Mel RedWolf - Проклятие Крылатых. Цена мира

– Как скажешь. Отдыхай. Приказы новые будут тогда, когда у нас появится Первая и Третья.

Лоре оставалось удивленным взглядом проследить за Левой Рукой Скрытых Клинков. «Волчья дочь»? О чем это говорила Ноэль? Темнокрылая явно не понимала, но отчетливо чувствовала волнение, которое испытывала Каска после слов баргустки. Теперь желание дурфы хоть чем-то отплатить воительнице получило возможность осуществиться, а потому ладонь дочери клана Воздуха сильнее сжали, отвлекая внимание той на себя.

– Каска, всё ли хорошо? Кажется, слова уважаемой Ноэль Вас взволновали. Она сказала что-то, что не должна была?

Лора встала ближе, подняв взгляд к светлым глазам баргустки, руку которой так нежно сжимала, но явно отпускать не хотела.

Каска только-только успокоилась, как Лора решила напомнить о словах Левой Руки Скрытых Клинков. Девушка была готова взвыть и брови тут же подчеркнули это желание. Что бы такого сказать? Изобрести безобидную причину было сложно, а значит придется говорить правду. От такой перспективы баргустка вздохнула грустно, понурив голову.

– Ну, понимаешь, у нас у всех есть свои прозвища. Вот как Аэль прозвали Рыжим Бесом, как Ганхе – Безумной, а еще прежнюю царицу Воздуха Аллен называли Легкой, Ириль, Первую Скрытых Клинков до Аэль – Праведной. Так и тут, меня обозвали Волчьей Дочерью за поведение в быту и бою.

Выдохнула баргустка, закончив маленькую исповедь перед смущающей дурфой.

– А у Вас так не делают? Не дают разве прозвищ?

И во все глаза смотрела на Лору. И, похоже, стало вновь Каске вовсе все равно на воительниц в лагере, на то, как порой поглядывали на этих двоих и некоторые подшучивали.

– Нет, у нас не дают прозвища… только тем, кто очень отличился. Как бабушке моей. Её прозвали Быстрой за то, что в полёте ей не было равных. Но думаю, что Дорэль очень скоро сможет и в этом обойти её.

Со знанием дела Лора покивала. Её любовь к сестре была безгранична и чиста. Каждое слово и в особенности имя принцессы произносилось настолько тепло и сладко, словно тягучий мёд на язык падал.

И всё же прозвище Каски было непонятно крылатой. Ей казалось, что оно абсолютно не подходит воительнице и её личные качества, если на то пошло, совершенно не описывает, не говоря уже о том, чтобы их подчеркивать. Девушка задумалась под взглядом Каски и в один миг её бровки чуть сдвинулись, выдавая недовольство крылатой.

– Мне кажется, что это прозвище Вам не подходит от слова – совсем.

Категорично замотав головой проговорила та. Взглядов окружающих уже и столь робкое создание не замечало, поглощенное разглядывание глаз собеседницы. В них отзывалось куда больше эмоций и тепла.

– Скажи это Ганхе. Она вечно говорит, что когда меня зажмут, то либо дерусь как волк, либо когда лечат, скулю как волчонок… Впрочем не только тогда.

Вздохнула вновь поникшая девушка. Ну хоть не распутной обозвали и не как Илаэр обозвали Игривой. По прозвищу ее легко понимают, что игривая она скорее не в бою, а в общении.

– Ну… мне кажется, что это даже мило.

Отозвалась на объяснение прозвища Лора. Волки были преданными существами, что выбирали лишь одну пару и были с ней до самого конца. Они были прекрасными защитниками. Возможно, если только с этой стороны это прозвище и подходило баргустке.

А пока протекало обсуждение прозвищ, дурфу вывели из ряда белых и бело-голубых палаток, только теперь задумавшись о том куда вести.

– Можно пойти в город. Наверное, тебе интересно было бы взглянуть на наш город. Там довольно мирно. А еще есть маленькие гуты. И ремесленницы – наши труженицы.

Порекомендовала незадачливая воительница, неловко потревожив свои светлые волосы, обдумывая, что можно предложить Лоре еще.

– Если конечно не устала, милосердная. Путь ведь не близкий.

Резко опомнилась Каска, взяв ручки дурфы в свои, внимательно присматриваясь к девушке.

Милая улыбка Лоры сменилась более смущенной, как и взгляд упал на скрепленные руки, которые одарили теплом прикосновения. Предложение прогулки было весьма кстати, ведь возвращаться сразу в лагерь было бы пустой тратой времени. Но что, если Дорэль ругаться будет? Нет, с ней ведь Каска. Сестра всегда следовала за целительницей только потому, что беспокоилась о её защите. Но пока воительница с ней, то и волноваться не стоило. Так что в ответ на вопрос – радостно покивала, дав своё согласие.

– Хочу. Очень хочу. И я совсем не устала. Правда, во мне еще много сил.

Предательский румянец вновь проступил на бледных фарфоровых щеках дурфы, что продолжила чуть тише.

– Я…я буду очень рада, если Вы покажете мне город, Каска.

Девушка удивленно наблюдала за поведением дурфы. И сколько не смотрела, а все больше диву давалась. Насколько же это нежные создания. Даже те же кузнецы гораздо менее милые, а даже грубые. Пекарши хороши, но это ведь совсем другое дело. Каска, будь ее воля, и вовсе подхватила бы на руки такую и унесла к себе, но нет. Нельзя.

Воительница неловко отвела взгляд, теперь отпустив ручку девушки, ведя ее только за одну. Когда сменился путь с полевой жженой травы на вытоптанную землю, Каска и Лора добрались до города. Зубчатые стены высоко возвышались над путниками и защищали не только от непогоды, но и от хищника и врагов. Строго и сурово сейчас смотрели эти стены на Каску, заставив девушку постыдиться своих прежних мыслей. Только недавно ведь здесь бились крылатые и бескрылые, только недавно хоронили товарищей из отряда, хотя с ними долго делили все трудности жизни: и радости и невзгоды, и болезни, и печали, и давали сдачи за несправедливости, а теперь нет…

Высоко возвышались не только стены, но и дозорные. Как и прежде, были те, кто вел свой патруль, сменялся и снова стерег покой этого мирного города. Мир все еще жил в нем вместе с ремесленницами, гутами и верой в будущее. И все же изменения были. По воле Огненной ворота перестали закрывать. Теперь неприятеля и хищника примечал глаз зорких постовых. А покуда путь был открыт и не было препятствий, Каска даже минуты не потратила на объяснение почему ведет дурфу в свободной форме в город. Их пропустили, разве что одарив взглядом на миг. Никому не было дела. Так что Лоре спокойно могли устроить экскурсию, чем и занялась Каска, с рвением и чувством рассказывая о каждой мелочи.

Здесь ведь было много всего. Дома ремесленниц, ткачих, мастериц узора, которые сплетали на ткани такие дивные узоры, что счастливицам, которым дарили рубахи с их творениями, оставалось только завидовать со стороны. Военное время требовало больше простых работ: штопать прорехи в формах, ремонтировать то, что есть. Мешки, в которых хранились продукты, а также походные места отдыха. Нужно было и поспевать пошивать новые рубахи, брюки, которых всегда было мало.