Дмитрий Чугунов - Певец. Фэнтези

– Эй, ребятушки, ваш дружок не успевает. Давайте ещё раз!

А песня понравилась не только ему, но и всем в зале. И все тоже загомонили, требуя повторить. Зазвенели монетки, Конис и Антика поклонились и спели её ещё раз.

…Главное дело в юности —

Жизнью наслажденье!

Забудем все премудрости

Забудем всё ученье!.. —

выводили они, лукаво поглядывая на склонившегося над листом Анна.

…Нам ли над книгой сутулиться

В наши цветущие годы?

Всегда нас ждут на улице

Весёлые хороводы!..

Так прошёл этот вечер.

Уже за полночь Анн поднялся вслед за своими друзьями в их комнатку. Специально для него в углу положили соломенный тюфяк, на котором он мгновенно заснул.

В Гильдии землемеров

И весь следующий день Анн провёл с Антикой и Конисом.

Он помогал им носить инструменты. Держал во время выступлений шляпу, в которую зрители бросали монетки. Первым кричал восторженные слова одобрения. Ему было очень уютно с ними.

А ближе к вечеру они уселись втроём в их небольшой комнатке и стали работать. Анн записывал песни, которые ему пели, в специальную тетрадочку в кожаном переплёте. Иногда он даже подсказывал забытые слова. Это выходило вообще удивительно! Антика смешно морщила лоб, пытаясь вспомнить тот или иной оборот, а их нежданный помощник его почти сразу угадывал.

– Точно! – восторженно восклицала Антика. – Так и нужно петь. Какой же ты молодец!

Чуть позже Анн набрался храбрости и сказал, что весь куплет, по его ощущению, надо петь по-другому.

Музыканты посмотрели на него заинтересованно.

– Как же ты предлагаешь? – спросила Антика.

Анн показал.

– А ведь что-то в этом есть, – задумчиво протянул Конис.

– Будем петь так, как он предлагает?

– А почему бы и нет?!

– Принято! Записываем дальше! – сказала Антика.

Одна песенка очень понравилась Анну. В ней говорилось о том, как некий человек решил найти дом, где живёт Горе. Он хотел спросить у него, откуда Горе прознало про него. Вот только…

…Тот, кто хочет Горе найти,

Пусть идёт по такому пути,

Что в никуда уводит,

Нет там тропинок и нет городов,

В садах там никто не бродит,

Брось широкую шляпу долой,

Дорожную пыль не мети полой,

Откройся дождю и зною!

Слушай, как гром далеко гремит

И ночью как ветер воет…

Конис негромко отстукивал ногой синкопу, из-за этого ритм музыки делался особенно выразительным, а Антика вела основную мелодию на певучей свирели. На вторых долях она ловко меняла гармонию, и интонация песни из утверждающей вдруг становилась какой-то вопросительной, грустной. А затем мелодия поднималась высоко вверх, растворяясь и застывая воспоминаньем…

– Ах, как мне нравится здесь чистая квинта! – сказала Антика. – Совершенный консонанс!

– Это вы сочинили? – спросил их Анн.

– Нет, что ты! Мы бродячие музыканты, но не сочинители. Мы ловим мелодии, запоминаем слова, но очень-очень редко сочиняем что-нибудь сами. Ну, может, пару песенок и сложили. Таких, чтобы петь и пить. Хмельному люду они нравятся.

– А эту мы из южных краёв принесли, – сказал Конис, – там в одной таверне сидел странный и грустный человек. Вот как сейчас перед глазами: в тёмной одежде, с внушительной шпагой на поясе, дворянин. Сидел, молча пил, пока мы выступали, а потом вдруг поднялся, к нам подошёл и сказал, что играть, на какой мотив. Мы играли, а он пел. Для самого себя пел.

– Мы так удивились, что даже не спросили его имени! – добавила Антика. – Впрочем, он бы и не ответил, я думаю.

– Да, вид у него был не располагающий к общению.

– А вот слова запомнились мгновенно.

– Я тоже их знаю, – сказал Анн.

– Так в чём же дело? – спросила Антика. – Пой тогда!

И они снова заиграли чудесную мелодию.

Анн запел. Выходило не очень умело, как ему казалось. То он опаздывал, и мелодия убегала вперёд, то, наоборот, проглатывал некоторые слова, так что нужные звуки не поспевали за ним. Хорошо, что песня была длинной. Постепенно он и музыка нашли друг друга и дальше летели вместе. Анн видел, как улыбается ему Антика и как одобрительно кивает Конис.

…И Мастер Зла среди этих гор,

В кузне своей с незапамятных пор

Ветры ковал лихие

И посылал их твёрдой рукой

На города чужие.

Только однажды случилось так,

Что появился в горах чудак,

Он ничего не боялся,

Мастера сам он зачем-то искал

И ветрам его смеялся…

Он допел балладу до конца, и музыканты бросились обнимать его. Анн смущённо отбивался, но они не унимались.

– Эх, зря ты не хочешь выступать с нами, – сказала Антика, – получалось бы хорошо!

В ночь перед испытаниями Анн почти не спал. Вечером он снова сидел вместе с музыкантами в большой трапезной зале. Готовили здесь вкусно, да и пиво было хорошим, поэтому постояльцы не торопились спать. Когда все угомонились, до рассвета было уже совсем ничего. В голове у Анна смешались друг с другом мелодии, картографические знаки, обрывки правил и законов, так что он и понять не мог, сон ли у него перед глазами или явь.

Полежав немного, он прислушался к звукам за окном. Первые птицы осторожно подавали голоса, где-то звенел рукомойник…

Он посмотрел на друзей. Конис жизнеутверждающе храпел на своей кровати, в лад ему сопела Антика. Анн поднялся с соломенного тюфяка и бесшумно стал одеваться.

До здания Гильдии он добежал быстро. К его удивлению, оказалось, что в ученики поступают не одни только мальчики. Перед тяжёлыми створками переминались с ноги на ногу и взрослые парни. Был даже бородатый дядька с большими крестьянскими руками.

Наконец, испытуемых пригласили внутрь.

С замиранием сердца Анн вошёл под своды Гильдии. В довольно мрачном зале их ждали мастера-экзаменаторы. Всех разделили на три группы, по числу мастеров, и повели в разные комнаты этого большого дома. Анн оказался в одной группе с тем самым мальчиком, которого видел два дня назад, когда разговаривал с привратником.

– Как тебя зовут? – спросил мальчик.

– Анн. А тебя?

– Мерикль.

– Страшно?

– Немножко. Ты не знаешь, какими будут испытания? Отец не рассказывал тебе? Он ведь у тебя землемер?

– Нет, не рассказывал, – ответил Анн. – Он умер раньше, чем я решил поступить в ученики.

– А, понятно. Мой отец говорит, что всё будет нормально, раз он взнос сделал, но я всё равно волнуюсь.

Первым оказалось задание… написать своё имя и название того места, откуда испытуемый был родом. Анну показалось, что это шутка, но мастер-экзаменатор был абсолютно серьёзен. Тогда Анн вытащил из сумки лист бумаги – а приходили все со своей бумагой и своими писчими принадлежностями – и начал старательно выводить буквы. Мерикль последовал его примеру.