Игорь Ревва - Вершитель судеб

Гость, казалось, уже спал. Я не стал его укрывать (хватит с меня и изгаженного дивана), просто выключил свет. Ладно уж, решил я. Посплю в кресле. Не впервой. Где мне только не приходилось спать. Кресло, это ещё сравнительно прилично…

Я уселся в кресло и недовольно покосился в сторону дивана. Спит, кажется, этот… Тейкан, да? Ну, пускай спит. Теперь, похоже, он тут не помрёт. Одной заботой, конечно, меньше, но не возникло бы новых… Не заявились бы сюда потом с вопросами: кто был, откуда, почему?.. А ведь вполне могут прийти. Неподалёку от дома – две горящие машины, а на лестничной площадке – лужи крови… Да ещё соседи наверняка слышали тот ужасный рёв…

Как пить дать, или менты заявятся, или те, кто этого самого Тейкана гоняет. Братва какая-нибудь…

Я вспомнил, как странно и страшно прогибалась под невидимым напором железная дверь, и поёжился. Нет, это не братва. А кто же тогда? Кто мог бы такое проделать с дверью?

«Слон!» – злобно ответил я себе самому. Взбесившийся слон, сбежавший из цирка и решивший во что бы то ни стало свести счёты с ненавистным ему укротителем. Умный такой слон, вежливый. Сначала позвонил в дверь, как все порядочные слоны. Потом постучался. А уж когда понял, что ему ни за что не отопрут, навалился лбом, ото всей своей слоновьей души…

Интересный пистолетик у этого Тейкана. Таким пистолетом только слонов и дрессировать. Особенно тех, что в дверь звонить умеют. Прежде, чем эту самую дверь выдавить, на хрен… Это в каком же цирке такие пистолетики выдают?..

Я уже начинал дремать, и тут мне некстати вспомнился вой, прозвучавший в ответ на выстрелы гостя. То есть, даже не сам вой, а мои ощущения, возникшие при этом звуке. Слон бы так выть не стал, подумал я, проваливаясь в сон. Это что-то другое… Что-то пострашнее обыкновенного слона…

Какая-то огромная тварь, покрытая жёсткой чешуйчатой кожей. На массивных коротких лапах, снабжённых острыми и толстыми когтями, оставлявшими глубокие царапины на лестничной площадке и крошившими цементный пол. Громадные тускло-зелёные глаза, без тени мысли и сострадания. Огромная зубастая пасть, из которой свешивается на бок тонкий раздвоенный язык.

Такое животное не могло быть создано природой. Только больной человеческий разум способен породить подобного монстра – неизвестно зачем, неизвестно для чего.

Эта тварь бессмысленно ворочает своей тяжёлой башкой, поводя по сторонам пустыми глазищами. И вдруг замечает меня.

И в глазах монстра сразу же вспыхивает хищный желтоватый огонь. Из пасти вырывается низкий, на грани слышимости, жадный храп. Животное подаётся вперёд, делает тяжёлый шаг…

Фу, чёрт!!!

Я пулей вылетел из кресла, испуганно огляделся по сторонам, и только потом до меня дошло, что крик, от которого я проснулся, я же сам и издал. Вот, зар-р-раза!.. А вы бы не закричали, приснись вам такая дрянь?

Сердце у меня гулко стучало где-то в районе горла, и в ушах стоял звон. Во рту пересохло, словно с похмелья. Я ещё раз внимательно осмотрелся по сторонам и подавил в себе горячее желание заглянуть под диван и под стол. Тейкан спал, дыхание его было ровным. Жив, значит…

Полумрак в комнате, еле слышно тикают часы на стене, на улице тоже тишина, даже собаки не тявкают. Всё в порядке. Спите, жители Багдада, в городе всё спокойно… Я опять уселся в кресло, поёрзал в нём, устраиваясь поудобнее, и снова закрыл глаза. Но богатое воображение тут же услужливо преподнесло мне фрагмент только что покинутого сна – желтовато-зелёный взгляд, оскаленная пасть…

Тьфу! Теперь уж точно не уснуть…

Я никогда особенно не любил фильмов ужасов. Все эти извращения, снятые по Стивену Кингу или Саттеру Кейну… Что за удовольствие – накручивать себя, чтобы потом всю ночь мучиться кошмарами?!

Но этот «ужастик» случился не в кино, а наяву. Я же сам видел…

Стоп!

А чего я видел-то, собственно говоря? Как кто-то ломился в квартиру, как Тейкан (я уже довольно легко вспоминал его по имени) начал стрелять…

М-да… Правильно Лена говорит, что у меня богатая фантазия. Такое страшилище придумать… Люди для этого обычно наркотой пользуются. Или непомерными дозами спиртного. Ведь только в белой горячке подобное и увидишь.

Я вдруг с тоской понял, что спать мне совершенно не хочется. Словно кто-то пружины вставил в глаза; только веки начнёшь закрывать, а они – раз, и распахнулись! Ещё бы, мрачно подумал я. Такое приснилось, что до сих пор сердце колотится…

Стараясь не шуметь, я выбрался из кресла, прошёл на кухню, зажёг газ и поставил на огонь чайник. Потом вернулся в комнату, полез во внутренний карман своей куртки и достал трубку и кисет с табаком.

Хорошая вещь – трубка! В какой бы редакции я ни работал, там всегда была напряжёнка с сигаретами. То у одного их нет, то у другого. Короче, по три пачки в день расстреливали. А когда я перешёл на трубку, тут уж хрен! Посмотрят жалобно так, и отойдут – в киоск, за сигаретами.

Да и весу трубка прибавляет. Внешность у меня, правда, не такая уж и солидная – не банкир, сразу понятно. Но с трубкой я кажусь более серьёзным человеком. Ленка говорит: не таким мерзким и наглым.

Правда, пришлось на какое-то время поднапрячься, чтобы купить хорошую трубку. Я решил в этом деле последовать совету Игоря – знакомого журналиста, занимавшегося политикой и курившего трубку уже третий десяток лет. Игорь же был категорически против «сторублёвых деревяшек» (как он сам называл дешёвые трубки), и порекомендовал хороший «bent» какой-то голландской фирмы. Я тогда ещё не знал, что так называются изящно изогнутые перевёрнутым вопросительным знаком трубки, но название это мне понравилось.

Совет Игоря обошёлся мне в три сотни баксов, плюс ещё пятьдесят на разные там «чистилки», «ёршики» и «лопаточки», делающие процесс курения трубки чем-то, чрезвычайно напоминающим искусство. Правда, от дорогих сортов табака я отказался категорически – доходы не позволяют мне выбрасывать на ветер по триста долларов в месяц. Я ограничиваюсь недорогим табаком, по запаху которого трудно было точно определить, сколько же он на самом деле стоит.

Трубка имела ещё одно положительное свойство: она позволяла мне успокоиться. Не только само курение, но и сопровождающие этот процесс набивка трубки, чистка. Это сигарету вставил в зубы, и побежал. А трубка такого обращения с собой не терпит, тут всё гораздо обстоятельнее и неторопливее. Поэтому, может быть, она и действует успокаивающе. А успокоиться мне сейчас, ох, как надо…

На кухне было темно, но я не стал зажигать свет. Голубоватые огоньки газовой плиты делали мрак не таким плотным, да и луна светила в окно. Я не спеша набил трубку, раскурил её и выдохнул клуб ароматного дыма. Облако его попало в луч лунного света и сделалось похожим на таинственное, лениво шевелящееся животное. Мне на миг даже показалось, что я это животное узнал – глаза, толстые короткие лапы…