Демьян Брауде - Иночим великанов. Апокрифы Мирадении

– Клайд? – надсадно выпало из него, с рокочущим басом. – Следопыт?

– Угу… – несвойственно себе, опасливо уронила она, подоткнув веки и опустив бордовые брови, как если бы усомнилась, в необходимости разглашения таких фактов.

– Так чего мы здесь прозябаем? – внезапно просиял тот. Выпрямившись во весь дюжий рост, барон казалось, пробьет закопченный потолок, но вместо этого покрыв их своей коренастой тенью, он представился, – Барон Нуйд Гум, к вашим услугам, созывает вас на пир. По случаю, нахождения друзей прослывшего в наших краях легенды. За это определенно надлежаще дёрнуть чего покрепче.

У побелевшего до полотна Джоаля спал с души камень. Ну, уже скоро он пожалел об этом, так как отвязаться от Борона было ещё тем геморроем.

11.

В просторной полу мрачной комнате, с обступившими бревенчатыми законопаченными стенами, посередине, прижатая изголовьем к стене, стояла широкая двухместная кровать с всклоченными простынями на ворсовой соломенной постилке промурыженного за ночь тюфяка. Лежащее на них, предавались блаженной истоме отдыха, под квелые отсветы растаявших огарков свечей на комоде, что тянувшимися бликами от легкого ветра, беспардонно захаживающего и сквозившего из-за порога, игрались на янтарном потолке меж теней лакированных брусьев. Взмокшая для глянцево-фарфоровой кожи полуэльфийка потянула на себя, тонкое оделяло, но уравновесивший дыхание Клайд, подоткнувший изголовье спиной, не спешил его отдавать, игриво вполсилы придерживая край. Она видела в полутьме его по-своему мерзкую, а по-своему и обаятельную ухмылку растянувшейся на каменном лике, отчего временно отступила, оставшись оголенной, оттого свернувшись калачиков, подластилась под его плечо.

– Если я застужусь, я скоплю деньжат на наемника, и велю тому содрать с тебя кожу, – глядела она на него снизу, своими изумрудными глазами, всецело покрываясь мурашками, в позе дрожащего эмбриона.

– Убедительно, – холодно бесцветно ответил он, слабо протрезвевшим голосом, и накрыл её. Сам при этом, неизменно упираясь нагой спиной в изголовье, не переставая, вперившись перед собой, на пустую волнистую стену, разделенную клочками втиснутого мха, и примечая хождения под дверью, отчего колебалась желтая полоса света.

Получив львиную долю ласки, она победно укутала плечи, оставляя тоненькие стопы вне покрывала, и в тусклом освещении пытливо рассматривала его оставшуюся не удел поджарую грудь, порабощённую стынущей под бусинами пота новыми излияниями поработивших без живого места царства шрамов. С прошлого раза, её приглянулся тот, который казалось, имел форму трех конечной звездочки, на месте сердца, где рубцовая кожа была как не своя.

– Расскажи про этот, – мягко почти пропев, ткнула она ногтем его в грудь, и когда он томно опустил взгляд, она повела пальцев выше, задев его прямой нос. Он сконфуженно смигнул, аляповато скривив видавшее виды скуластое лицо, отчего она невольно пролилась смехом, и её золотистая челка спала на точенное лицо.

– Не располагаю желанием. Навеивает не самые радужные воспоминания, – хмуро огрызнулся он, пока та, убирая челку за маленько вытянутые уши, разочарованно выперла тонкую губу, втянув крылья хмыкнув маленьким носиком.

– Нешто, хотя бы про кольцо? – она повела по его точно собранному из лоскутов правому предплечью, где ниже к кисти на безымянном пальце, крепко прижато к коже, разместилась серебряная расписная оправа ореола кольца, с гагатовым эллиптическим камнем в сердцевине от которого будто отражался ночной небосвод, занесенный в несчетную плеяду звезд, в их непроницаемой улицей уютной алькове.

Клайд небрежно поднял руку на свет, и как обычно бездумно посмотрел на брошь.

– Я с отроду не ведал, откуда оно взялось. Но стянуть его я не могу, по сей день, – угрюмо заметил он не совсем отпустивший хмеле, отчего его язык и был таким бескостным, а заарканенная словами, девушка высунула из спадающего каскадом по покатым плечам одеялом, тонкие пальцы и взялась за него.

Её усилия показалась вначале смехотворными, затем её взял пленявший азарт, и та, привстав, уперев колени, протянув голенастые ноги, в хрустевшую подстилку из соломы, начала более уверенно дергать за кольцо. А сам Клайд, хоть и был спокоен к её рвениям, не отрывался от подергивающихся вызволенных на показ мелких грудок девушке, перечёркнутых шрамом на ключицах, и чьи утонченные черты сухопарого лица, переданные от эльфов, покрывались складками упорства и прорезавшимися индиговыми жилами. В каком-то смысле его это тешило, но вида он не подал.

– Не выйдет, – лишь бесстрастно на её потуги обмолвился он, когда она, уже осерчав без меры, готова была впиться зубами в делающую вызов её самолюбию брошь. Перестав силиться, она, зардевшись впавшими щеками, разочарованно выпустила его палец, и словно обрушаясь, улеглась на тонкую взмокшую от усилия спину, взмывая в свободный полет пыль и тельца микроскопических клопов, обиженно скрестив тонкие как ветки руки на плоской помеченной рубцом груди, забыв накрыть подогретую возмущением плоть. На её точеном лице читалось обуявшее недовольство, похожее на признак чести, что подлинно позабавило Клайда.

– А тебе гляжу, немедля стало весело? – желчно скривив почти бесцветные брови, припомнила она начало их ночи, и как она преодолела стойкий запах перегара, побудив его справить замазанные до последней нитки сохнувшей грязью, вещи в стирку.

Клайд чуточку смягчил прорезавшиеся эмоции, и показал, что казуальное наваждение жизни сошло на нет.

– Мне пригрезилось, что у куртизанки, был на лице налет принципиальности, вместо привычного… Стыда.

Она поняла его намек, без полуслова, и решилась ответить в полной мере. Перед этим она натянула ткань, по рюмку шеи, и следопыт остался почти без спасительного укрытия.

– С тобой мне не совестно. Тобой быть стыдно. Ни разговоров, ни полноценных ласк – ничего. Заходишь, платишь и уходишь. А ещё всегда водишь по ланитам, будто они тебе милее всего остального, – пылко костила она, отводя душу, видя его абстрактный витавший поодаль взгляд, и прыснула напоследок. – Кого ты представляешь, когда ты со мной? – она ожидала, его обычного отбрехивания, но внезапно, он туго выдохнул, и, чмокнув обветренной губой, выдал желаемый ей ответ.

– Ты права Зибила. Можешь взять с меня десятину, за занудство. А в тебе я вижу, девушку, которую я больше не смогу видеть. Ты на неё похожа, как и все полуэльфийки.

– Она ей была? – остывши клокотавшей желчью, более располагающе, поинтересовалась та, сверкнув изумрудными очами, даже сняв напряжение голоса, и натяжения ткани. Она быстро остывала.

– Отнюдь. Просто была красивой блондой, с Ганийских земель. Не как эльфы, а как нечто среднее. Как ты…