычное, но невероятно приятное! Я вырвалась из ограничивающих меня стен, из страхов, сомнений и, кажется, даже из надежд. Не было ничего, кроме горьковато-соленого морского воздуха, солнца, обжигающего кожу, шелеста ветвей, ярких оттенков природы вокруг. Я растворялась в счастье, мгновенно вспыхнувшем внутри.

За время прогулки мы не встретили никаких животных, кроме нескольких разноцветных птиц, играющих на ветках. Людей тут тоже не было, да мы и не ждали. Джинн молчаливой тенью следовал за мной и не мешал наслаждаться процессом, так что в какой-то момент я даже забыла о нем. Вспомнила только тогда, когда замерла на миг, озаренная идеей, а он, не заметив, влетел мне в спину, едва не сбив с ног.

– Что? – резко спросил он, словно просыпаясь и подхватывая меня за талию, не давая упасть.

– Пойдем на пляж! – Я развернулась навстречу ему. – Мы обязательно должны искупаться!

– Солнце высоко. Не сгоришь? Голову не напечет? – скептически хмыкнул он.

– Так мы недолго. Стоило столько сидеть в замке и пялиться на море, чтобы теперь оказаться на пляже и не окунуться…

Джинн только пожал плечами, глядя на то, как я порывисто мчусь вниз, к воде, на ходу расстегивая рубашку. Когда он догнал меня, я уже стаскивала джинсы, оставшись только в белье. Думала снять и его, чтобы после купания в мокром не щеголять, но присутствие мужчины, которого я знала всего несколько часов, остудило порыв. Какие-то убеждения из прошлой жизни еще у меня оставались…

Море было теплым и обманчиво ласковым. Я осторожно вошла в воду, пробуя ногой дно под собой, приноравливаясь к температуре… Убедившись, что чисто, что меня не ждут никакие сюрпризы, я оттолкнулась и поплыла. И чуть не завизжала от радости. Пожалуй, чувство свободы от слияния с водной стихией было даже сильнее, чем от прогулки по острову. Как же здорово, как хорошо!