Грамсс - Серый градиент. Сумеречье

– Нет, приятно! Просто непередаваемые ощущения, может, на себе испытаешь? Там еще куча осколков валяется, бери – не хочу.

На это Эрнетт, обычно никогда не пропускающий колкости в свой адрес, отреагировал невероятным образом – выдохнул с облегчением! – и аккуратно возобновил обработку дезинфицирующим средством.

– Хорошо. А то я подумал, что ты боли не чувствуешь от шока.

«Заболел? Климатические сбои повлияли? Чудеса?» – так и не определив, что из этого толкнуло Эрнетта на заботу, Рей ядовито съязвила:

– Меня пробрало, можешь не волноваться.

Какое-то время они молчали, погрузившись в свои мысли.

– Вот не могла еще день подождать, прежде чем калечиться? – проворчал вдруг Эрнетт, доставая бинт. – Тогда Доктор Блавейт тебя бы мигом подлатала, и царапины бы не осталось.

– Эсализация восстановления? – предположила Рей.

– В точку. Смотрю, ты уже освоилась?

– Что ж, светскую беседу теперь сумею поддержать.

Как-то странно замявшись, Эрнетт с напускной небрежностью проговорил:

– Я не о том. Как ты, ну, в целом?

– В целом, на данный момент я чувствую себя не особо целой, – отшутилась Рей, но, заметив беспокойство ключника, добавила уже серьезно. – Ну, как сказать. Иногда сомневаюсь, что все происходит на самом деле. «А вдруг это созданный каким-нибудь аппаратом воображаемый мир, навязанный моему сознанию?» – даже такие бредовые мысли порой лезут в голову. Да уж, недалеко от сумасшествия, еще и эти живые сны…

– Что за живые сны?

Рей поняла, что ляпнула через край, но было уже поздно. День сегодня такой невезучий или у нее вместе с кровью последние мозги вытекли?

– Да ничего такого.

Лик работника Академии, явно не поверившего отмазке, посуровел.

– Что. За. Живые. Сны. Выкладывай, живо.

Приказной тон давал понять, что от ответа не отвертеться. Эрнетт хмуро, но внимательно слушал рассказ о Сумеречье, а по итогу угрюмо спросил:

– Кто еще знает?

В который раз Рей прокляла свою неконтролируемую болтливость. Это все чертово окно виновато, гори оно синим пламенем!

– Никто. А, нет, Джебберт в курсе. Но он мне не поверил.

Одна из хмурых складок на эрнеттском лбу распрямилась.

– Ясно. Больше пока никому не рассказывай.

Сказать, что Рей, чье воображение уже нарисовало неотвратимые решетки психбольницы, удивилась, значит ничего не сказать.

– Ты что, не собираешься докладывать об этом Императору или Канцлеру?

Сложив медицинские инструменты обратно, Эрнетт запихнул аптечку в шкаф и пробурчал, не оборачиваясь:

– Зачем зря волновать их? Для начала, выясним, что это такое, а там посмотрим.

Пораженная до глубины души Рей растерянно захлопала ресницами. Несмотря на недружелюбные слова, ключник явно помогал ей. Кажется, он не так уж плох.

– Хорошо. Тогда надеюсь на ваше сотрудничество.

Теперь уже пораженный Эрнетт развернулся и вытаращил глаза.

– Ты что, сейчас ко мне на «вы» обратилась?

В защиту остатков гордости, которой был нанесен критический урон, Рей придала себе абсолютно невозмутимый вид.

– Сам же, кхм, в смысле, сами же просили так обращаться. Я всего лишь расплачиваюсь за бесплатное лечение. Не люблю быть в долгу.

Никогда еще фирменное ключниковское фырканье не выражало столько довольства. Скрыв счастливую физиономию, Эрнетт на полной скорости поскакал к выходу и, перед тем как исчезнуть за занавеской, с деланым безразличием бросил:

– Давай лучше, как раньше. Меня раздражает, когда мне выкают.

Благо Рей располагалась на стуле, иначе точно бы на полу растянулась.

– Эй, – прокричала она, бросаясь вдогонку. – То на вы, то на ты, определиться, что ли, не можешь?!

В ее комнате ничего не изменилось – окно все также раскачивалось, на глянцевом полу лежали части почившей вазы и блестели кровяные лужицы. Рей и Эрнетт обреченно оглядели нерадостную картину и принялись наводить чистоту. Закончив с этим, один из них взялся за ремонт окна, а другая наблюдала за ним со стороны, раздавая советы.

– Леди Сайлорс, вот вы где…

На пороге стояла вымокшая до нитки Нарона. Увидев перебинтованную руку своей подопечной, она в мгновение ока переместилась к кровати, оставляя за собой водянистые следы.

– Леди Сайлорс, что с вами произошло?!

Вечно хладнокровная имперская служащая повысила голос, чуть не перейдя на крик? Вновь не зная, как реагировать (сговорились эти двое, что ли?), Рей отмахнулась:

– Пустяки. Просто царапина. Эрнетт проявил лечащие навыки, а теперь вон мастера ремонтных дел из себя строит. Можешь на него вообще всю работу скинуть, кажется, он будет только рад.

Красноречивое фырканье доступно выразило протест. Видимо, в доказательство своего героизма или в отместку за утренний эпизод Эрнетт не удержался от остроты:

– И кто теперь бесполезный?

Но Нарона его проигнорировала и с отчаянием упала на одно колено.

– Мне нет прощения, леди Сайлорс. Я приму любое наказание.

«Какой, однако, запущенный случай или достойная премии актерская игра, что-то одно точно имеет место быть» – заключила Рей.

– Если кто и виноват, то дурацкое окно, его и стоит наказывать. Лучше переоденься, а то прост… зальешь тут все, мы только что прибрались.

– Поняла, леди Сайлорс, будет исполнено, – отчеканила Нарона и вскочила на ноги. – Я занесла покупки для вас в столовую, сейчас принесу.

– Я и сама могу…

Вжух – мечница метеором вылетела за дверь.

– Забрать.

Так и не одолев зловредное окно, Эрнетт со злостью стукнул по нему кулаком, и спросил, не оборачиваясь:

– Ты что, отправила ее в такой ливень? Бессердечная.

– Да я не…, – осекшись, Рей махнула рукой. – Да-да, отправила. Какие-то проблемы?

Вместо ответа Эрнетт как-то странно прищурился. Позже вернулась Нарона, неся две гигантские тарелки, на одной – аппетитные куски жареного мяса, на другой – сваренные клубни картофеля. Порции хватило бы накормить десять Рей, а то и больше.

– В одиночку я это не осилю. Вам придется помогать.

Эрнетта уговаривать не пришлось – он набросился на мясо без лишних прелюдий. А вот его добросовестная (нет, скорее маниакальносовестная) напарница, конечно же, начала сопротивляться:

– Как я могу, леди Сайлорс…

– Ешь уже, – холодно перебила Рей. – Считай это своим наказанием.

Ведомая долгом, Нарона исполнила приказ со страдальческим видом. Осторожно вкусив мизерную картофелину, она сокрушенно выдавила:

– И все же, моему проступку нет оправдания. А ведь вы пытались меня остановить, леди Сайлорс, я должна была вас послушать.

Приглушенное хихиканье Эрнетта напомнило Рей о ее произнесенных недавно несколько нечестных словах… ладно, совсем нечестных, однако злодеям полагается поступать по-злодейски, на кону имидж!