Серж Наири - The злой

Он сделал дело, покрыл свои расходы и отдал остальное главарю бандитов. И что ты думаешь? Гегам со своим дружком пришли к твоему отцу и потребовали свою долю от дохода! Долю! Ты представляешь? Они втянули твоего отца в дела с опасными людьми, твой отец спас им жизнь, а этому Гегаму трижды. При этом те не пострадали, хотя могли квартиры у них отобрать и не только, сам знаешь, времена такие. Думаю, даже убить могли, судя по их реакции. Конечно же твой отец их послал. Тогда эти два урода пошли и в подробностях рассказали схему обмана главе банды. Тупее их никогда и никого не видела раньше. Они думали, что мстят. В общем, это именно те бандиты к нам приходили. А этих троих шакалов они взяли с собой, чтобы все в округе знали кто они такие на самом деле. Предателей не любит никто

– Почему вчера тетка приходила? Что делать дальше? – теперь я думал в меру своих детских познаний о происходящем, как быть дальше.

– Ну, план примерно такой. – закурив которую уже по счету сигарету:

– Я договорилась через твою тетку, мою сестру с ментами, что отдам им определенную сумму, которую те озвучат за свою помощь. Оказалось, это почти все, что твой отец заработал за последний год этим своим золотым делом. Взамен они сделают так, что эта банда перестанет существовать. А эта толпа мерзких крыс, которая нас пугала два дня, точно должна сесть в тюрьму. Нам обещали все сделать в лучшем виде. Для этого нужно, чтобы твоего отца выкрали эти бандиты. За ними и их точками следят опытные следователи, которые получат за свою работу столько денег, сколько не заработали бы за всю жизнь. Свою работу они могут и так сделать, но нужно, чтобы твой отец остался жив, если можно цел и не сел в тюрьму конечно же.

Это все, что твой отец хотел бы, чтобы я тебе рассказала. В принципе это все, что знаю я сама. Поэтому папа попрощался и без отдыха после дороги пошел на встречу с судьбой. Сейчас он, наверное, уже едет в машине с бандитами. Они его поджидали у дома. Когда он вернулся, их дозорный побежал за остальными, твой отец видел его. Но таков наш план. Теперь ждем и не дергаемся, из дома без взрослых, сопровождающих не выходим. А лучше вообще никуда не выходим пока все не закончится. Школа тоже отменяется пока. Понял?

– Да. – несмотря на всю серьезность положения, которой я успел проникнуться, новость о возможности не ходить в школу меня порадовала. Таковы дети, всегда найдут позитив в любой ситуации. В дальнейшем эта привычка у меня сохранилась я над этим упорно работал.

На этом наш разговор был окончен. Несколько дней отца не было. Мать с кем-то говорила на повышенных тонах по телефону. Оказалось, что главарь банды – женщина. Вечером того же дня, отца привезли, бросили у подъезда еле живого. Оказывается, менты все проворонили и не могли его найти. Но времени зря не теряли и к моменту освобождения отца, закрыли практически всю банду, поэтому главарь сама позвонила к нам домой. Да и после тоже отработали на славу.

Приехала милиция минут через пять после звонка в 02, такой скорости в те годы никто не видел, забрали отца, отвезли его сначала в участок, дали ему подписать нужные бумажки, потом подвели к камерам, показали всех тех, кто был в те две ночи за нашей дверью. Те выглядели на много хуже. Потом отца, практически без сознания отвезли в больницу, где он провел пару недель перед выпиской. Ни во время этой беды, ни после, я не видел его родного брата, моего дядьку. Что для меня показалось странным. Свои соображения я держал при себе, мал еще был для того чтоб судить о поступках. Но заметку себе в голове сделал.

Война, разбор завалов на землетрясении, десятки тысяч смертей и трагедий, развал системы в которой родился и рос, постоянная головная боль о том, как прокормить семью, стычки с бандитами и силовиками разных мастей… Отец начал пить.

Все это сломает много тысяч судеб и жизней. Так или иначе доконает кого угодно. Сломало и его. Не выдержал физически. Сначала инфаркт, который отец перенес на ногах, а на третий день, когда его перевели из реанимационного бокса, случился тяжелейший инсульт. Парализовало всю левую сторону. Не мог говорить, не понимал, что с ним происходит. Первые пару месяцев узнавал только свою маму. Даже меня, своего сына не узнавал.

Более полугода лечился, потихонечку частично вернулась память, заново учился ходить, читать и писать. Вернулся домой, располневший, находящийся постоянно под мощнейшими лекарствами, когда которые забывал принимать, то начинались эпилептические припадки, они продолжались еще много лет. Отец злился, что не мог сконцентрировать внимание, запоминать, ведь раньше он прекрасно играл в преферанс, составлял кроссворды для газетных изданий, был неплохим кибернетиком. Вернулся к нам. Но это был уже совсем другой человек.

Новогодние праздники прошли весело, задорно, по-гусарски, я бы сказал. Новое место службы мне нравилось, было интересно. Со мной за последние полгода вообще много интересного, невероятного произошло, поэтому скучать не особо приходилось, да и не хотелось.

Пожалуй, начну с рассказа о череде событий, которые сыграли непосредственную роль на формировании моего жизненного пути.

Мой дед, отец и дядька всю жизнь проработали в авиации. Мой дед академиком, доктором технических наук, авиационный конструктор. Карьеру свою начал еще во время Второй Мировой Войны, когда в военкомате наврал про свой возраст и свалил в шестнадцать лет на фронт. Когда в учебке разобрались, что к чему, решили отправить его на Камчатку авиационным механиком. Дед мало что рассказывал про войну и про то, через что прошел. Почему так, я понял с возрастом и личным опытом. Не принято об этом трезвонить на весь мир. Особенно, когда практически все точно также воевали или трудились в тылу.

Но пару историй я все же урвал. Одну из них, я услышал во время совместного просмотра фильма «В бой идут одни старики», когда была сцена с назначением в экипаж. Деда тогда вполне серьезно выдал, что не совсем так было у них.

– Деда, а как было в то время, как экипажи назначались? – я вдруг понял, что ни разу и не спрашивал деда о войне, а он и не рассказывал. Но раз уж подвернулся случай…

– Ну. Не так. – дед словно на мгновение перенесся в те годы. Улыбнулся легонько. – Понимаешь, мне было шестнадцать, когда нас перебросили на Камчатку. Так получилось, что кроме меня все были от двадцати пяти лет и старше. А я мало того еще ребенок, но и самый мелкий среди всех механиков. Надо мной подшучивали тогда многие, в общую толпу я как-то не вписывался. Да и как мог вписаться ребенок? Зато у меня было время подумать, что и как я мог сделать в меру своих сил для победы.

В один из таких моментов одиночества, сидел как всегда подальше от той шумной и веселой братии, разглядывая самолеты, которые через пару дней нам нужно было обслуживать. Подошел ко мне хозяин самолета, так мы тогда за глаза называли пилотов. Перед этим долго искоса наблюдал за нами всеми. Подошел, присел рядом на скамейку и говорит: