Mel RedWolf - Проклятие Крылатых. Цена мира

Девушка прикрыла глаза и полной грудью вдохнула воздух.

– Я тоже хочу так. Не хочу, чтобы собой жертвовали ради меня, но я хочу, чтобы также крепко прижимали к себя, прям…

А в мыслях пронеслось неловкое:».. как Вы в шатре» и тут же девушка залилась густым румянцем, пряча взгляд смущенных темных глаз. Вторую руку она до сих пор не убрала из руки Каски, лишь чуть сильнее сжала тонкими пальчиками, словно в этих прикосновениях черпала силы.

– У вас, а как у вас доказывают свои чувства к избраннице?

– У нас доказывают чувства с помощью трех испытаний. Ну, как испытаний? Скорее в виде некоторых подношений, что делают в знак неравнодушия. Одним из них самым обязательным является архон.

Решила в свою очередь рассказать особенности проявления чувств у баргустов.

– У воинов это кинжал, у кузнецов архоном является нож, в клане Воздуха так же у Слушающих Ветра и ведуний это тоже небольшой нож, который сопровождает владелицу везде. А вот у целительниц и ремесленниц это амулет, браслет или ожерелье. Любой архон баргустка делает сама. И предлагая союз, баргусты обмениваются архонами. Если возлюбленная согласна, она принимает его и носит всегда при себе. Так легко узнать – кто с кем совершил халрарство.

Пояснила Каска, покивав своим мыслям.

– Вторым испытанием у всех, особенно у воинов, становится добыча шкуры редкого зверя. К примеру Северного льва или белой саблезубой кошки. Иные же решаются на испытание Богини. Это очень тяжелый период, когда ремесленницы молятся Богине, не употребляют пищу и воду, и выполняют помимо своих будничных работ, службу Богиням. Обычно длится не больше трех дней. И на него решаются редкие отчаянные баргустки, которые не могут доказать иначе серьезность своих намерений, ведь тогда Богиня, когда решает, что испытание пройдено, отмечает особыми метками свою дочь. И если ее избранница и тогда не отвечает на чувства, эти метки навсегда остаются на теле.

Каска вздохнула, осторожно погладив ручку Лоры, отводя взгляд в сторону, подумывая куда бы еще можно было пойти. В городе было много мест, но сейчас все идеи разбежались прочь от девушки.

– И, конечно, третье это испытание, когда отказывают не единожды. Его еще зовут испытанием чувств. Когда борется сразу несколько баргустов за руку одной и той же, то их может связать дуэль в третьем испытании. А так же это может быть другой афиширующий чувства жест, который бы сделал отступление от чувств для объявившего о них презираемым.

Закончила свой рассказ Каска.

– В… вот оно как…

Удивленно произнесла Лора. Мысли ворохом вскружились в её светлой голове. Румянец прошел и она как-то растерянно подняла взгляд темных глаз на светловолосую.

– Каска, а Вы уже кому-то признавались в чувствах? Дарили кому-нибудь свой архон?

Голосок дурфы вздрогнул, говоря о неуверенности её в решении все-таки задать подобный вопрос. Беловолосая сама потянула девушку за руку вперёд, словно намекая, что слишком долго они стоят на одном месте, а особо внимательные взгляды начинали беспокоить сильнее. Ей совсем не хотелось увидеть что-либо особенное, но и стоять на месте она больше не могла.

Каска совсем раскраснелась, напоминая сейчас яркую свеклу.

– Н-нет! Архон вручают, когда собираются на обряд халрарства. Я…

Девушка в конец растерянно направилась вперед, да так, что темп вскоре пришлось сбавить, ведь дурфа могла просто упасть.

– Мы все-таки еще ухаживаем. В этот период легко понять кто близок, а кто нет. Особенно с ремесленницами.

В конце и вовсе обнадежено вздохнула Скрытый Клинок. Когда доходило до чувств, то вся боевая удаль улетучивалась. Каске не везло ни с воинами, ни с ремесленницами, а по одной целительнице девушка и вовсе убивалась год. Переменчивая смеется, как говорили про таких, ведь дочери ее вобрали в себя эту черту в той или иной мере, а неудачи на поприще любви только забавили Богиню. Про себя же Каска давно уяснила, что в бою бояться нечего, ведь своих празднодеев Великая предпочитала оставлять подольше здесь, внизу, где они и могли тешить ее взор.

– Значит Вы за кем-то сейчас ухаживаете?

Лора почти бежала за Каской, но не без улыбки. Сейчас светловолосая казалась очень милой и дурфе захотелось больше разглядеть её лицо, но как бы та не старалась, она не поспевала и удавалось взглядом поймать лишь мягкий румянец на ушках. А когда этот бег прекратился, то и щечки разглядеть удалось.

– Н-нет. Сложно назвать такое ухаживаниями.

Отозвалась светловолосая баргустка, все же направившись к лагерю клана Воздуха. Здесь уже были столбы с огнем, что освещали лагерь перед празднеством, в городе, конечно, тоже разжигали огонь, но не так, как в клане Воздуха, который активнее праздновал день своей Великой.

– Как и обещала, сегодня будет праздник и танцы. Немного подождем и будет пир.

Отчиталась Каска с лучистой улыбкой. Вокруг уже шумели воины воздуха, на площади и около нее расчистили, накрыли столы, некоторые палатки переставили, чтобы было больше места.

Дальше дурфы держали путь к Цахеж, Царице Тени. А вот сама она укрылась на верхнем этаже замка. Даже искать не приходилось, когда та с улыбкой ожидала гостей, еще не подозревающих об этом. Дорэль с Улией не пришлось долго бродить, направление им подсказали воительницы. Так, вскоре наследница и посол оказались перед дверью. Темноволосой оставалось лишь вспомнить слова Фаврир и подготовиться к тому, что может их ожидать за этой самой дверью. Не раз и Рефаль рассказывала своей дочери о том, насколько опасна царица, что скрывается в тени.

За свои годы царица крылатых сталкивалась с этим народом только пару раз и каждый по-своему плачевно. Ее мать рассказывала, как оказавшись в столкновении с баргустками, которым на помощь пришли воины тени, только треть крылатых вернулась и она – почти лишенная рассудка. Этот кусочек народа баргустов оставался не просто в тени. Он был тенью тех воительниц, сильных, безрассудных, крепких. Они действовали не открыто, а исподтишка, а их магия с трудом сравнивалась с магией, как других кланов бескрылых, так и крылатого народа. Та, что ведет их, явно не обычная бескрылая женщина. И всё же стук прозвучал.

У окна в самой тени скрывалась предводительница одного из самых странных кланов. Черные, как смола, волосы, лиловые глаза и белая, как смерть, кожа. Именно такой предстала царица, когда дверь открылась, казалось, сама. Но определенно, ее открыло усилие поворота ручки. Лукавая улыбка, не предполагающая ничего хорошего, также оказалась тем, что бросалось в глаза, помимо тонкой стройной, исключительно женственной фигуры царицы, такой непривычной по сравнению с Огненной царицей и с царицей Земли.