Мария Вислогузова - Глаз Дракона. Хранитель

Подбегая к покосившейся башне, Саша отметила, что верхушки деревьев начинали светиться: это лучи солнца коснулись их; значить это могло лишь одно: теперь оплошность не останется незамеченной. Скрестив пальцы, желая лишь, чтобы на этот раз всё сошло им с рук, Саша направилась вверх по лестнице. Она предчувствовала неладное. И не ошиблась.

– Опаздываете, девочки.

В центре управления ждала директриса. Женщина сидела в кресле одного из дежурных. Выбирать ей было не из чего, потому что эти два стула и были всей мебелью здесь. Центром управления служила старая, ни разу не реставрировавшая, ничем неприметная башня, недалеко от замка. Круглая и довольно высокая, она вынуждала своих посетителей добираться до единственного помещения, прямо под её крышей, по длинной лестнице-серпантину. Директриса уверено нажала несколько кнопок, приводя облако в норму, и повернулась к опоздавшим. Женщина находилась здесь не слишком давно. Несмотря на то, что должного уровня тумана не набралось до сих пор, никакого беспорядка не случилось: никто их не разыскивал, да и сама директриса не выглядела так, словно собирается их ругать.

– З-с-здравс-твуйте, – задыхаясь от марафона по лестнице, выговорила Саша, – что вас привело сюда в такую рань? – поинтересовалась она, делая паузы, чтобы вдохнуть воздух: утренняя пробежка к башне оказалась слишком выматывающей.

Только сейчас девочка заметила, что они с Соней выглядели не лучшим образом. Мох, в котором они побывали, оставил свои следы: несколько красно-оранжевых листочков с кустов поблизости и сами стебельки мха покрыли всю их одежду, запутались в волосах. Они будто потанцевали с дриадами в самой гуще леса. Саша постаралась отряхнуться с видом уверенного в себе человека, не видящего в этом ничего ненормально. Движения её выглядели неуклюже, она заметила, как мисс Харингхтон, их директриса, почитаемая женщина, положив руку на губы, сдерживала улыбку.

– Хотела убедиться, что нас снова не увидит полгорода, – произнесла та совершенно спокойно, – что опять приключилось? Наверное, – помогла директриса, – Соня потеряла свои ключи, и вы были увлечены их поисками в чьей-то берлоге? – мисс Харингхтон всё-таки не смогла сдержать усмешки, кажется, вид девочек её повеселил. – Может быть, феи позаботились об этом? Как же глубоко ты зашла в лес, чтобы найти проказниц? А мы ещё и не выдвигались в поход, наверное, вам не стоит отправляться со всеми, а то каких бед себе нацепляете…

– Нет, я ничего не терь… Ай! – попыталась возразить Соня, наполовину пропустившая мимо ушей слова директрисы, Саша вовремя наступила ей на ногу, мол, скажи, что так и было – А-а-а ключи, да.

– Да нет, в походе мы ведь будем вместе с преподавателями, а значит, нам ничего не грозит. Феи, в последнее время стали слишком близко подходить к границе леса, вы бы с ними поговорили. Я ведь продолжаю делать задание, которое вы мне поручили, а для сбора материалов места в замке мне не хватает, так что понимаете, – Саша невинно похлопала ресницами, и добавила: – Вы убедились, что мы всё помним, мисс Харингхтон, теперь можете отдохнуть, мы обязательно со всем сами разберёмся и вовремя будем на месте сбора, честное слово, поход очень важен, а что если вам не хватит всего четырёх рук, чтобы урожай Адуванчиков собрать? Нет, отставлять нас решительно нельзя, – подытожила девочка, махнув рукой.

Она скривилась: из рукава её выпал жёлтенький цветок, какой подарила дриада. Хорошо, конечно, что он нашёлся, а то Саша уже забеспокоилась, что потеряла его. И не совсем хорошо: этот цветок приземлился прямо на колени мисс Харингхтон.

– Да, – поднимаясь с кресла, сказала она, протягивая бутон Саше, – пожалуй, теперь я спокойна, потому как оставляю остров под охраной уважаемых дриадами дев. Следите за лью́хинсоном, этот цветок не любит, чтобы его оставляли без внимания. Не теряй его, Саша, – произнесла директриса и телепортировала.

Девочка с облегчением выдохнула, опускаясь на только что освободившееся кресло: в этот раз им действительно повезло.

– Про восход написать не получилось, – размышляла Саша, поудобнее усаживаясь в своё кресло и ныряя в записную книжку с головой. Порой она не могла различить говорила ли что-то в реальности или у себя в мыслях, писа́ла или произносила какие-то слова. Когда она впадала в такое чудесное состояние на пике своих способностей, думать о подобных мелочах не приходилось: смущаться от её слов доставалось не ей, а окружающим. Поэтому, всё-таки вслух, она продолжила: – (а я так хотела, про все эти далёкие деревья, озаряемые солнцем и милых жужжащих пчёл…), напишу хоть про сам замок.

«Вы когда-нибудь задумывались над тем, откуда у людей возникают легенды, сказки или удивительные истории о множестве богов, чародеев, магов, волшебников и странных людей?

Нет? Слушайте. Много лет назад, когда люди были обычные, не такие как сейчас, меж ними стали возникать – (как их только не именовали) «ведьмы», «колдуны», «порождения дьявола», «нечистые»… одним словом – необычные, такие особенные люди. Некоторые считали их богами, другие бесами, потому особые люди отгородились от обычных. Они собирались вместе и поднимали в небо острова. Сначала особые не скрывались, и их города бороздили просторы света туда и сюда. Потом даже такое изгнание стало недостаточным: стоило родиться тому, кто мог управлять Силой, и ещё до того, как его забирали на остров, до того, как магическое сообщество могло бы узнать о нём, его подвергали преследованиям и предавали огню. Жестокие были времена, страшные и несправедливые времена. Люди всегда разоряли их острова, убивали всех, кто жил там, если каким-то образом удавалось им добираться до неба. А им удавалось. Тогда особые придумали для защиты механизм облака. Редкостью стали острова в небе, потом и вовсе затерялись они где-то, и людям стало казаться, что они выдумали всё это. Особые радовались: наступила их мирная жизнь в месте, где они могли, не скрывая своего происхождения, наслаждаться светом или обращаться к тьме.

(Не слишком ли много раз я написала слово «особый»? Мисс Харингхтон не одобрит. Надо будет потом заменить – задумчиво вывела слова на полях Саша. Действительно странно, что оно прицепилось к кончику её ручки и не хотело отставать, занимая собой любую удобную нишу. – Дурацкие различия! Надо же было так придумать: опасные особые люди, которые со своей неправильной Силой будут приносить одни разрушения? М-да, так много существ из-за этого пострадало, пустые стереотипы, вот что это. Но это и наша история. Жалко и глупо, что она такая; её не переписать, как, например, мой блокнот. Не исправить, – мысли унесли девочку куда-то далеко, она то и гляди успевала кое-как за ними следовать. – И это хорошо. Не здо́рово, – она употребила это слово автоматически, оно, в зависимости от ситуации, значило самые разные понятия и как паразит заразило её разум, – если бы кто-нибудь пришёл бы и вдруг сказал: а не было вот этого, никто магов не обижал. А как не обижал, если обижал? Принижать память об их печальной доле – неправильно, несправедливо. Да, помнить важно, есть и ещё кое-что важнее – всеми силами стараться не повторять того, что плохого случалось в истории. Раз оно уже там, пусть там и остаётся, нечего ему делать тут, в настоящем и будущем. Нечего, – это слово она обвела несколько раз. Оглядев лист, Саша поняла: бо́льшую его часть теперь занимало не её описание замка, а это размышление. Она оставила место: нужно будет позже к этому вернуться, и снова обратилась к краткому и не совсем точному пересказу истории магического сообщества. Если выражаться точнее: очень относительному, больше личному художественному повествованию.)