Мария Вислогузова - Глаз Дракона. Хранитель

На островах строили поселения, затем замки, города, мегаполисы. Наш остров – один из таких.

Замок стар и величествен.

Его несколько раз перестраивали: нужно было сделать из здания школу со всем, что только могло понадобиться нескольким тысячам учеников. Без сомнений главное строение, можно сказать, сердце нашей учёбы – главная башня (кабинет, приёмный зал и дом нашей директрисы). Три коридора от которой расходятся к учебным корпусам и общежитию. Два из них, отрытые, украшенные орденами, рядами колонн, и три учебных корпуса заключают собой пространство внутреннего двора. Огромный магический фонтан, стоящий посреди него, выглядит прекрасным ночью, а цветы, растущие там, мне и слов сейчас не хватит, чтобы описать. Кроны деревьев из разных миров (я ещё не успела узнать, каких, но в нашем такие точно не растут, я уверена) вдохновляют меня своей уникальностью. Форма их листьев, цвет, температура, запах – всё это такое особенное. В замке столько залов, где можно бродить и отдыхать или спрятаться ото всех (почему нет), что их и сосчитать нельзя.

Огромная галерея всего в нескольких сотнях метров от главной башни прямо по коридору (это совсем незначительное расстояние в нашей школе) содержит в себе всю историю Облачного замка. Там очень и очень много фотографий, на большинстве присутствует мисс Харингхтон, на каждой она выглядит так же, как и сейчас. Потому что она живёт много веков, не старея. Она помнит всё обо всех своих учениках, как их звали, что они любили есть и кучу другого, потому что она всем сердцем любила и любит детей и умеет находить с ними общий язык как никто другой.

У нас есть настоящий театр, хотела бы я написать, что он прямо из древней Греции, не могу сказать, что и не оттуда. Мисс Харингхтон застала такие, и у себя дома, – тут Саша одумалась и зачеркнула слово «себя», а сверху исправила: «нас». Это был их общий дом, – построила точно такой же.

На острове есть всё, что только можно себе вообразить, для того, чтобы дети, живущие здесь, оставались счастливыми. Счастливыми и занятыми делом. Мастерские, кружки́ и всевозможные секции, ради которых можно построить отдельное здание на любой вкус, занимали бо́льшую часть школы. Самое, конечно, интригующее меня место – заброшенный корпус. Почему он не используется, почему нам нельзя туда ходить? Не люблю загадки, которые не могу приступить решать. Как-нибудь я туда доберусь. Обещаю.

Круг высокой крепостной стены отгораживает нас от леса, как я упоминала, чтобы мы не навредили ему. У леса текла своя жизнь, таинственная и чарующая. Его делила на две части река, а со стороны школы расположилось ещё и глубокое озеро, окружённое домиками, где мы иногда могли оставаться, и постройками разных секций, какие нуждались в водных пространствах хоть летом, хоть зимой. Деревня учителей – тоже интересная часть острова, там обычно селятся великие маги или колдуны, которых мисс Харингхтон приглашает преподавать из любой точки мира и из других миров.

Большой холм, окружающий стены (скорее, следует называть его рвом, пусть так повелось, что все именуют его именно холмом), отделяет территорию замка от одной оставшейся за его стенами башни. Мост, позволяющий не совершать опасные пробежки, какими мы с Соней иногда балуемся, чудесен, его держат атланты и кариатиды, венчают сотни скульптур небывалой красоты. Он захватывает дух своей возвышенностью.

Мне, определённо, больше нравится ходить не по дорогам, а везде, где их нет. Там веселее.

Не могу перечислить всего: слишком много ушло бы на это страниц, а мне их не хватит. Смело могу утверждать, лучше нашей школы ничего нет на свете.

Облачные замки – всегда оставались самым надёжным убежищем для таких, как мы. И по сей день к нам прибывают люди из разных стран и миров, мы не похожи, мы все уникальны, нас объединяет лишь одно, мы – особенные!»

– Как-то мрачновато вначале, – прокомментировала Соня, изредка поглядывающая в блокнот подруги, чтобы та не написала чего-нибудь лишнего о ней.

– Прямо дух захватывает, ах, напишу-напишу! – сказала Саша, всплеснув руками в знак того, как она захвачена этим самым духом. – А что там с облаком? – уточнила она между прочим, не отрываясь от своих записей.

Иногда Соне приходило в голову, что оторвать её от писательства может только какая-то «супернеобычайная» катастрофа. В какой-то степени она была права. Почему «в какой-то»? Её подруга, явно, не упустила бы шанса в момент этой самой катастрофы написать о ней что-нибудь грандиозное самой первой.

– А-а-х, – зевнула Соня, – всё в норме.

Девочка чуть задремала, подумав, что долгожданный покой, пусть и в этом не совсем удобном для сна кресле, наконец, настигнет, как её бессовестно потревожили.

Прозвучал взрыв, старая башня чуть ли не подпрыгнула вместе с ним, вытряхнув из неведомых всем закромов облачка пыли.

– Что? Я не сплю, – подскочила Соня. – Что это было?

– Я, – запнулась Саша, откашливаясь от пыли, какую опрометчиво набрала вместе с воздухом, – я не знаю! Бежим, это где-то в замке! – она указала на окно: над крепостной стеной начал подниматься дым…

Когда Соня и Саша прибежали за стену, недалеко от входа они увидели толпу школьников. Вечером стали бы прибывать остальные ученики, которые должны были участвовать в жатве. Сейчас в замке были только первогодки, совершившие свой первый поход по острову несколько дней назад: их готовили к событию, и дети, что либо остались на лето, либо те, что по тем или иным обстоятельствам оказались в разгар каникул в школе. Все стояли около загонов с пегасами, толпились и пытались пройти вперёд, бурно обсуждая что-то.

– Что случилось?! – крикнула Саша, пытаясь перекричать гвалт учеников.

– Что ты говоришь? – отозвался высокий черноволосый парень. Саша подошла ближе к нему и достаточно громко повторила:

– Я говорю: «что тут произошло?»!

– Новенький что-то взорвал, – усмехнулся парень.

Они-то оба прекрасно знали, о ком идёт речь.

– Что опять? – не сдержала удивления Саша, подумав: «А в нём даже нет Силы!»

– Да, опять… – указал старшеклассник в сторону мастерских, откуда к ним бежал загадочный мальчик с длинными рыжими (а лучше сказать: ярко-красными, а лучше, огненными) волосами.

К середине августа зачастившие дожди решили дать городу передохну́ть и просохнуть. После тёмных, грозовых дней, выглянуло из-за своего укрытия, осознав, что здесь не так уж и плохо, нежно-голубое небо. Такое высокое и глубокое без вялых туч. Сами они обещали не возвращаться ещё какое-то время до наступления осени, когда не могли этого не сделать. Мокрой вате, нависшей над городом, видимо, надоело созерцание одного и того же места, почему она решила переползти на другое. Может, у него вышло бы раззадорить её, развеять застоявшуюся скуку. Пока же тучи оставались тяжёлыми, словно сверху на них что-то давило, и своим уходом порадовали не себя, а кое-кого другого, кому такие изменения, как оказалось после, пошли на пользу.